РАЗМЫШЛЕНИЯ НА ТЕМУ ХАЛКИДОНА
Армянскую Апостольскую Святую Церковь на протяже-
нии уже долгих столетий обвиняют в монофизитстве, то есть
считают Ее последовательницей ереси Евтихия, который, воору-
жаясь против ереси Нестория, впал в противоположную край-
ность. Он совершенно сливал во Христе две природы так, что
признавал в Нем не только одно Лицо, но и одну природу, от чего
последователи этого еретика и назывались монофизитами. Он
говорил: «После воплощения Бога Слова, я поклоняюсь одному
естеству, естеству Бога…»1, то есть для него человеческая при-
рода во Христе была поглощена Божественной, а потому во Хри-
сте явилось и жило на земле собственно Слово под видом только
плоти, и Само Божество Слова страдало, было погребено и вос-
кресло... Именно это заблуждение и приписывают Армянской
Церкви, что есть большая ложь и является тяжелым грехом. «Ни-
кто из благоразумных, — говорится в Лествице, — не сочтет
ложь за малый грех; ибо нет порока, против которого Всесвятой
Дух произнес бы столь страшное изречение, как против лжи. Ес-
ли Бог погубит вся глаголющия лжу (ср. Пс.5:7), то что постраж-
дут те, которые сшивают ложь со клятвами?» О наказании гово-
рит и Св. Златоуст: «...Он погубит всех, говорящих ложь». И по-
этому надо быть осторожным, приписывая кому-нибудь то, чего
нет. Тем более, если это относится не к одному человеку, а к це-
лой Церкви, имеющей древние традиции и историю. Отметим,
что наряду с Несторием Армянская Церковь предает анафеме и
Евтихия с его заблуждением, ибо мы не в силах, даже словом,
рожденным мыслью, что-либо прибавить или убавить, а твердо
следуя учению Св. православных отцов (здесь «православие» по-
нимается в широком смысле верности Апостольской традиции),
первых Трех Вселенских Соборов неуклонно и непоколебимо

храним единство Христа Господа Бога нашего. Исповедуем
«Едину природу воплощенного Слова Бога» по учению Св.
Кирилла Александрийского и православных отцов наших.

Аполлинаризм
Святые отцы IV-го века, исходя из сотериологических
упований и предпосылок, с полной очевидностью показали, что
вера во Христа, как Спасителя, предполагает исповедание в Нем
и полноты Божества и полноты человечества. Ибо только в таком
случае во Христе действительно совершалось великое воссоеди-
нение Бога и человека. Однако, оставалось неясным, как должно
мыслить и описывать единство Богочеловека, иначе говоря, - как
соединены во Христе Божество и человечество. Этот вопрос со
своей стороны был поставлен уже Аполлинарием, на который не
сумел и ответить. Аполлинарий отрицал полноту, совершенство
человеческой природы во Христе. Он считал, что Слово Божие не
восприняло ума человеческого и заняло его место - произошло
только соединение Слова с одушевленной плотью, т.е. воплоще-
ние, а не вочеловечение. Против него выступают святые отцы
того времени. Для них ясно, что вочеловечение Слова Бога есть
не что иное, как соединение двух совершенств, которое они ха-
рактеризуют как «соединение домостроительства». Бог жаждал,
алкал, уставал, страдал и все это не Божественной природой, а по
соединению домостроительства. Так и человеческая плоть, душа,
дух по природе являются человеческими, но по соединению до-
мостроительства – Божественными, поэтому они нетленны и без-
грешны. «И Совершенный Бог стал Совершенным Человеком – с
душою, духом и телом; Едина Ипостась, Едино Лицо, и Соеди-
ненная единая природа». Аполлинаризм, который был осужден в
381г. на II-м Константинопольском Соборе, можно определить,
как своеобразный антропологический минимализм – самоуничи-
жение человека, гнушение человеком.
6
Несторианство
В антропологической защите надо было не потерять чув-
ство меры, чтобы не впасть в некий антропологический максима-
лизм. Но это произошло с противниками Аполлинария из Анти-
охийской школы, отчасти с Диодором Тарсским и Феодором
Мопсуестийским, которые в будущем были признаны предтечами
несторианства. Они с особенной настойчивостью утверждали са-
мостоятельность человеческого естества во Христе, тем самым,
приближая Богочеловека к простым людям. В конце концов, ан-
тиохийская школа была соблазнена гуманизмом. Этот соблазн
прорвался в несторианстве. Христологические споры V-го века
начались по случайному поводу и с частного вопроса, - об имени:
Богородица, но сразу же раскрыли широкие богословские пер-
спективы. Выдвинулся общий вопрос о смысле антиохийского
богословия. От обличения Нестория естественно было перейти к
критике и разбору христологических воззрений его предшествен-
ников и учителей Диодора Тарсского и Феодора Мопсуестийско-
го, - это сделал уже Св. Кирилл сразу же после Ефесского собора.
Несторий не был ни крупным, ни самостоятельным мыслителем и
тем более богословом. Только внешние исторические обстоя-
тельства выдвинули его в центр богословского движения. Больше
тот факт, что он был Константинопольским архиепископом, и
поэтому его слова в особенности звучали с властью и были всюду
слышны. Он был типическим представителем антиохийской
школы. И в несторианских спорах речь шла не столько о самом
Несторе, сколько именно об антиохийском богословии вообще.
До своего осуждения в Ефессе Несторий не приводил своих бого-
словских воззрений в систему. Он был проповедником, часто и
много говорил. У него был несомненный дар слова. Но как про-
поведник, он был скорее демагогом, чем учителем, и злоупотреб-
лял риторическими эффектами.
Несторий исходил из того, что во Христе Божество и человечест-
во существовали каждое в своих свойствах, в своей ипостаси и в
своей сущности; и человечество во Христе настолько полно, что
7
могло жить и развиваться само о себе. Несторий принимает «две
природы», что для него означало практически «два лица». Во
Христе, разделяя «две природы», он соединял их в «поклонении».
Однако, прежде всего это – вольное соединение, соединение в
любви. Для него весь смысл воплощения исчерпывается единст-
вом воли и действия, и это единство для Нестория есть «единство
домостроительного лица», которое определяется, как некий об-
мен и взаимообщение. Божество пользуется лицом человечества,
а человечество – лицом Божества, и в этом смысле для него су-
ществовало «единство лица», которое есть единство развиваю-
щееся. Совершенному соединению предшествует время подвига
и борьбы, когда у Помазанника нет еще права на наследие и гос-
подство, когда страсти еще не побеждены, их противоборство
еще не разрешилось, и Христос еще не творит чудес, не имеет
власти учить, но только повинуется и исполняет заповеди. Толь-
ко после искушения в пустыне и крещения Иоаннова, возвысив-
шись душою к Богу в согласии своей воли с Его волей, Христос в
награду за свою победу получает власть проповедовать и возве-
щать благовестие Царствия Небесного. Несторий почти что ниче-
го не видит, кроме человеческого подвига во Христе, которым
привлекается благоволение Божие. Характерно и то, что он от-
четливо противопоставляет имена: Бог Слово и Христос. Он под-
черкивает различие лиц до и после воплощения, и Христа избега-
ет назвать Словом воплощенным, но ограничивается именем Эм-
мануила – «С нами Бог». Отрицание же имени «Богородица» с
необходимостью следовало из предпосылок Нестория. И этому
имени он противопоставляет имя «Христородица», как указы-
вающее на «лицо соединения», и имя «Человекородица», как ука-
зывающее природу, по которой Мария родила Христа.
Было бы не верно возводить все неточности и ошибки Нестория к
неясности его богословского и экзегетического языка, к неотчет-
ливости его богословских понятий, т.е. к смешению общих и
конкретных имен. Заблуждение Нестория проистекло, прежде
всего, из его антропологических предпосылок, из ошибочного
видения и восприятия Лика Христова.

__________________