На территории, контролируемой абхазскими властями, продолжалась и активная политическая жизнь. Так в этот период представители сухумской армянской общины «Крунк» под давлением официальных властей Абхазии, не довольных относительной независимостью гагрской армянской диаспоры, попытались в очередной раз взять под свой полный контроль армянские батальоны. Опираясь на своих людей в командовании этих частей Альберт Тополян поставил жесткий вопрос об объединении общин «Маштоц» и «Крунк» в одно общество с ним во главе, руководству гагрской общины было предложено войти в состав правления новой общины. Накал борьбы за власть достиг небывалого масштаба, проходили большие и малые, открытые и закрытые совещания на эту тему. Политический разброд в армянской диаспоре увеличил и без того глубокую пропасть раскола, наметившегося ранее. Хуже всего было то, что раскол коснулся и армянского батальона. Под давлением Альберта Тополяна Вагарш – командир т.н. гантиадского (по месту дислокации в приграничном поселке Гантиади – Л.А.) батальона высказался за полное и безоговорочное подчинение его подразделения сухумской общине «Крунк». В то же время Кивор – командир т.н. гагрского батальона, являясь также одним из руководителей гагрской общины «Маштоц», в резкой форме отказался от объединения. Ситуацию усугубило чрезвычайное происшествие в Гудауте. Одним из абхазских военных в результате ссоры на бытовой почве был убит личный телохранитель Альберта Тополяна. Убитый был членом гагрской общины, служил в гантиадском батальоне и был другом и соратником практически всех руководителей «Маштоца». Не желая придавать конфликту этническую окраску, глава «Крунка» попытался спустить проблему «на тормозах». Однако, весть о случившемся быстро дошла до Гагры. В считанные часы у дома погибшего собрались бойцы сразу двух армянских батальонов, кроме тех, что были на фронте. Практически целый день решали что делать, так как было понимание того, что прощать преступление нельзя. В день похорон было решено действовать предельно жестко и последовательно. Не снимая частей батальона с гумистинского фронта, руководство гагрской общины вызвало всех бойцов по тревоге к местам дислокации. Одновременно с этим в Гудауту отправились несколько вооруженных руководителей «Маштоца» с целью разобраться на месте, а при необходимости и ликвидировать преступника. Ситуация принимала непредсказуемый характер, глава «Крунка», опасаясь мести соплеменников за нерешительность, не появился. Только случайность спасла преступника, которого арестовали и содержали в гудаутской КПЗ, от расправы, а Абхазию от полномасштабного вооруженного столкновения между местными армянами и абхазами. В самый критический момент конфликта, делегацию руководителей «Маштоца» принял лидер Абхазии Владислав Ардзинба. В результате напряженного разговора, продолжавшегося несколько часов, конфликт был полностью исчерпан. Тут необходимо отметить то, как действовали в сложившейся обстановке официальные власти Абхазии в лице Владислава Ардзинба. В самый трудный момент лидер республики сумел достаточно жестко, на грани ультиматума, провести переговоры с армянским руководством, прекрасно понимая ответственность, которая на него в тот момент ложилась и принимая эту ответственность. Владислав Ардзинба сумел в первые же минуты разговора морально разоружить людей, стоявших на грани мятежа и четко определил границы, за которые переговорщикам заходить не стоит. Как рассказывали очевидцы того разговора автору, лидер Абхазии сразу дал понять, что разговаривать на армянском языке в его присутствии не стоит, так как он понимает все что они говорят, более того, потенциальные мятежники оказались в непростой ситуации, когда Владислав Ардзинба, налив себе кофе, не предложил того же и им, хотя законы гостеприимства обязывали. Таким образом, разговор начался в спокойной атмосфере, хотя все окружавшие ожидали открытого конфликта и противостояния. По окончании встречи абхазский лидер все же предложил гостям кофе, что послужило неким сигналом к примирению и, чего не ожидали члены делегации, пообещал наказать преступника. :angry:

__________________
Бог мой, как велико созвездие храбрецов на небосклоне нашей истории.
И как ослепительно их сияние. Увенчаны все, у всех есть шрамы славы.
В зрачках у них молнии, гнев, горечь.
Не осталось, почти не осталось в мире рода, который бы не узнал силу нашей руки.
Г. Нждеh

Judica, Domine, nocentes me: expugna impugnantes me.
Confundantur et revereantur quaerentes animam meam.