В этот последний день я с полной ясностью поняла, что не
могу жить вдали от тебя. В тебе одном я видела свое
спасение. Что я тогда думала и могла ли вообще в эти часы
отчаяния разумно рассуждать, этого я никогда не узнаю, но
вдруг - мать куда-то отлучилась - я вскочила и как была, в
школьном платьице, пошла к тебе. Нет, я не шла, какая-то
неодолимая сила толкала меня к твоей двери; я вся дрожала и
с трудом передвигала одеревеневшие ноги. Я была готова - я
и сама не знала точно, чего я хотела - упасть к твоим ногам,
молить тебя оставить меня у себя, как служанку, как рабыню!
Боюсь, что ты посмеешься над одержимостью пятнадцатилетней
девочки; но, любимый, ты не стал бы смеяться, если бы знал,
как я стояла тогда на холодной площадке, скованная страхом,
и все же, подчиняясь какой-то неведомой силе, заставила мою
дрожащую руку, словно отрывая ее от тела, подняться и после
короткой жестокой борьбы, продолжавшейся целую вечность,
нажать пальцем кнопку звонка. Я по сей день слышу резкий,
пронзительный звон и сменившую его тишину, когда вся кровь
во мне застыла, когда сердце мое перестало биться и только
прислушивалось, не идешь ли ты.
Но ты не вышел. Не вышел никто. Очевидно, тебя не было
дома, а Иоганн тоже ушел за какими-нибудь покупками. И вот
я побрела, унося в ушах мертвый отзвук звонка, назад в нашу
разоренную, опустошенную квартиру и в изнеможении упала на
какой-то тюк. От пройденных мною четырех шагов я устала
больше, чем если бы несколько часов ходила по глубокому
снегу. Но, невзирая ни на что, во мне ярче и ярче
разгоралась решимость увидеть тебя, поговорить с тобой,
прежде чем меня увезут. Клянусь тебе, ничего другого у меня
и в мыслях не было, я еще ни о чем не знала именно потому,
что ни о чем, кроме тебя, не думала; я хотела только увидеть
тебя, еще раз увидеть, почувствовать твою близость. Всю
ночь, всю эту долгую, ужасную ночь я прождала тебя, любимый.
Как только мать легла в постель и заснула, я проскользнула в
прихожую и стала прислушиваться, не идешь ли ты. Я прождала
всю ночь, все ледяную январскую ночь. Я устала, все тело
ломило, и не было даже стула, чтобы присесть; тогда я легла
прямо на холодный пол, где сильно дуло из-под двери. В
одном лишь тоненьком платье лежала я на жестком голом полу -
я даже не завернулась в одеяло, я боялась, что, согревшись,
усну и не услышу твоих шагов. Мне было больно, я судорожно
поджимала ноги, руки тряслись; приходилось то и дело
вставать, чтобы хоть немного согреться, так холодно было в
этом ужасном темном углу. Но я все ждала, ждала тебя, как
свою судьбу.
Наконец, - вероятно, было уже около двух или трех часов,
- я услышала, как хлопнула внизу входная дверь, и затем на
лестнице раздались шаги. В тот же миг я перестала ощущать
холод, меня обдало жаром, я тихонько отворила дверь, готовая
броситься к тебе навстречу, упасть к твоим ногам... Ах, я
даже не знаю, что бы я, глупое дитя, сделала тогда. Шаги
приблизились, показался огонек свечи. Дрожа, держалась я за
ручку двери. Ты это или кто-нибудь другой?

__________________