Подчас приходится сталкиваться с ситуациями, по-видимому совершенно безнадежными. В церковь приходят самые разные люди и нередко совершенно случайно. Девушка попросила подвезти ее и, узнав, что водитель едет в храм, пошла вместе с ним. Ожидая, пока священник освободится, расплакалась, а потом крепко заснула. Оказывается, она потеряла работу, а вместе с ней и жилье, поскольку нет денег, чтобы его оплачивать, и уже неделю нигде не живет, спит где придется. "Где ты работала?", — "В казино", — "Что же, и "этим" занималась?", — "Да, с тринадцати лет". Мать умерла, отца она не помнит... Она осталась совершенно одна на всем белом свете, образования нет, ничего кроме своего постыдного ремесла она не умеет. Для других в двадцать лет жизнь только начинается, а для нее уже все позади…

Видимо, это достаточно типичная картина: подросток бросает дом, школу и пускается искать несбыточного счастья, но через несколько лет, потеряв все, и стыд, и честь, и человеческое достоинство, а заодно красоту и свежесть молодости, остается в безнадежном одиночестве. Как ужасно, что эта неповторимая пора, которая естественным образом характеризуется чистотой сердца, оптимистической наивностью, радостью, поисками добра в мире, становится вопреки природе временем тьмы, пороков и смерти.

Широко известно горестное восклицание Есенина: “О моя утраченная свежесть, буйство глаз и половодье чувств!” Все растрачено и безвозвратно потеряно. Почему? “Похоть же, зачав, рождает грех; а сделанный грех рождает смерть” (Иак. 1,15). Здесь речь идет о смерти нравственной, которая может наступить раньше физической. Разврат убивает способность любить и всегда связан с цинизмом, который не щадит даже самых близких людей. “У нее нет не только виллы, о которой она врала, но даже маленькой виллочки. Одни ножки, да и те старые ”, — так Есенин не постыдился написать своему приятелю об Айседоре Дункан, которую, казалось бы, любил. «Кто же прелюбодействует с женщиною, у того нет ума; тот губит душу свою, кто делает это; побои и позор найдет он, и бесчестие его не изгладится», — говорил премудрый Соломон (Притчи 6.32,33).

Массовая культура насаждает как идеал то, что порицал царь Соломон три тысячи лет назад. В результате снижается как нравственный уровень культуры, так и нравственный уровень самого общества. Это можно подтвердить словами эстрадных песенок. Одна была популярна в 70-х годах, другая написана недавно. «Я свою любовь сберегу, Через реки перекину мосты, Если только я поверить смогу, Что идешь навстречу ты». Лирический герой обещает сохранить свою любовь, если «дама его сердца» идет навстречу, а если нет – то, очевидно, ни любовь беречь не будет, ни мостов перекидывать. Современная песня еще красноречивее. На смеси французского с нижегородским певец плаксивым голосом капризного ребенка обращается к дорогой: «Шерри, как горько сидеть у закрытой двери. Но я сижу, но я стучу, но я стучу, но я достучусь…». Я своего добьюсь, но не интеллектом, ни мужеством, ни решимостью, ни трудолюбием, а стуком. Не мужчина, не рыцарь, а стукач! Во что же мы выродились, если подобные произведения воспринимаются, как имеющие право на жизнь и встречаются аплодисментами, а не тухлыми яйцами?

Нравственная деградация дошла до такого уровня, что любители расточать ласки вместе со стихотворным персонажем Н. Гумилева в свое оправдание могут сказать:
«Я нигде не встретил дамы,
Той, чьи взоры непреклонны».

Но в том-то и дело, что если девушка непреклонно хранит свою чистоту, тогда она решительно отличается от окружающих. Вовсе не внешние привлекательность и красота драгоценны в девушке, а ее целомудрие. Девушка должна быть неприступной. Вот тогда в мужчине проявятся его лучшие нравственные качества: мужество, твердость, упорство, доброта и нежность… Он станет доблестным рыцарем, защитником женской чистоты и целомудрия. И он должен завоевать доверие и любовь, проявив качества не сластолюбца, а настоящего мужчины.

Достоинство человека, независимо от пола, возраста, карьеры, семейного положения и т. п., определяется чистотой его души и праведностью жизни. Такими людьми невозможно манипулировать, навязывать то, что противоречит голосу их совести. Такие люди не позволят себя унижать, напротив, они способны преподать нравственный урок любому, не взирая на его чины и звания.

Благодарную память о таких, казалось бы, малозначительных эпизодах сохранил и передал нам замечательный писатель Б. Шергин.
«…Царский чиновник едет мимо лодемских крестьян, сидящих на бревнах.
— Эй, борода!
— Все с бородами, — усмехнулись крестьяне.
— Кто у вас тут мастер? — сердится чиновник.
— Все мастера, кто у чего, — отвечают крестьяне.
— Я желаю купить здешнюю игрушку — кораблик!
— За худое понятие об учтивости ничего не купишь, — слышится спокойный ответ».

Православные крестьяне не стали топтать друг друга в конкурентной борьбе за рынок сбыта, а хранили свое достоинство, не уронив и человеческого достоинства неучтивого чиновника. Знаток низменных сторон человеческой природы, фашистский идеолог доктор Й. Геббельс сформулировал принцип, который звучит так: «человека дешевле купить, чем напугать». К счастью, этот циничный принцип нельзя считать универсальным, потому что нравственного человека ни купить, ни запугать нельзя.
автор: о. Александр Ильяшенко

__________________