“Жизнь требует смеха. Когда нет смеха, доброта становится ярмом, а работа — пыткой. Лучший смех — это когда человек смеется над собой. Так умели смеяться Чехов, Твен, Довлатов”
Борис Ройтблат
“Читать его легко... Я проглатывал его книги в среднем за три-четыре часа непрерывного чтения: потому что именно от этой ненавязчивости его тона трудно было оторваться. Неизменная реакция на его рассказы и повести — признательность за отсутствие претензии, за трезвость взгляда на вещи, за эту негромкую музыку здравого смысла...”
Иосиф Бродский
“Кто-то из великих американцев сказал, что хороший писатель — это тот, которому хочется позвонить по телефону. Довлатов именно такой писатель. Ему хочется позвонить...”
Александр Житинский
Вы встречали человека, который отложил книгу Довлатова, не дочитав ее? Я- нет.
Дорогой читатель, если вы знакомы с произведениями Сергея Довлатова, то наверняка поймете, почему мы выбрали именно эти высказывания в качестве эпиграфа к очерку о нем. Если- нет, то возьмите в руки его книгу, причем любую, и вы не пожалеете о потраченном времени. Вот как, с одному ему свойственной тонкой самоиронией Довлатов высказывался на тему предназначения писателя и сути писательского ремесла: “Когда мы что-то смутно ощущаем, писать вроде бы рановато. А когда нам все ясно, остается только молчать. Так что нет для литературы подходящего момента. Она всегда некстати.” И еще: “Бог дал мне именно то, о чем я всю жизнь его просил. Он сделал меня рядовым литератором. Став им, я убедился, что претендую на большее. Но было поздно. У бога добавки не просят”. Сам Довлатов не считал себя писателем в общепринятом смысле этого слова: “Писатели пишут, как люди должны жить. Я же пишу, как они живут”.
В произведениях Довлатова отсутствует художественный вымысел как таковой. Он писал всегда на основе факта, на грани журналистики и литературы, проза его- проста, легка и, вместе с тем, отражает истинную, глубинную и совсем не пафосную мудрость жизни. По определению самого Довлатова, его жанр- это “псевдодокументалистика”. Носители житейской мудрости в его книгах- аутсайдеры-алкаши, зеки и прочие деклассированные элементы. “Он создал собственный жанр, в пределах которого анекдот, забавный случай, нелепость в конце концов прочитываются как лирический текст и остаются в памяти как стихотворение - дословно”, - пишет Виктор Кривулин. Сам Довлатов называл свой художественный метод “театрализованным реализмом”.
Вопрос национальной принадлежности мало занимал Сергея Довлатова. Он , как и все великие писатели,-человек мира, и не в том вопрос, сколько в писателе процентов армянской крови. Сын еврея и армянки, он никогда не бывал в Армении. На вопрос, кто же он по национальности, он ответил с чисто “довлатовским” юмором: “по профессии я русский”. Как и многие, Довлатов стал осознавать свое армянство в конце жизни, в возрасте возврата к своим корням, когда человек начинает интересоваться ими уже с высоты жизненного опыта и более осознанно, чем в молодости. Некоторые считают, что на Довлатова сильно повлияло его знакомство с Грантом Матевосяном в Америке и именно тогда, уже в зрелом возрасте, передалось его волнение за судьбу Армении.
