|
IV
Но холод и мрак этой ночью глубок.
Товарищей нет, и Сако — одинок.
Безмолвно склонившись на край камелька,
Задумался он... Вдруг, — из разных сторон,
Откуда — куда, про былые века
Старой бабушки сказки возникли, как сон...
И невольно Сако вспоминать стал о них,
О духах, видениях, призраках злых, —
Как они, кривоногие, ночью встают,
Хороводы ведут, веселятся, поют...
И, как в образе ведьм и колдуний поток
К тем приходит в ночи, кто, как он одинок.
Как из мрака пещер для полночных затей
Возникают в горах тени темных чертей.
Если поздно идешь по ущелью меж гор,
Слышишь зов и знакомый обманчивый хор...
Как люди, они затевают пиры
Средь зурн и лихой барабанной игры...
И бабушки речи из призрачной дали
Пугливо, прозрачно в ночи зазвучали.
— Сако, скорей на пир иди,
На нашу свадьбу погляди!
Мы пляшем среди игр лихих
И дев — красавиц молодых...
Дам вкусных яств, иди, дружок!
Иди ко мне — дам пирожок!
Племянник мой! Мой сын! Мой брат!
Родной! Тебя я видеть рад!
Сако! Сако! Ты к нам иди!
На эту деву погляди!
Веселой пляски жизнь полна...
Тара-ни-на... Тара на-на...
И тени, уродливо-гадки и дики,
Толпой несуразной, — кошмарные лики, —
Надвинулись тяжко, стоят перед ним,
И темен их облик и неумолим...
Привиделись призраком страшным ему —
И двинулись медленно в черную тьму..,
V
Кто прошел? Хищный волк? Быстроногий олень?
Иль коза камень сдвинула вниз со скалы?
Чья мелькнула в ночи мимо хижины тень?
Кто явился из гор средь таинственной мглы?
Может, лист от прохлады ночной задрожал,
Или робкий мышонок в углу прошуршал?
Иль овца проблеяла средь зги?
Вдруг Сако показалось: шаги...
Пришли... Тихо стали за дверью, — и вот
Он умолк, притаившись...
И, слушая, ждет...
|
