VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея. |
|
Literature and Culture Literature – are news, that will never become out of date. (Ezra Pound) When everything is forgotten, culture remains. (Edward Errio) |
Александр Ширванзаде |
LinkBack | Thread Tools | Display Modes |
|
20 Jan 07, 00:34 | #1 (permalink) |
No Matter Who VIP Ultra Club
Join Date: Nov 2006
Location: Big City
Age: 37
Posts: 20,519
Rep Power: 38
|
7
Микаэл уже забыл о своем неприятном столкновении и не переставая шептался с примадонной. За картами он не раз вспоминал усики мадам Ануш Гуламян, но теперь, сидя подле певицы, совершенно забыл об Ануш. Кровь Микаэла кипела, зажигая в сердце сладкую тревогу. Он не сводил страстных взглядов с пышной груди певицы, с ее белоснежной шеи. Временами ему казалось, вот-вот он обнимет эту шею и крепко прижмет к губам, но его сдерживали устремленные со всех сторон завистливые взгляды, в особенности — взгляд Смбата, тоже пылавший страстью к певице. Первый бокал шампанского был выпит за примадонну, но на этот раз не как за «царицу искусства», а как за «прекраснейшую». Все шумно поднялись, за исключением Смбата, все еще соблюдавшего траурный этикет. Кязим-бек подошел к «несравненному созданию» и попросил разрешения приложиться к ее «эфирному» плечику. Пример оказался заразительным — все поочередно облобызали соблазнительное плечо красотки. Не тронулся с места один Смбат, и это не ускользнуло от зоркого взгляда певицы. — Кажется, господин Алимян слишком поглощен своей визави, — заметила она смеясь. Визави оказалась одной из хористок, на которую Смбат до этого ни разу не взглянул. «Будущий Барнай» порядком уже подвыпил и со слезами посвящал сидевшего рядом офицера в душевные муки служителей искусства. Напились также Мелкон и Мовсес. Папаша, улучив удобный момент, взял стул и подсел к певице. Поднялся общий хохот. — Тронулся Папаша! Папаша теряет над собой власть! — раздалось отовсюду. Певица, уже слышавшая о богатстве бывшего повара, одарила его очаровательной улыбкой. Гриша что-то шепнул примадонне, подливая ей шампанского. — Господа! — воскликнула певица, поднимая бокал. — Там, где веселье, нет места раздорам. — Внимание, внимание! Сама богиня вещает, — раздался голос Гриши. — Я пью за здоровье Микаэла Марковича и Мелкона Амбарцумовича и прошу их поцеловаться в знак примирения. — Целоваться, обязательно целоваться, ура! — слышались дружные возгласы. Часть гостей окружила Микаэла, другая — Мелкона; подталкивая друг к другу, их заставили поцеловаться. Примирение воодушевило всех. Теперь уже можно было продолжать пиршество без всякого стеснения. Смбат возмущенно наблюдал сцену примирения. Значит, в этом кругу слово не имеет цены. Неужели чувство чести незнакомо этим людям до того, что они способны обниматься через час после нанесенных друг другу тяжких оскорблений? Микаэл также терял самообладание — актриса обворожила его своими недвусмысленными улыбками и обольстительным голосом. Время от времени он осторожно пожимал локоть соседки, не встречая заметного сопротивления. — Когда ваш бенефис? — спросил он, наконец. — В ближайшее воскресенье. — Могу я надеяться, что в этот день вы пообедаете со мной? — С удовольствием. — И поужинаете? — Этого обещать не могу. Все зависит от публики. Быть может, меня пригласят со всей труппой. — Вы разрешите мне теперь же исполнить один приятный долг? — Что вы хотите этим сказать? — Вот что! — ответил Микаэл и, сняв брильянтовое кольцо, попросил у певицы разрешения надеть его на палец. Красотка взглянула на искрящийся брильянт и прикинулась смущенной. Нет, нет, подношения она обычно принимает в храме искусства. Но, ах, какой чудесный камень, какая отделка! О нет, она не примет! Что скажет Смбат Маркович? — Посмотрите, как он глядит на нас... Самолюбие Микаэла было задето. Ведь он человек самостоятельный, и брат не имеет никакой власти над ним. Он нарочно, в кругу товарищей, подносит ей кольцо, чтобы доказать свою полную независимость. Друзьям он уже сообщил о контрзавещании. Было решено завтра же в последний раз предложить Смбату добровольно признать законность этого завещания, иначе дело поступит в суд. — Помогите мне, Гриша, — обратился Микаэл к товарищу. — Простите, Елена Анастасьевна, — сказал Гриша, пытаясь надеть кольцо на указательный пальчик певицы. — Мы — грубые кавказцы. Когда слово не действует, прибегаем к силе... — Скажите лучше: рыцари без страха и упрека. Можно ли обижаться на вас? — ответила певица, протягивая палец. — Какие у вас изящные руки — прелесть! — прошептала она, лаская пальцы Микаэла. Этой легкой лаской дива наградила Микаэла за ценный подарок. — О чем вы там шепчетесь? — раздалось со всех сторон. — Да ничего, — засмеялась певица, — я слегка порезала палец, и Микаэл Маркович перевязал его. И, подняв руку, она как бы нечаянно похвастала подарком. Ей хотелось вызвать зависть у других, но не удалось. Кое-кто усмехнулся легкомыслию Микаэла: стоило ли до бенефиса делать такой богатый подарок? Это мещанское тщеславие. Смбату стало стыдно за брата, но он сдержался. Все уже были пьяны, кроме грека и евреев. Поляк незаметно скрылся. От табачного дыма и чада трудно было дышать. — Как жарко! — заметила певица, готовясь встать. Дело в том, что румяна на ее лице таяли, а пудра осыпалась, и ей приходилось то и дело пудриться. — Да, жарко, — повторил Мовсес, собираясь скинуть пиджак, но ему помешали. — Дайте спичек, — крикнул Мелкон , не сумевший побороть зависть к Микаэлу. — Небольшой фейерверк в честь богини искусства... Он сплел из нескольких кредиток подобие венка, намочил их бенедиктином и положил на тарелку; в середине венка он поместил фотографию певицы. Спичка вспыхнула, и кредитки загорелись, освещая портрет дивы радужным пламенем. Эффект был полный. Раздались рукоплескания, грянула музыка. Под фотографией уцелели несколько сторублевок. Мелкон поднес этот венок «Богине искусства». — Дико, но оригинально! — восхитилась певица, громко смеясь и пряча кредитки в ридикюль. Хористки жадно следили за этим зрелищем, завидуя примадонне. Вдруг они пискливо затянули какой-то дуэт. Папаша бросил им в бокалы по паре золотых и украдкой поцеловал в шею одну из девушек. — Браво, Папаша! Брависсимо! — воскликнула певица, от зоркого ока которой ничто не ускользало. Сутолока все больше и больше нарастала. Гришу бесило, что певица больше занята Микаэлом; он со злости дважды выплеснул на сазандаров шампанское. Мовсес подшучивал над хористками, время от времени ржал, как ретивый жеребец, и кусал девушкам плечи, вызывая ревность в стареющем Папаше. Мелкон то и дело целовался с соседями, как пьяный провинциальный репортер. Кязим-бек все чаще подходил к примадонне и прикладывался к «эфирной ручке», все еще не решаясь подняться выше. Князь Ниасамидзе вывел на балкон расклеившегося тенора и опрокинул ему на голову ведро холодной воды. Белобрысый лезгин с толстой шеей мысленно сравнивал хористок, не зная, кому отдать предпочтение... Исполняющий обязанности мирового судьи, произнеся заключительную речь, воодушевился до того, что хлопнул бокалом о бутылку и разбил его вдребезги. |
__________________
Даже перед тем как открыть шкаф, сперва постучи. |
|
|
|