Дела о злоупотреблениях во втором веке до н. э. и в первой четверти первого века до н. э., до начала деятельности Цицерона.


Дела о злоупотреблениях во втором веке до н. э. и в первой четверти первого века до н. э., до начала деятельности Цицерона.

Последствия не заставили себя долго ждать. Однако же вплоть до начала практической деятельности Цицерона мы можем чаще всего лишь констатировать, что в таком-то году такой-то привлекался к ответственности. О сути процесса и обвинения информация есть не всегда.

Благодаря Титу Ливию мы осведомлены также о некоторых случаях, когда ещё в первой половине второго века до н. э. сенат вынужден был принимать решения по поводу жалоб населения провинций в связи с неправомерными действиями римских должностных лиц. [43] Здесь интересно отметить, что, чем древнее тот или иной интересующий нас факт, тем быстрее, оперативнее и по существу принималось решение. По мере же развития законодательства и появления первых правовых норм, призванных по идее ограничить злоупотребления, рассмотрение дел стало затягиваться и решения по ним стали приниматься не столько по существу, сколько с оглядкой на превходящие, внеюридические факторы.

Если же говорить конкретно, то мы осведомлены из Тита Ливия о следующих фактах:
В 187 году претор Галлии Марк Фурий Красипп без каких-либо серьёзных на то причин отобрал оружие у верного Риму племени ценоманов. Депутация галлов отправилась в Рим с жалобой на противозаконные действия претора и смогла добиться решения в свою пользу. После всестороннего разбирательства вопроса, оружие ценоманам было возвращено, а претору было приказано покинуть провинцию. [44]

В 183г. до н. э. наместник Галлии Марк Клавдий Марцелл спровоцировал конфликт с одним галльским племенем, настроены м к Риму весьма лояльно. Галлы эти имели намерение поселиться на территории Италии. Наместник же не просто воспротивился этому, но отобрал у галлов всё оружие и вещи, с которыми они - не споря в принципе с римлянами - собирались даже уйти из Италии. Галлы послали депутацию в сенат, где встретили взаимопонимание и получили от сенаторов вполне благоприятное для себя решение. Галлам предписывалось уйти из Италии, однако наместник должен был вернуть им все забранные у них вещи и оружие. [45]

В том же 173 году произошло столкновение римлян с лигурийскими племенами на севере Италии. Римляне одержали победу, однако консул Марк Попилий Ленат подверг репрессиям не только тех, кто восстал против Рима, но и тех, кто сохранял верность Риму. Действия консула стали известны сенату. В результате было принято специальное решение о восстановлении лигурийцев в правах свободных людей и о возвращении им имущества. [46]

Большое количество информации по интересующему нас вопросу содержится в 43-тьей книге Тита Ливия, описывающей события 171-169гг. до н. э. Он сообщает прежде всего о громком деле большого количества должностных лиц испанских провинций по делам о вымогательстве. [47] Поводом для разбирательства стали посольства представителей нескольких племён Испании с жалобой на алчность деятелей римской администрации. История, рассказываемая Титом Ливием в общей форме, является первым в римской истории примером настоящего судебного разбирательством по всей форме деятельности в провинциях должностных лиц.

С историко-правовой точки зрения весьма важно отметить, по какой именно процедуре происходило это разбирательство. Дело слушалось перед судьями рекуператорами [recuperatores, т.е. буквально "возвращающими утраченное"], занятыми в принципе рассмотрением дел между Римом и иностранными физическими и юридическими лицами. [48] Подобного рода судьи выбирались, или назначались для рассмотрения конкретного дела. Сторона, подававшая жалобу, должна быть представлена своего рода адвокатом "патроном" (patronus) [49]

По сообщению источника, судьбы обвиняемых - у Тита Ливия названо в общей сложности пять имён - были разными. Кто-то был оправдан, кто-то - отправлен в изгнание. Мы не знаем до конца, как именно был разрешено скандальное дело. Чтение Тита Ливия оставляет во всяком случае ощущение, что дело было не столько решено, сколько замято. Так, переходя к описанию того, чем кончилась эта история, Тит Ливий пишет: ita praeteritis silentio obliteratis, in futurum consultum tamen ab senato (est).... ["Итак, предав прошлое забвению, на будущее сенатом было принято решение".] Далее Тит Ливий, указывает, наконец, правда, без детализации, обвинения в адрес римских должностных лиц. Это - махинации с ценами на хлеб; произвольное установление цен, по которым должна была продаваться одна двадцатая урожая в счёт налогов; а также - насколько можно понять - вымогательства при сборе налогов в отдельных конкретных городах. [50]

Рассмотренные примеры из Тита Ливия оставляют в известном смысле двойственное впечатление. С одной стороны, всё вроде бы обстояло прекрасно, так как сенат оперативно и весьма благосклонно реагировал на жалобы провинциалов, передавая дело для рассмотрения либо одному должностному лицу, который затем докладывал о сути вопроса сенату, или же - передавая дело в суд. Однако, при внимательном чтении источника становится видно, что проблема по существу не решалась никак. Наказание отдельно взятого виновного не устраняло саму причину конфликтов, заключавшейся в отсутствии какого-либо контроля за деятельностью наместника и в отсутствии законов, регламентирующих исполнение им служебных обязанностей. [51] Уже примеры из Тита Ливия показывают, что возможностей для самоуправства и личного обогащения у должностного лица в провинции было достаточно. Последующие истории это лишь подтверждают.

Что же касается оперативного и любезного рассмотрения любых посольств, приезжавших в Рим с жалобами или просьбами в сенат, то таков был в целом стиль работы республиканского сената. Тит Ливий фиксирует все случаи посольств, приезжавших в Рим регулярно по очень разным вопросам со всех стран Средиземноморья. Вопросы решались, как правило, быстро, оперативно и благосклонно по отношению к просителям. Однако было бы ошибочным думать, что делалось это из филантропических соображений. Всегда и во всех случаях Рим поступал так, исходя из собственных политических интересов, ибо роль вселенского - по тем масштабам - арбитра была очень важна и выгодна, как для государства в целом, так и для его правящей элиты в частности. Именно поэтому осуждение должностных лиц, на которых поступали жалобы из провинций, означало всё же скорее не защиту провинциалов, а защиту самих себя от таких людей, которые действовали во вред государственным интересам.

Для второго века до н. э. говорить о "государственной идее", идеологии государства в полной мере, возможно, ещё и рано, ибо в те годы Рим ещё только подступал к решению политических дел и на западе, и на востоке Средиземноморья одно- временно, однако роль "вселенского арбитра" была, судя по всему, весьма быстро осознана как крайне важная. Одновременно в эти же годы сформировались, как можно думать, и первые ростки столь характерной для времени гражданских войн двойственности политического сознания. [52] Последнее же выражалось в очень распространённом явлении, которое затем давало и даёт себя знать в политической практике многих государств различных эпох - формально провозглашённая, красивая и на словах очень правильная правовая норма имеет совершенно иной, скрытый от глаз подтекст, или же - является "трескучей фразой", на деле ничем не обеспеченной.

Уже тот же Тит Ливий позволяет привести вполне конкретные примеры именно такого подхода к делам. История войн с Македонией сопровождалась действительным освобождением Греции от македонского владычества. Однако римляне поступали так не для греков, а для самих себя. При этом римские представители весьма умело использовали внешний пропагандистский эффект от своей борьбы с Македонией. В 196 году римляне торжественно объявили на Истмийских играх о свободе греческих городов. [53] Внешний эффект события, похоже, заслонил от его участников тот факт, что практически сразу же "освободитель" Тит Квинкций Фламинин, наряду с другими римскими представителями, стал устраивать дела в Греции по своему, то есть римскому, пониманию. [54] Естественный конец событий не заставил себя ждать очень долго. Через 50 лет, в 146 году, Греция была полностью подчинена Риму.

О том же говорят и приводившиеся выше примеры из Тита Ливия, характеризующие взаимоотношения государства и жителей провинций. Эффективная защита интересов провинциалов была реальностью, но очень формальной по своей сути - самое благосклонное рассмотрение конкретной жалобы не сопровождалось по настоящему устранением той причины, которая привела к этой жалобе.

Подобное закономерно привело в конце концов к убеждению, в провинциях допустимо если не всё, то многое до тех пока провинциалы не жалуются. Единственным, что могло в какой-то мере в условиях второго века до н. э. сдерживать стремление к наживе в завоёванных территориях (провинциях) была традиционная система ценностей римского общества, сохранявшая ещё в это время своё влияние, как показывает целый ряд громких судебных дел второй половины второго века до н. э.

Если посмотреть на всю ситуацию с историко-правовой точки зрения, то после 149 года, года создания специального органа для рассмотрения дел о вымогательствах в провинциях [quaestio de rebus repetundis] происходит на первый взгляд парадоксальная вещь. Облегчения и ускорения рассмотрения дел, количество которых заметно возрастает, не происходит, и в разрешении конфликтных ситуаций всё более возрастает роль аргументов, мягко говоря, далёких от любых норм права. К сожалению, информацию о конкретных делах этого периода приходится восстанавливать буквально по крупицам из разных источников.

В 149 году к ответственности был привлечён Сервий Сульпиий Гальба, [55] пропретор Дальней Испании. Юридическая формулировка обвинения неизвестна, причина же привлечения к ответственности известна. В 150 году он обманным путём, при помощи ложных обещаний, окружил и разоружил племя лузитан. При этом очень большое количество лузитан было убито или обращено в рабство. Дело стало известным в Риме и в 149г. трибун Луций Скрибоний Либон возбудил дело и оно должно было рассматриваться в сенате. Однако же обвиняемый избежал какого- либо наказания, прибегнув к неожиданному поступку. Он появился перед народом, в ходе народного собрания, со своими детьми и, обильно проливая слёзы, произнёс в свою защиту столь патетическую речь, что ему удалось переломить в свою пользу негативный настрой собравшихся в народном собрании. В результате Сервий Сульпиций Гальба был прощён и суда над ними не было. [56]

В 141г. по жалобе провинциалов обвинён в вымогательстве претор провинции Македония Децим Юний Силан. Данный эпизод был, судя по всему, уникальным в истории Рима. Когда делегация жителей провинции прибыла в Рим и стала в сенате перечислять разнообразные формы вымогательства, к которым прибегал наместник в провинции, в дело вмешался отец Децима Юния Силана, сенатор Тит Манлий Торкват. Последний, попросив сенате разрешения разобраться с этим делом дома, рассмотрел дело в узком семейном кругу за закрытыми дверьми. После того, как сенатор убедился в виновности сына, он от него отрёкся, а сам Деций Юний Силан повесился. Все источники сообщают, что отец не принял участия в похоронах сына, а продолжал заниматься своими обычными повседневными делами. [57]

В 139г. был привлечён к ответственности по делам о вымогательстве Луций Цецилий Меттел Кальв, консул 142 года до н. э. Упоминания об этом процессе в источниках достаточно обрывочные и мы по сути дела не можем сказать, чем было вызвано обвинение и насколько оно было обосновано. Во всяком случае, можно предположить, что Луций Цецилий был обвинён скорее вследствие политических интриг, чем реальных злоупотреблений. [58]

Несколько более определённа информация, относящаяся к обвинению в 138 году Луция Аврелия Котты. Человек, наделавший долгов, он стремился получить пост наместника Дальней Испании. Точно неизвестно, смог ли он его получить, ибо в источниках сохранилась лишь информация о противодействии этому назначению со стороны Сципиона Эмилиана. Видимо, всё-таки он смог добиться этого поста, ибо в 138г. Луций Аврелий Котта был привлечён к ответственности за вымогательство. [59] В источниках сохранилась информация о том, что Луций Аврелий Котта был оправдан. [60]

В 124 и 97гг. к ответственности за вымогательство привлекались двое представителей семейства Аквилиев. В 124 году до н.э., или чуть ранее, был обвинён в вымогательстве консул 129г. до н. э., один из организаторов провинции Азия, Маний Аквилий. О сути обвинения в источниках информации нет и нам остаётся лишь гадать, был ли в действиях бывшего консула состав преступления, или же он был привлечён к ответственности в результате политических интриг. [61] Другой представитель этого же семейства, с тем же именем, был проконсулом в Сицилии и подавлял второе сицилийское восстание рабов. Сохранившиеся источники позволяют утверждать, что этот Маний Аквилий был привлечён к ответственности за действительно имевшие место вымогательства в Сицилии. Ситуация, правда, разрешилась в пользу Мания Аквилия благодаря нестандартному, и лежащему за пределами закона, поступку адвоката обвиняемого. Адвокат, во время слушания дела специально разорвал тунику на груди Мания Аквилия, чтобы все могли видеть полученные им во время войн в защиту римских интересов рубцы. Аргумент оказался весомым. Маний Аквилий был оправдан. [62]

В 119г. к ответственности был привлечён Гай Папирий Карбон, характеризующийся в источниках как известный оратор. О сути обвинения информации нет. В одном из источников даётся понять, что ему было предъявлено весьма серьёзное обвинение, что даёт основания подумать именно о стандартном обвинении в вымогательстве после исполнения обязанностей в провинции. О многом говорит также и следующий факт. Цицерон сообщает, что Гай Папирий Карбон спас себя от обвинения добровольной смертью. [63]

В 114 году привлекались к ответственности по делам о вымогательствах Гай Порций Катон и Марк Эмилий Скавр. Первый из них был наместником в провинции Македония. Вина его, однако, заключалась даже не в вымогательствах как таковых, а в серьёзном военном поражении от фракийского племени скордисков. Источников о деле Гая Порция Катона немало, однако все они недостаточно информативны. Так, мы не можем в данном случае установить, что было (или могло быть) поводом к обвинению, а что - именно причиной. Есть основания считать, что военное поражение было лишь поводом для привлечения к ответственности Гая Порция Катона, а истинной причиной - традиционные вымогательства в провинии. Есть также информация о том, что Гай Порций Катон привлекался к ответственности в связи с подкупами Югуртой многих римских деятелей. [64]

Что касается Марка Эмилия Скавра (отца), то о сути обвинения информации практически нет. Не исключено, что обвинение было результатом политических интриг, а не каких-то реальных противоправных действий. Исследование биографии Марка Эмилия Скавра (отца) позволяет скорее утверждать, что человек этот относился к так называемым "римлянам старой закалки", являвшихся честными людьми и честными политиками в любой ситуации. [65] К сожалению для римского государства, поколение людей, пришедших в политику в начале первого века до н. э. было уже во многом иным. Об этом, в частности, свидетельствует и поведение Марка Эмилия Скавра (сына), о котором речь подробнее пойдёт на следующих страницах.

В 111 году привлекался к ответственности Луций Кальпурний Пизон Цезонин и Квинт Цецилий Метелл Нумидийский, в последствии - победитель Югурты. В информации о судебных преследованиях этих лиц много неясностей и можно, видимо, с уверенностью сказать, что речь шла о политических интригах. [66]

В 103г. привлекался к ответственности Гай Меммий, трибун 111г. Он и его брат Луций были инициаторами многих обвинений против первых лиц государства, поддавшихся на подкупы со стороны нумидийского царя Югурты. У Валерия Максима говорится непосредственно о привлечении Гая Меммия к ответственности по делам о вымогательстве. Факт обвинения косвенно подтверждает и Цицерон. О сути обвинения ничего неизвестно. [67]

В 92 году привлекался к ответственности Публий Рутилий Руф. Это был редкий для римской судебной практики случай обвинения в вымогательствах по настоящему невиновного. Рутилий был легатом в провинции Азия. [68]

В 79 году привлекался к ответственности за вымогательства в Сицилии Марк Эмилий Лепид, оставшийся в памяти, правда, более вследствие своего антигосударственного восстания. Как бы там ни было, в 81г. он был наместником в Сицилии и по отдельным намёкам Цицерона и Саллюстия видно, что оставил он там по себе самые удручающие воспоминания. [69] Источники, к сожалению, не позволяют уточнить, что именно и как делал Лепид в провинции. Мы можем судить лишь по аналогии и получается, что, судя по всему, у Гая Верреса был достойный учитель.

Этот невольно краткий обзор событий от 149гдо н. э. до 79г. показывает дальнейшее развитие тех тенденций, которые уже видны в сообщениях Тита Ливия. Несмотря на то, что период этот освещён в источниках не очень хорошо, заметно, что количество дел о вымогательстве возрастает. О причинах этого уже вкратце говорилось выше: формальное разрешение жалоб провинциалов не сопровождалось решением их проблем по существу, а наместник же в провинции оставался практически бесконтрольным. Тот факт, что наместник практически всегда принадлежал к римской знати, гарантировал ему в конце концов свободу от судебного преследования, ибо, сталкиваясь с обвинениями в коррупции, правящая элита Рима чем дальше, тем больше сталкивалась с непростой дилеммой: соблюдение закона, или - сословная солидарность. В тех случаях, когда возмущение провинциалов не было уж очень сильным, предпочтение тем или иным способом отдавалось в пользу именно не права, а сословной солидарности.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!