Join Date: Jan 2007
Location: Nederland
Age: 41
Rep Power: 20 
|
Песнь первая
... Летит к красавице Мане
Волшебный звук свирели.
Так соловей, певец любви,
В ночи выводит трели.
И сердце чуткое Мане
- Ускорило свой стук.
Оно не спутает с другой
Ту трель, что дарит друг.
И, от волнения дрожа,
Порхая, словно птицы,
Ответ любимому Мамбре
Умело вяжут спицы.
Такой вот редкостный язык
Доступен был двоим.
Дается чудо лишь тому,
Кто любит и любим.
Таких красавиц, как Мане,
Не так уж много в мире.
Вздыханья множества парней
Ей безразличны были.
Один Мамбре в ее мечты
И грезы смог запасть,
И в сердце девичьем зажглась
Невиданная страсть.
Он строен был, кудряв и добр,
В своей уверен силе,
И ноги по крутым горам
Его легко носили.
А на свирели как играл!
Другой бы так не смог.
Не верилось, что человек,
Все думали, что бог.
И всякий раз ждала Мане
Той сказочной игры,
Что открывала для нее
Небесные миры...
И удивленно на нее
Все близкие глядели:
Как можно так сходить с ума
От пения свирели?
Мамбре в горах отару пас,
Простую службу нес;
И стерегли овец три пса,
Держа по ветру нос.
Два были злобны и крепки,
С острейшим чувством долга,
Они бы в клочья разнесли
Хоть дьявола, хоть волка.
А третий был большой добряк
И плоховатый страж,
Но именно к нему душой
Герой тянулся наш.
И с пылкой нежностью Мане
Собаку ту ласкала:
С ней письма-кружева она
Всегда для друга слала.
Был у Мане и славный брат,
Отчаянный смельчак,
Отважен, ловок и красив,
Силен, широк в плечах.
От браконьеров он берег
Земли родной богатство.
Нуждалось в рыцарях таких
Пастушеское братство.
В те времена народ в горах
Говаривал о том,
Что, мол, пастух совсем не тот,
Кто щелкает кнутом,
Мол, только тот превыше всех
В делах своих пастушьих,
Кому упрямая свирель
Наложницы послушней.
И, вроде, жил когда-то дед,
Колдун или факир,
Что так свирелью овладел,
Что удивлял весь мир.
Он в детстве пастуху Мамбре
Пригрезился однажды
И протянул ему свирель,
Как воду в пору жажды.
Он смог внушить ему во сне,
Как пламенную страсть,
Не виданную до сих пор
Над музыкою власть.
Старик тот пальцами Мамбре
Коснулся так свирели,
Что пальцы те и наяву
Свирелью овладели.
Мамбре проснулся весь в поту,
Во власти странных сил;
Он эту власть, свирелью пьян,
С тех пор в себе носил.
Он речью трелей овладел,
Где ноты, словно буквы;
Мане внимала им, светясь,
И расцветала будто.
Власть музыки передалась
Ее рукам, и в тон
Она вплетала в кружева,
Что понимал лишь он.
И верный пес посланье нес,
Взволнованный и гордый,
К Мамбре, который ждал его,
Томясь на выси горной.
Он для своей Мане желал
Богатых женихов.
Таких красавиц, как она,
По пальцам можно счесть;
И потому ее рука —
Неслыханная честь.
И для отца была Мане
(Хоть это — святотатство)
Не только дочь, но и залог
Грядущего богатства.
Себя он зрил, закрыв глаза,
И в серебре, и в злате;
Он мнил себя среди вельмож,
Среди верховной знати.
Его манила и влекла
Сияющая цель...
И что ему пастух Мамбре,
И что ему свирель!
А та свирель несла Мане
От милого Мамбре
Весьма волнующую весть
О жизни на горе;
О том, что стал овечий род
Приплодом вновь богат:
Овца рябая принесла
Аж семерых ягнят!
Пусть кто-то хочет для души
Иных переживаний,
Но для Мане та весть была
Других вестей желанней.
И вот уже в ее руках
Заговорили спицы,
Плетя узор, что наяву
Душе влюбленной снится.
Ночь напролет она в труде
Бессонном провела;
В мозолях пальцы, но любовь
Уснуть ей не дала.
Мать умоляла: "Прекрати!
Изводишь ведь себя".
Но спицы делали свое,
Рисунок торопя.
Вгляделась мать, узнала мать,
О чем вещал узор:
В нем голубели небеса
Над контурами гор.
Гора Пархар, Чорох-река,
Луга на берегу
И те лохматые три пса.
Что стадо стерегут;
Овца рябая, семь ягнят,
Распахнутая ширь;
Над ширью той стоит Мамбре.
Влюбленный богатырь;
А из долины, из села,
От счастья птицей став,
К нему желанная Мане
Мчит, крылья распластав.»
Мать поняла, о чем узор;
Кольнула в сердце боль:
Неужто глупая любовь
Сильнее всех неволь?
... Здесь я — как автор — вставлю клин
В свой собственный рассказ.
Не удалось мне посетить
Амшен хотя бы раз.
Мне не стелил лугов Пархар,
Не мял я сочных трав,
Не пил воды из тех озер
Под сенью тех дубрав.
Но лица прадедов моих,
Улыбкой хорошея,
Мне передали тихий свет
Чудесного Амшена.
Тот свет не гас, вливаясь в нас,
Потомков, грустью острой.
В любом из нас цветет Амшен,
Мечты далекий остров.
Неужто не увидеть мне
Того святого луга,
Где пращур мой провел бразду
Звенящей сталью плуга?
Но, может, правнукам моим
Удастся попархать
По сочным пастбищам твоим,
Заветный мой Пархар?
Я пастухов твоих воспел,
Свирелей их коленца —
В надежде робкой, что во мне
Воспрянет дух амшенца.
Ведь не случайно зрю душой
Я те луга и ели,
Что пробуждались на заре
От пения свирели...
...Мамбре, наигрывая трель,
Петь заставлял и птиц,
И бравый щебет их летел,
Не веяая границ.
Ручьи, скакавшие со скал,
Поплескивали в такт
И вовлекали в танец свой
Проснувшихся ягнят.
Мелодий радостный разлив
Затапливал отроги
Окрестных гор, откуда им,
Смеясь, внимали боги.
Казалось, солнышко само
Разбужено свирелью;
И вот проворные лучи
Погнали мрак к ущелью.
Он там сгустился, сжался весь,
Но день уже в пути,
И скоро сумрачным теням
Придется прочь уйти.
И снежные короны гор
Меняют колер свой;
И заблистали все луга
Серебряной росой...
Как поутру свирель нежна
И как нужна она,
Чтоб каждый камень и цветок
Очнулся ото сна,
Чтоб он почувствовал, светясь
Сияньем солнца вновь,
Как могут музыкой звучать
Надежда и любовь!
... Но в сердце матери Мане
Все нарастала грусть.
И было видно по глазам,
Какой в ней тяжкий груз.
Как ей добиться, чтоб Мане
Вдруг сделалась глуха
К проклятой, страстной, колдовской
Свирели пастуха?
Как ни старалась, не могла
Скрыть злобу и печаль,
И слезы из бессонных глаз
Струились по ночам...
Сказала ей ворожея,
Одна из местных ведьм:
"Есть средство от твоей беды;
Спасенье есть, поверь.
Чтоб дочь навеки излечить
От злых и страшных чар, —
О том ты в храме попроси
Богов горы Пархар.
Молись им, на колени встав,
До утренней зари,
Когда отправятся к лугам
С рассветом косари.
Всесильны боги. Лишь они,
Коль к алтарю припасть,
В Мане сумеют погасить
Бушующую страсть.
Кто знает лучше, чем они,
О зле и о добре?
Мане в один прекрасный день
Забудет о Мамбре".
|
