Тут я вспомнила, что номерок от нашего платья остался у
моего друга. Вернуться и попросить номерок было невозможно
без длительных объяснений; но и пожертвовать часом, который
я могла провести с тобой, часом, о котором я мечтала столько
лет, я не хотела. Не колеблясь ни минуты, я набросила на
вечернее платье шаль и вышла в сырую туманную ночь, не
заботясь о своем манто, не думая о добром, любящем меня
человеке, на чьи средства я жила уже несколько лет и
которого я поставила в самое нелепое и унизительное
положение: у всех на глазах его любовница, прожившая с ним
два года, убегает по знаку первого встречного. О, я глубоко
сознавала всю низость и неблагодарность, все бесстыдство
своего поведения, я понимала, что поступаю нелепо и наношу
хорошему человеку и верному другу смертельную обиду,
понимала, что порываю с налаженным существованием, - но что
значила для меня дружба, сама жизнь по сравнению с
нетерпеливым желанием вновь ощутить твои губы, услыхать
нежную ласку твоих слов? Так я любила тебя: теперь я могу
сказать тебе это, когда все прошло, все миновало. Мне
кажется, если бы ты позвал меня с моего смертного одра, у
меня явились бы силы встать и пойти за тобой.
У подъезда стоял экипаж, и мы поехали к тебе. Я снова
слышала твой голос, чувствовала твою близость и была так же
опьянена, так же по-детски счастлива, как при нашей первой
встрече. Я опять поднималась по лестнице впервые после
более чем десятилетнего промежутка. Нет, нет, я не могу
тебе рассказать, как в эти мгновения я ощущала все вдвойне,
в прошлом и настоящем, и во всем опять-таки только одного
тебя. В твоей комнате мало что изменилось: прибавилось
только несколько картин, книг, немного новой мебели, и все
было так знакомо мне! А на письменном столе стояла ваза с
розами - с моими розами, которые я накануне, ко дню
рождения, послала тебе в память о той, кого ты все-таки не
вспомнил, все- таки не узнал даже теперь, когда она опять
была подле тебя и ты соединял с ней уста и руки. Но все же
мне отрадно было видеть, что ты хранишь мои цветы, что
вокруг тебя витает частица моего "я", дыхание моей любви.
Ты обнял меня. Снова я осталась у тебя на всю долгую
ночь. Но и тут ты не узнал меня. Счастливая, принимала я
твои ласки и видела, что твоя страсть не знает разницы между
любимой и купленной женщиной, что ты предаешься своим
желаниям со всей беспечной расточительностью твоей натуры.
Ты был так нежен и чуток со мной, женщиной, приведенной из
ночного ресторана, так дружески сердечен и рыцарски
почтителен и в то же время так страстен в наслаждении, что
я, пьянея от счастья, как десять лет назад, опять со всей
силой почувствовала твою неповторимую двойственность -
высокую одухотворенность в любовной страсти, когда-то
покорившую меня, полуребенка. Я не встречала человека,
который так пламенно отдавался бы во власть минуты, с такой
щедростью раскрывал бы другому сокровеннейшие глубины своей
души, - чтобы затем, увы, все померкло в какой-то
безграничной, почти противоестественной забывчивости. Но и
я забыла о себе. Кто была я, здесь, в темноте, подле тебя?
Страстно влюбленная девочка, или мать твоего ребенка, или
чужая женщина из ресторана? Ах, все было так знакомо, уже
пережито и вместе с тем так упоительно ново в ту блаженную
ночь! И я молилась, чтобы ей не было конца.

__________________