VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

«Misérables» — соединение исторического романа и социального. Воскрешая борьбу при Ватерлоо и революцию 1830, Гюго даёт яркую картину ужасов капитализма, нищеты, проституции, преступления. Гюго стремится романом помочь разрешению «трёх основных, по его мнению, вопросов нашего времени: унижение человека положением пролетария, падение женщины вследствие голода, поглощение детей мраком ночи».

Показом этих трёх категорий определяется основной типаж книги: доведённый голодом до краж и преступлений Жан Вальжан, доведённая нищетой и страданиями своего ребёнка до проституции Фантина и оставшаяся после её смерти на произвол улицы девочка Козетта.

Их страдания — результат бессердечного, немилосердного социального порядка; олицетворением последнего является полицейский Жавер, который губит Фантину и всю жизнь преследует Жана Вальжана.

Где выход, в чём разрешение поставленных проблем? Для Гюго — в моральном самоусовершенствовании, в нравственной победе добра над злом. Роман «Отверженные», по характеристике самого Гюго, — «с начала до конца, в целом и в подробностях представляет движение от зла к добру, от несправедливого к справедливому, от ложного к истинному, от мрака к свету, от алчности к совестливости, от гнили к жизни, от скотства к долгу, от ничтожества к богу. Точка отправления — материя, цель — душа. Вначале — гидра, в конце — ангел».

Раскрытию этого пути, утверждению этой идеи посвящён весь роман. Она раньше всего в судьбе Жана Вальжана: доведённый материей, социальным порядком, для которого «точка отправления — материя», до состояния «гидры», он становится «в конце ангелом». Великодушие и любовь епископа, который на зло ответил добром, возродили душу Жана Вальжана. Ангел в нём победил зверя. Осознав, что «цель — душа», Жан Вальжан одинаково служит этой цели и тогда, когда он становится мэром и фабрикантом, и тогда, когда опять превращается в преследуемого нарушителя закона.

Разрешение социальных проблем — в торжестве нравственных начал. Эта идея проникает и два следующих романа — «Труженики моря» и «Человек, который смеётся».

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

«Труженики моря»

«Труженики моря», где Гюго с присущей ему драматической экспрессией дал жизнь рыбаков, их борьбу со стихией моря, героизм борьбы и жертвенности рыбаков во время кораблекрушения, он в образе бедного рыбака, пролетария Жиллиата, опять утвердил свою идею победы добродетели над злом жизни. В Жане Вальжане и Жиллиате Гюго раскрыл свой социальный идеал.

«Человек, который смеётся»

Чтобы убедить власть имущих следовать своему идеалу, Гюго грозит им бедами, которые обрушатся на них, если они не изменят своего отношения к социально-униженным и доведут их до отчаяния. Эти речи Гюго вкладывает в уста Гуинплена («Человек, который смеётся»). Гуинплен — лорд по рождению, в детстве проданный своими родственниками, желавшими устранить его как наследника, «компрачикосам» («покупателям детей»). Они его изуродовали: его лицо всегда выражает смех. Познав все ужасы социальной жестокости, он по счастливому стечению обстоятельств стал опять лордом. Обогащённый своим опытом, он в палате лордов предрекает бунт отчаявшихся, их расправу со своими мучителями.

Но и роман «Человек, который смеётся» — не призыв к бунту, а лишь приём убеждения, стремление таким образом двинуть богатых «от зла к добру, от гидры — к ангелу». Это — всё тот же пацифистский утопизм. Пацифистский утопизм мелкого буржуа определил и поведение Гюго.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Последние годы

Борцом за свою пацифистскую республику милосердия Гюго остался до последних дней жизни. В 1878 Гюго выпускает антиклерикальную поэму «Папа», в 1879 году — книгу «La pitié suprême» (Высшему милосердию) — памфлет против власти царей и королей, в 1880 — книгу «Религии и религия» — памфлет против церкви, в 1880 он обращается к французскому правительству с требованием о невыдаче царским властям члена «Народной воли», Льва Гартмана, участника покушения на Александра II.

В 1881 выходят два тома «Quatre vents d’esprit» (Четыре ветра человеческого духа), в 1882 — последняя его драма «Торквемада» и в 1883 — третья серия «Легенды веков». 22 мая 1885 Гюго умер от пневмонии.

Церемония похорон продолжалась десять дней. Гюго был похоронен в Пантеоне. В его похоронах участвовало около миллиона человек.


Гюго-прозаик

Гюго стал известен Парижу, как глава литературной партии, миру — как апостол социально-политической веры радикальной демократии за период между Июльской революцией 1830 года и Парижской коммуной.

Гюго существующему миру противопоставил мир должный и, презрев действительность как недостойную внимания поэта посредственность, поставил себе в своих произведениях задачу: «дополнить великое правдой и правду великим». Идеалист в философии, пацифист, утопист в политике, Гюго счёл это важнейшим методом борьбы за свои идеалы социальной справедливости на основе мелкой собственности.

Он вёл эту борьбу в романах и драмах, в «Легенде веков» и литературных манифестах, в политических речах и памфлетах. Всюду он видел свою задачу в том, чтобы «привести от зла к добру», от «несправедливости к справедливости». Эта идея определила всю его тематику и все его приёмы, которые в основном сводились к контрасту, идеализации, дидактике: «Собор парижской богоматери» построен на контрасте красоты Эсмеральды и безобразия Квазимодо; «Отверженные» — на контрасте каторжника, узника закона, Жана Вальжана, и полицейского — служителя закона, Жавера; «93 год» — на контрастах монархии и республики, республики террора и республики милосердия. Контрасты достигаются гиперболизмом положительных или отрицательных черт, но всегда конфликт между контрастирующими началами заканчивается торжеством добродетельного начала.

В этом раскрытие основной задачи — представить «путь от зла к добру, от несправедливости к справедливости, от мрака к свету». Эта дидактическая авторская установка приводит к риторике, к схематизации, к единообразию в конструкции произведений. Гюго даёт одни и те же портреты, разрабатывает одни и те же конфликты и разрешает их всегда одинаково — победой света над мраком, добра над злом. Из-за этого схематизма его романы, насыщенные многочисленными психологическими конфликтами, всё-таки не психологические, а социально-этические. Ни один из его многочисленных персонажей не вошёл в мировую литературу как психологическая категория, не стал психологическим типом.

Но все его фигуры в течение десятилетий оставались символами гуманистически-пацифистских стремлений и порывов и звали и организовывали на борьбу за её идеалы.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Черты Гюго-романиста характеризовали и Гюго-лирика, поэта, причём именно в лирике особенно раскрылся путь Гюго от поклонения монархии к пламенной борьбе за республику, от хранителя классических традиций до разрушителя классицизма и создателя романтической лирики.

В статьях в журнале «Conservateur littéraire» (1820) Гюго поёт дифирамбы классикам, а в своей юношеской трагедии «Iratimen» он следует традициям классического стиха, от которого он начинает отходить в своих «Одах и балладах». Но в самих «Одах и балладах» Гюго ещё в 1823 году прославляет королевскую власть и сравнивает её с «медным колоссом», который устанавливает «маяк… на оба берега времени».

В 1824 он не менее восторженно в предисловии ко второму изданию «Од и баллад» провозглашает, что «история только тогда поэтична, когда на неё смотрят с высоты монархической идеи и религиозного верования». Возможна «только одна свобода — освящённая религией, только одна фантазия, облагороженная верованием». И эти слова из предисловия суммируют поэтическое содержание его «Од и баллад».

Но очень скоро Гюго противопоставил роялизму и католицизму «святой прогресс», увидел задачу своего творчества в служении «святому прогрессу», а средством для этого признал раскрепощение слова от «старого порядка» классицизма и принялся разбивать «кандалы», которые до того «ода носила на ногах». В дальнейшем он в своих привычных для романтиков экзотических «Восточных мотивах», в философских «Созерцаниях», в исторической «Легенде веков», в политических «Карах» одинаково служил злобе политического дня и рвал кандалы старой поэзии, чтобы разорвать социальные путы.

Прославленнейший лирик романтиков, поэт, знавший мало равных себе по богатству, разнообразию, неожиданности и новизне образов, поэт редкой музыкальности, Гюго всегда строит свои произведения на контрастирующей метафоре, на образе-символе идей добра и света, зла и мрака. Призывный, действенный характер его лирики приводил к тому, что современники долго не замечали перегруженности его образов, ходульности многих его сравнений, искусственности его метафор и того, что «музыкальная фраза часто сыграна, — по меткому слову Луначарского, — на тромбоне», что его «музыкальная фантазия — трубная».

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»