Она мне снится с первого дня, как я впервые написал ей. Я тогда даже не знал, как она выглядит, потому что объявление, которое она поместила на сайте знакомств, было без фотографии. Однако, что-то необъяснимое вызвало во мне полнейшую уверенность в том, что это именно та девушка, с которой я был бы счастлив... не познакомиться, не дружить, не находиться и не жить, - а просто: счастлив. Объявление отличалось от прочих лаконичностью, сдержанностью и от него даже веяло безразличием. Словно помещала она его исключительно от нечего делать, и результаты ее совершенно не волнуют. Не знаю, как остальные мужики, наткнувшиеся на это объявление, а я просто не мог не прореагировать, что как минимум означало, что мужчины моего склада мышления и восприятия наверняка заинтересовались этой особой. Я написал ей так же коротко и с такой же корочкой льда, с которой была составлена ее анкета. "Нашел тебя, Преступница, на "Фантике". Заинтересован. Пиши". Нет, я не назвал ее преступницей. Так она назвала себя сама. То есть, выбрала для себя такой ник.

Ответа в тот день не последовало, но в ту же ночь она мне приснилась. Как это ни странно, в этом сне я увидел ее и себя в городе моего детства, который я покинул подростком, ровно тринадцать лет назад. Она сидела на качелях напротив нашего подъезда и, не качаясь, просто возя ногами по земле, словно задумалась о чем-то. А возле качелей собрались соседские мамаши с детишками, подростки, и с непонятной для меня терпеливостью они ждали момента, когда она покачается и освободит качели. К слову, ничего примечательного в ее внешности я для себя не увидел, однако знал совершенно точно: это именно та девушка, на чье объявление о знакомстве я откликнулся вчера. Я тогда подошел в ней и спросил ее: "Почему ты не ответила на мое послание? Тебе пришло слишком много откликов?". Она ответила, что написала мне. Так и сказала: "Я написала тебе". Однако, после этих ее слов я проснулся и увидел прямо перед своим носом - список покупок, который держала Танька.

- Что это?
- Зайди в "Копейку", сделай вот эти покупки, - я написала тебе, что взять. Кладу на стол на кухне, слышишь? Я вернусь не раньше восьми, у нас квартальный и годовой.
Самое отвратительное для меня - это аромат духов вперемежку в дезодорантом с после пробуждения. Я уткнулся носом в одеяло, чтобы приглушить его.
Попытавшись снова заснуть, я надеялся увидеть продолжение сна, однако, ничего кроме грозы с молнией и "громом", которым оказалась хлопнувшая после танькиного ухода дверь, мне увидеть не удалось.

Что-то заставило меня подняться в эту рань, что для меня всегда было совершенно не свойственно, и направиться к компьютерному столу. Уставившись в окно, как обычно, в ожидании загрузки, я не увидел ничего кроме серой стены снега. Не видно даже голых ветвей берез, вымахавших до моего шестого этажа, - так густо и щедро шел снег. За все эти годы жизни в Москве я так и не смог свыкнуться с тем, что полгода подряд может либо валить снег, либо холодная грязная жижа хлюпать под ногами. Где ты, мое солнечное детство, с запахом моря и неповторимым, терпким ароматом яств, доносившимся из соседских квартир, бликами солнца меж тополиных листьев, когда от нечего делать задираешь голову и приступаешь к оптическим экспериментам, щурясь, косясь и жмурясь потом изо всех сил. Да вот же... вот же снова она, Преступница, - в моем коротком эпизоде из воспоминаний детства. Это с нее тогда бешеный ветер содрал небрежно повязанный пионерский галстук, и она, отчаянно взвизгнув, бросилась было его догонять, но вдруг остановилась, будто смутившись при виде меня, и, едва сопротивляясь порывам ветра, вошла в соседний подъезд.

Это воспоминание отражало совершенно реальное событие, о котором я не вспоминал ни разу до сего дня. Вспомнив же о нем, я ни минуты не сомневаюсь, что именно она, совершенно не знакомая, и ничем кроме помещенного объявления мне не известная, - и есть та самая девочка из моего детства. Однако, так ли это? Как это можно выяснить? Во-первых, проверить почту, - вдруг она ответила. Проверил. Ничего похожего; пусто. Нет даже коммерческих предложений. Найдя ее страничку на сайте, я написал ей снова: "Все понятно. Преступница решила проигнорировать бедного одинокого Горыныча. Она не оценила даже того, что он взалкал познакомится с ней, не зная как она выглядит". Вот так... это должно сработать. Девчонки, - они падки на разговоры о внешности. Особенно, красивые. Звонок. Мама. С чего вдруг именно сегодня, да еще в такую рань...

- Мама, привет, давно не общались. Что случилось?
- Это ты меня спрашиваешь? Вот до чего тебя довела твоя московская жизнь, твои русские сожительницы. Уже забываешь дни рождения родителей. Папа вчера так ждал твоего звонка, собрались гости, он так хвастался перед ними своим московским сыном, который всего добился в чужом городе... А сын так и не позвонил ему, представь как ему было стыдно перед людьми...
- Погоди, мама, вчера разве было... о Боже, я забыл. Я не хожу на работу последние два дня, и вот перестал следить за датами...
- Это все твоя неустроенность, твои русские подружки... - плакала мама.
- Мама, ладно, не придавай значения пустякам. И никогда не говори "подружки". Я уже больше трех лет с одной и той же девушкой живу.
- Тогда женись, за чем дело стоит? Квартира есть, работа есть, все в порядке. Пойми своих стариков, они хотят внуков повидать в жизни.
- Я не люблю ее, мама...
- Три года вместе и не любишь, - о чем ты думаешь, сколько это должно продлиться? Тебе уже пора перестать думать о любви и просто создать семью. Раз ты живешь с девушкой, раз вы до сих пор не расстались - с твоим-то характером, - значит, она тебя понимает, ценит, уважает...

Разговор этот продлился не менее сорока минут. Видимо, потому, что впервые в жизни мама вдруг стала настаивать на моей женитьбе на конкретной девушке - Таньке. До этого она лишь упрекала меня в том, что я встречаюсь абы с кем и не думаю о серьезных отношениях. Теперь же когда ей стало известно, что я в некотором роде остепенился и четвертый год живу с одной и той же, мать решила непременно это узаконить. Однако, я слегка шокировал мать неожиданным вопросом:
- Слушай, мам, что я спросить хотел: ты знала или помнишь кого-нибудь из армян, которые жили в четвертом подъезде?
- В четвертом... Там жили Ира с Грантом, ты дружил с их сыновьями. И там еще жили Андрей с Верой, но у них мальчики уже взрослые были, ты их, наверное, не помнишь. Других армян там не было.
- А дочка у них была?
- Была, старше тебя. Ты перешел в восьмой, а она уехала поступать.
- А как ее имя, мама, помнишь?
- То ли Илона, то ли Милена, что-то такое...
Преступница!! Ну конечно! Какое же еще имя может быть у нее! Именно Илона или Милена, и никак иначе. Я должен был догадаться сам... Сейчас я ее заинтригую еще сильнее, и тогда она точно не проигнорирует меня. Вдогонку предыдущему я отстучал ей следующий текст: "Если вас зовут не Илона и не Милена, - можете не отвечать мне. Общения, увы, не получится!"


Теперь она обязательно напишет, - хотя бы просто из любопытства.
Радостно вскочив со стула, именно так, как я это делал всегда в детстве, когда родители говорили "едем на пляж", я слегка оторопел от своего поступка и от ассоциации, которая при нем возникла. Не помню, когда у меня в последний раз возникала такая картинка из детства. Но как реакция, так и ассоциация меня вполне устроили, я почувствовал себя одуряюще обновленным и счастливым.


Танька позвонила, как обычно, сразу по прибытии на свое рабочее место. Это ее утренний ритуал, - звонить мне, чтобы рассказать, что солнце встало, что она меня любит, что мы с ней созданы друг для друга, и что нужно купить... вот тут бывают вариации. И впервые за все время нашего общения с ней, мне этот ее звонок был не просто приятен или безразличен, а показался чем-то излишним, навязчивым и даже возмутительным.
- Да какого... я открывал холодильник, там еды на месяц вперед. Никуда я не попрусь в такую погоду, - мне даже до гаража дойти влом.
Танька знала прекрасно, что в данную минуту не имеет никакого смысла спорить со мной или вступать в какие-то выяснения. Будет только хуже. Поэтому, она лишь спокойно согласилась со мной, еще раз напомнила о своей беззаветной любви, заявила, что нежно меня целует и повесила трубку, не дожидаясь моего молчания на это. Однако, она не могла остаться равнодушной к такой непонятной перемене во мне. Ей часто приходилось наблюдать мое раздражение, но она всегда четко сознавала причины каждого из этих случаев. Здесь же, боюсь, я оставил ее в полном недоумении. Прекрасный интимный вечер накануне, просмотр сериала в обнимку, травля свежих анекдотов и несколько совместно выкуренных сигарет в подъезде, - ни малейшей зацепки для нее, чтобы понять, что со мной не так, и ее отчеты на работе явно от этого пострадают.

Не удивление вызвало во мне равнодушие по поводу последней мысли, а какое-то подростковое злорадство. Я даже скривил дразнящую рожу в сторону телефона, и с лицом шестиклассника, улизнувшего с урока, поспешил на кухню. Смахнув со стола составленный и оставленный Таней список, я поставил на его место чашку и стал готовить себе кофе. Сравнив свои нынешние жесты и мысли с реакциями шестиклассника, я вдруг увидел яркую картинку того как мы, пацаны-шестиклассники, срывались именно с урока географии и именно для того, чтобы успеть спуститься по лестнице первыми, чтобы потом снизу наблюдать как несколько старшеклассниц в самых коротко подобранных платьях школьной формы будут спускаться по той же лестнице на свой следующий урок. Помню, что вся школа была в восторге от Дианы Симоновой.

Мало того, что природа одарила ее необычайно пышной грудью, она к тому же носила школьный фартук какой-то новой модели, с очень тонкими, без оборочек, плечиками и полностью отсутствующей нагрудной частью. Кроме того, у Дианы были большие глаза, густые ресницы и пышные, модно подстриженные каштановые волосы. Как ни странно, не влюбленность и не увлеченность собой вызывала она, а именно восторги и любование; скорее всего потому, что наверняка отличалась очень несносным и заносчивым характером. Она обычно ходила в компании с двумя не менее привлекательными подружками - в платьях такой же длины. Одну из них звали Анжела, а другую... Вот она! Преступница! Это, конечно, именно ты была одной из тех трех див нашей школы, которые не обращая внимания ни на какие взгляды, комментарии мальчишек, сплетни девчонок и замечания директора, носили коротенькие юбки и не заметно для преподавателей, но очень заметно для учеников подкрашивали ресницы тушью. Это именно вы таскали в школу выпуски "Бурды" и собирали вокруг себя толпу девчонок в раздевалках, примеряя обновки. Почему я никогда раньше не вспоминал о тебе, Преступница? Нет, ничем ты не была для меня примечательна кроме того, что всегда ходила в компании Дианы. Но даже этим ты мне не запомнилась. Лишь сейчас ты то и дело всплываешь в моих воспоминаниях мелкими эпизодами.


Раза два подходил я к компьютеру, но никаких "событий" в виде послания от Преступницы я так и не обнаружил. День прошел в деловых звонках, в просмотрах телепередач и поедании всяких сластей. Часа в три зашел Завен, как мы и договаривались с ним. Он работает с англичанами в международной финансовой организации, и несмотря на свою молодость зарекомендовал себя у них настолько хорошо, что человек десять этих самых англичан присутствовали со своими женами на его свадьбе с Машей. Каждый раз, когда мы его спрашиваем, "как жизнь женатая?", он делает насмешливое лицо а потом с наигранной скукой отвечает: "Все по-старому. Раньше я жил с шикарной женщиной гражданским браком, а теперь мы женаты официально, вот и вся разница". С "шикарной женщиной"... Это он о Машке, которую я никогда на дух не переносил из-за ее крикливого, скандального характера. Она на первых порах публично, самым отвратным образом донимала Завена своей пьяной ревностью к его бывшей подружке, - армянке Лиане. Я даже подозреваю, что именно она, Машка, и расстроила их отношения. Однако я до сих пор думаю, что именно Лиана, а не Машка, была бы идеальной парой для Завена. Впрочем... огурец он и есть огурец.


Именно так его называли в школе, где мы оба учились, когда я переехал в Ереван перед восьмым классом. Завен был самым низеньким, самым худеньким, самым тщедушным и робким из всех восьмиклассников, и кличка "огурец" на армянском сленге отнюдь не делала чести ее обладателю, хотя не означала ничего конкретного. Так, ни рыба ни мясо. Однако здесь и сейчас факт в том, что "Огурец" работает в международной организации, полностью упакован в Москве, как, впрочем и я. Но он, в отличие от меня, большого и красивого, безмерно, просто невообразимо счастлив со своей Машей. Я же - коротаю безмятежно однообразные, лишенные ярких эмоций дни с замечательной девушкой, которую не люблю. Такая вот несправедливость. Когда Завен в порыве искренности и фамильярности советовал мне создать семью с Танькой, главным его аргументом было то, что она хороша собой. Вот и сегодня:


- У нее настоящая русская красота, как раз оздоровишь своих потомков, и вообще, она прекрасный человек, разве не так? Что тебе еще нужно?
- Завен, уж чья бы корова мычала, а твоя бы молчала. Это ты-то мне говоришь о красоте и о прекрасных человеческих качествах, а сам бросил Лиану и женился на Маше...
- Ты прав, Гор джан, но пойми меня, это был особый случай.
- Так вот, я ничем не хуже тебя, мне тоже нужен "особый случай".

Продолжение следует.

__________________