VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

1250 – 1314/18

Կոնստանտին Երզնկացուն անվանում են բնության և սիրո երգիչ. Այս միջնադարյան լիրիկ շատ քիչ տեղեկություններ կա: Ծնվել է Մեծ Հայաստանի Եկեղյաց գավարի Երզնկաում քաղաքում 1250-ական թվականներին, մահացել է 1314-1328 թ.թ. Ենթադրվում է, որ ուսումնական առաջի տարիները նա անցկացրել է Երզնկաի մոտ գտնվող Տիրաշենի վանքի հանրահայտ դպրոցներից մեկում: Դարձել է արդյոք Կոնստանտինը վանական, թե մանցել է աշխարհական, անհատ է:
Կոնստանտին Երզնկացին - հայ միջնադարյան սիրո --- հիմնադիրներն է: Ի նկատի ունենալով միայն նրա "Գարունը: Վալերիյ Բրյուսովը գրում է: "По силе, по энергии стиха и языка поэма сделала бы честь любой литературе Западной Европы того века, и Европе даже нечего ей противопоставить. А по духу, проникающему поэму, она всеми своими частями принадлежит великому веянию Возрождения...".
Koнстандина Ерзнкаци называют певцом природы и любви. О жизни этого средневекового лирика сохранилось очень мало сведений. Родился в г. Ерзнка гавара Екегяц Великой Армении в 1250-ые годы, умер между 1314-1328гг. Предполагается, что первые годы учебы он провел в одной из знаменитых школ при Тирашенском монастыре близ Ерзнка. Стал ли Костандин монахом или остался мирянином, неизвестно.
Костандин Ерзнкаци - основоположник средневековой армянской любовной лирики.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

ՏԱՂ ԳԱՐՆԱՆ ԱԶՆԻ Վ Է

Ահա եղև պայծառ գարուն,
Հոտըն բուրեաց անուշ վարդուն,
Ձայնըն քաղցրիկ գայր պլպուլուն,
Եւ եղանակըն հաւերուն:

Ծաղկանց դաշտերըն գունըզգուն,
Սըփռին տերևքըն ծառերուն,
Յորդորեցան ջուրք գետերուն,
Լողան ձըկունք ի մէջ ծովուն:

Տերև սըփռին առաւօտուն,
Ցօղն ի վերայ իջեալ յամպոյն,
Նա ես՝ պըլպուլն ի քո սիրուն
Եմ քան զալիդ ի մէջ ծովուն:

Պըլպուլ նըստեալ վերայ վարդին,
Եղանակէր նա քաղցրագուն՝
Առաւօտէ մինչ իրիկուն.
Խև էր եղել վասըն հոտուն:

Աղաղակէր պըլպուլն ի վարդն.
- Առանց քեզ յո՞նց ելնում ի հուն.
Հանց քաղեցիր զշունչս ու հոգիս՝
Այլ չի մնաց երեսս գուն:

Հանց ողորմուկ ի վարդն ասաց.
- Իմ լուսատու արևըն դու,
Աստղըն զօհալ և մուշտարի,
Շամս ու ղամարի իմ թաճըս դու:

Տպազիոն և շափիւղայ,
Ակըն սուտակ և շիկագուն,
Դու ես քաղաք Չինումաչին,
Մարդիկ ի քեզ յուշ կու մըտնուն:

Եկայք մանկունք ի պաղչանին,
Ծաղկունքըն ի մէջ վըրան զարնունք,
Ղումրին երգէ մեզ եղանակ՝
Թ'այսօր եղև պայծառ գարուն:

Այսօր մարդիկ ուրախանան,
Որտեղ ընկեր ունին սիրուն,
Նոքա ի սէր մեր ժողովին,
Քաղցրիկ խըմեն յանուշ գինուն:

Չինարըն ու նունուֆարըն,
Նարգիզ ծաղիկըն խայտագոյն,
Մուրտըն, շուշան ու բրաբիոն
Եւ ըռահանն խիստ սիրուն:

Ծաղկունք սըփռին հարիւր հազար,
Կանաչ, կարմիր և գունըզգուն,
Թըռչունք ի յօդըս վերանան.
Որհնեն զաստուածն ամենեցուն:

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

ПЕСНЯ ЧИСТОЙ ВЕСНЫ


Опять сверкает солнце в небе,
Горят цветы в садах земных,
И всюду слышен птичий щебет,
Песнь соловьев и птиц иных.

Опять цветы вдали на взгорьях
Пестреют, как всегда весной,
И рыбы устремились к морю
В раскованной воде речной.

Природа суть свою раскрыла,
Не утаив от нас щедрот,
И, опьяненный розой милой,
Влюбленный соловей поет:

"Ты свет мой ясный в мире сером,
На свете белом ты одна.
Юпитер мой, моя Венера,
Ты солнце в небе и луна.

Не отвратишь ты увяданья,
Как я осенний свой отлет,
Но мысль о нашем расставаньи
Теснит в груди моей дыханье
И мне покоя не дает.

Ты рдеешь ярче всех рубинов,
Ты благороднее, чем лал,
Ты - сказочнее Чинмачина,
Я свой рассудок потерял!"

... Друзья, скорей друзей зовите,
Пусть все откликнутся на зов.
В сады весенние идите,
Шатры постройте из цветов.

Сойдитесь поскорее, други,
Ликуя, что пришла весна.
Друг другу протяните руки,
Налейте сладкого вина.

Нарцисс - цветок пестроцветущий,
Лилея, гиацинт, рейхан
Красуются в зеленой пуще,
И воздух их дыханьем пьян.

И маки алые пылают,
И ликованью нет конца,
И птицы звонко восхваляют
Благословенного творца.

Перевод Н. Гребнева

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

ПЕСНЯ ЛЮБВИ

(Перевод Н. Гребнева)

Такой прекрасной, несравненной
Никто не видел под луной.
Твой образ дивный, незабвенный
Повсюду следует за мной.

Тебя ищу я наудачу,
Я муку прячу, но не спрячу,
Кровавыми слезами плачу
И днем и в тишине ночной.

Твои шаги, твое дыханье
Порой приносят мне страданья.
От твоего благоуханья
Я стал безумный и хмельной.

Ты красотой меня пленила,
Как полуночное светило.
Ты путь мой светом озарила,
То свет — я знаю — неземной!

Любовь моя — как наважденье,
Мое проклятье и спасенье.
Ты — храм мой светлый, и моленья
Я возношу тебе одной!

На шее жемчуга и лалы,
Шелка твоей одежды алы,
Как с пламенным вином фиалы,
Как розы в цветнике весной.

Что б ни надела — ты прекрасна,
Весь мир ты озаряешь властно.
Подобную тебе напрасно
Искать в любой стране иной.

Я чахну от любви и боли,
И я молю тебя, как молит
О благодатной влаге поле,
Которое сжигает зной!

Тебя вокруг ищу я взглядом
И если знаю: ты не рядом —
Мир кажется мне сушим адом,
И ты одна тому виной!

Но если я тебя замечу,
Я сердце болью изувечу,
Я саз возьму, пойду навстречу,—
Я стать хочу твоим слугой.

Под этим небом необъятным
Подъемлю чашу с ароматным
Вином хмельным и благодатным,
Подобным лишь тебе одной!

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

ИНЫЕ ЗЛОСЛОВЯТ ОБО МНЕ

(Перевод М. Лозинского)

Иные злословят обо мне из зависти: мол, каким образом я могу говорить такие слова, когда я не учился у мастера; но одно дело учиться, другое ело — дар духа. Я расскажу вам об одном удивительном видении, которое приснилось мне, когда я пятнадцатилетним юношей находился в монастыре и когда я увидел человека в солнечном одеянии, источающего свет.

Иные зависти полны и злого мне хотят
За то, что я пишу стихи, а в них — родник услад.
Твердят: “Как это он речам дает столь нежный лад,
Что между нас ему никто не равен, не собрат?”.

У них рассудок омрачен и слеп духовный взгляд,
Они не ведают, отколь мой дар во мне зачат.
Я только глиняный сосуд, а в нем бесценный клад
От бога вещею душой, как манна, восприят.

Кто посягнет на этот клад как дерзкий супостат,
Тот против бога восстает, пред богом виноват;
А кто захочет мне внимать и вникнуть будет рад,—
Тому поведаю про то, как дух мой стал богат.

В монастыре, в пятнадцать лет, еще годами млад,
Я был однажды в ночь, во сне, виденьем чудным взят:
Пресветлый юноша сидел, как царь, среди палат;
Как солнце был прекрасен он, и свет —его наряд.

Пред дивной славою его я страхом был объят,
Не мог спросить: “Господь, кто ты?” — уста не говорят.
Я пал пред ним, едва успев к нему возвысить взгляд,
И, лежа ниц, спросил его, до трех спросил я крат,

Я молвил: “Грешен я, ты, царь, прости меня, ты свят”.
Я молвил: “Болен духом я,— уста твои целят”.
Я молвил: “Беден я, язык безмолвием заклят,
Дай мне от дара твоего, насыть духовный глад”.

Он сердцем милостивым внял все три мольбы подряд,
Сошел с престола, подошел, ступил одной из пят,
Попрал меня, прошел по мне и повернул назад.
Я встал, ликуя, награжден сладчайшей из наград.

Я молвил: “Я узрел тебя, я был у райских врат,
И если грешника лучи святые осенят —
Я позабуду эту жизнь, где суета и смрад,
За то, что принял ты меня, последнее из чад”.

И голос прозвучал в ответ, как сладостный раскат:
“Иди”. И вздрогнул я, и сон раздрался, словно плат.
Я встал и, препоясав стан, творил молитв обряд,
Прося, чтобы святого сна мне был сужден возврат.

И много дней, молясь в слезах, я ждал, что буду внят,
Что снова светлые лучи мне очи озарят;
И ночью я не мог уснуть, и днем не знал отрад;
Никто не ведал, что за сны безумного томят.

Но то, что значил этот сон, мне было невдогад,
Его не понял я, затем что был летами млад;
И только позже, став мудрей и знаньями богат,
Постиг я таинства его и что они гласят.

И вдруг я начал говорить, я стал витиеват;
И самого меня дивил речей искусный склад;
Меня надежда и любовь влекли в их дивный сад,
И я в обмен на душу их свою вручил в заклад.

Как манна с горной высоты, слова во мне лежат,
Затем что видел я его сидящим средь палат;
И с той поры, как этот дар моей душой прият,
Мой дух и плоть моя во всем закон его творят.

Мой дух ликует, перед ним отныне нет преград,
Я пью без губ того вина сладчайший аромат;
Я этой страстью опьянен, мечты к нему летят,
И мне не надобно людей, не страшен злобный брат.

Я в этом мире — как глупец, мечты — мой сладкий яд;
Иной толкует — “он мудрец”, иной — “он бесноват”.
Иные злятся на меня, и зубы их скрипят,
А есть такие — и пускай,— что точат свой булат.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

БОРЬБА ПЛОТИ И ДУХА

(Перевод М. Лозинского)

Ты Костандину свой завет с духовных дал высот;
Как будто понял я; теперь отвечу в свой черед!
Твой суд суровый на меня еще да не падет,
Я слаб, не мог бы я снести столь тяжкой ноши гнет.

Мой дух ученья мудрецов, как истину, блюдет,
Но телом я в плотском плену, оно земным живет;
Меж двух огней моя свеча, и тот и этот жжет;
Опоры мыслям нет моим, они идут вразброд.

Меня всех четырех стихий стремит круговорот:
Огонь меня возносит ввысь, земля к себе влечет,
То угасает пламень мой под влажной пылью вод,
То ветра мощного струя его опять взметет.

Две воли властвуют во мне, я раб у двух господ,
Не остается невредим, кто пламя обоймет.
Скажи, кто по морским волнам стопами перейдет
И чья могучая рука задержит ветра ход?

И в назидание себе я молвлю наперед,
Затем что всех моих грехов я знаю полный счет:
Как с братом, говорить с тобой мне, слабому, нейдет,
Мне лучше в прах упасть лицом, чтобы топтал народ.

Я много пролил жарких слез, и много слышал тот,
Кто с нежной лаской врачевал недуг моих забот,
Затем что много от людей я выстрадал невзгод,
И в ранах сердце у меня, и боль мне душу жжет.

Я валом окружил себя, был грозен мой оплот,
И на меня восстал весь мир и двинулся в поход;
Вот безоружен я и наг средь бранных непогод,
Со всех сторон меня разит незримых стрел полет.

Иные говорят: “Глупец и мрачный сумасброд”.
Другие вторят им: “Тот прав, кто кровь его прольет”,
А я отвечу: “Костандин, пускай шумит народ;
Не верь другим и не ищи в отчаяньи исход”.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»