VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

KODAK · 05 Mar 07, 22:20

Алексей КУЛЕБЯКИН

ОТЗВУКИ ВАНА
…Я был в Ване с ноября 1915 по март 1916 года. Невыразимо тяжелое настроение навевает мне этот дотла разоренный, насыщенный смертью край, но природа его скрашивает даже ужас запустения и гибели. Красота синего озера Вана в серебряной рамке запорошенных снегом гор, прозрачность вод, ясность неба, чистота воздуха и богатство солнечных красок очаровывают душу каждого наблюдателя. Везде отпечаток величия и древности. И развалины, развалины без конца.

Город Ван первоначально занят русскими в мае, а последнее разрушение его закончено в июле 1915 года, когда наши войска на короткое время должны были отойти.

Нужно много времени и труда, чтобы восстановить мирную жизнь в этом сожженном краю, но история отметит пережитую кровавую эпоху величественными чертами.

Одно имя "Ван" уже много говорит тем, кто любит и знает историю, особенно же тем, кто в нем прожил и выстрадал войну, не говоря уже о детях того народа, который теперь ценой долгих страданий и жертв, дожил, наконец. До счастья освобождения от векового гнета турок. Бог даст, сгладятся следы пережитого тяжелого времени, и настанут более счастливые дни освобожденного Россией края, но тем поучительнее тогда будет оглянуться на пережитое и ярко представить себе те картины разрушения и смерти, которые породила нынешняя мировая война в этой древней стране, овеянной дыханием неразгаданной красоты.

СТАРЫЙ ВАН
Причудливый город за метлами и
Под Ванской скалой приютился, -
Как будто-бы сверху желтый обрыв
Он грудой развалин скатился.

Турецких мечетей пестрят купола,
Как свечки, торчат минареты.

[стр. 255]

Там двор без ворот, там остаток угла,
Там вынутых окон просветы.
И трупы собак, черепа и тряпье,
И в лавках обломки товара.
Безлюдье и ужас. Пустое жилье.
Следы грабежа и пожара.

Там кости людей на навозе гнилом,
Там кучи разрытого хлама,
Там тесный проулок, открытый пролом
И стены армянского храма.

Кой-что уцелело. Кой-где серебром
Иконы белеют в уборе.
Но Господи! Господи! Что за разгром!
Какое ужасное горе!

Разбитая люстра лежит на полу,
Сквозят паутины волокна,
И свет золотистый роняют во мглу
Большие разбитые окна.

Уродливо боком висят образа,
Валяется в хламе кадило,
И только алтарь боевая гроза
Местами еще пощадила.

Узорами царские блещут врата,
И целы иконы святые.
Божественных обликов живы цвета
И ярки кресты золотые.

И кажется, смотрят святые со стен
И шепчут с упреком во взоре:
- Все злоба, все мерзость, могила и тлен,
Безумие, ужас и горе!..

ОБОРОНА ВАНА
(апрель 1915 года)

Ход весне открыт в апреле:
Зимний снег исчез в долинах
Всюду зелень птичьи трели
И цветы на луговинах.

[стр. 256]

Все в цвету - миндаль, черешни,
Виноград в зеленых лапах,
Полон солнца воздух вешний,
Полон силы нежный запах.

На деревьях, точно иней, -
Все одел узор цветочный.
Ван сверкает ширью синей,
Берега - ковер восточный.

Вся природа миром дышит,
Беспокойны только люди:
Воздух взрывами колышет
Непрерывный гром орудий.

Жизнь поникла в древнем Ване,
Гнев пылает, слезы льются.
Из последних сил армяне
В ожиданьи русских бьются.

Бьются с злой турецкой силой
За родное достоянье,
За поля отчизны милой,
За свое существованье.

Бьются, милости не просят,
Все усилья напрягают.
Хлеб, патроны жены носят,
Дети взрослым помогают.

Всюду в городе пожары
Возникают, догорают.
Под ружейный треск фанфары
Песни бодрые играют.

Много случаев геройства,
Много мужества и пыла,
Но борьба такого свойства,
Что в запасах только сила.

Постепенно мусульмане
Круг осады замыкают,
С каждым днем в упорном Ване
Силы храбрых иссякают.

[стр. 257]

А на помощь обороне
Уж давно спешат отряды
Видят дым на небосклоне,
Слышат грохот канонады.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Дом большой стоит над Ваном.
Там устроились аскеры
И стрельбой своей армянам
Надоели свыше меры.

Ночью к ним подходят люди.
Шорох, тьма, воды журчанье.
Вот к земле припали груди:
Окрик. Свист… В ответ молчанье.

Легкий стук… Не отвечают.
Смельчаки идут в ворота.
Турки залпом их встречают.
Слышат: ранили кого-то.

Все кидаются как звери.
Крик. Пальба. Удары. Стоны.
Колют, бьют, ломают двери.
Разряжают все патроны.

Турки сбиты. Шум, тревога…
А с зарей глядят армяне,-
Видят: вся черна дорога:
Отступают басурмане.

Теплой лаской воздух веет,
Синий Ван шумит в прибое.
Все цветет и зеленеет,
Блещет небо голубое.

А в дали за тополями
Приближается колонна:
Над свободными полями
Реют русские знамена.

[стр. 258]

ГИБЕЛЬ ВАНА
Отошли войска в июле
И с началом наступленья
Курды сразу заглянули
В беззащитные селенья.

Поднялась тревога в Ване:
- Ах, зачем ушли отряды? -
И ворвались мусульмане,
Избивая без пощады.

Загорелся город старый,
Шли на улицах сраженья,
Дымной тучею пожары
Охватили все строенья.

По ночам была картина:
Тьма над городом пылала,
Золотая паутина
Волны дыма застилала.

Шум пожара гаммой грозной
С треском выстрелов сливался
И, грустя в лазури звездной,
Месяц дымкой закрывался.

На смерть резались армяне,
В пламя женщины бросались.
Наконец в сожженном Ване
Лишь развалины остались.

Да обобранные трупы -
Грабежа немые знаки,
Стен обугленных уступы,
Злые кошки, да собаки.

Город страшный и унылый
Давит смертною тоскою,
Веет запахом могилы.
Дышет мерзостью людскою.

Только солнце с небосвода
Ту же ласку излучает,
И бессмертная природа
Ничего не замечает.

[стр. 259]

В РАЗОРЕННОМ ВАНЕ
(Слепая)

В разоренном армянском селенье
Задержался отряд отдохнуть,
Казаки, добровольцы, солдаты
Разбрелись по домам заглянуть.

Перерезали жителей курды,
Все добро перерыли до дна,
Лишь в одной полутемной пристройке
Уцелела старуха одна.

Уцелела старуха слепая
Посреди перебитой семьи,
Не смотря на свое истощенье
И на дряхлые годы свои.

Уж неделю она голодала,
И, не в силах подняться с земли,
Только слухом едва угадала,
Что какие-то люди вошли.

А вошли добровольцы-армяне,
И их оторопь сразу взяла:
Трупный запах душил, нестерпимо, -
Вкруг старухи валялись тела:

С перерезанным горлом мужчина,
Молодая армянка в белье,
Две задушенных девочки, мальчик,
И младенец в кровавом тряпье.

А старуха лежала живая
И, услышав вошедших армян,
Шевельнув головой застонала:
- Ай, Нана!.. Арташес!.. Ай, Оган!..

Добровольцы ее расспросили,
Но слепая твердила одно,
Что ее позабыли родные.
Что ее не кормили давно.

Перед ней истерзали невестку,
Перед ней задавили внучат,

[стр. 260]

А старухе в потемках казалось.
Что они меж собою кричат.

Перед нею зарезали сына,
А она упрекала его,
Что ушел он зачем-то из дома
И поесть ей не дал ничего.

Простирая беспомощно руки,
Как ребенок, стонала она
И по несколько раз повторяла
Перебитых родных имена.

Добровольцы смущенные вышли, -
Их незрячий преследовал взгляд,
А селенье уже опустело:
Уходил отдохнувший отряд.

И один армянин воротился,
Зарядивший патроном ружье.
На полу шевелилась старуха,
Он печально взглянул на нее.

На полу шевелилась старуха,
Трупный запах чуть с ног не валил…
Армянин помолился, заплакал…
И не глядя ее пристрелил.

БЕН-ДИМАХУ
Из Вана есть широкая дорога:
На север путь ведет к Бегри-кале.
По сторонам остатков всяких много
Пестреет на земле.

Обломки арб, разбитые кадушки,
Котлы, тазы, корзинки, башмаки,
Баранья шерсть, тюфячные подушки
И рваные мешки;

Там старый пост, там брошенная зыбка
Там труп быка, ободья от колес,
Там черепа - безглазая улыбка.
И пряди женских кос.

[стр. 261]

Лежат тела - уродливые позы,
И тленный дух волнует и гнетет.
Журчат ручьи, - как будто льются слезы,
И в поле хлеб растет.

Пошли холмы. Дорога в гору вьется.
Кругом обрыв и скалы наверху,
И по камням внизу бурливо льется
Река Бен-димаху.

Не хватит слез, бессильны выраженья
И красок нет, чтобы все нарисовать:
Видны следы ужасного сраженья,
Каким уж не бывать.

С дороги здесь в одну сплошную груду
Сгребли мужчин, и женщин, и детей.
В камнях, в воде виднеются повсюду
Остатки их костей.

Здесь часть армян, отставших от отряда
Настигла смерть от вражеской руки,
Здесь их казнила курдская засада
В извилинах реки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Тепло и тишь. И думою печальной,
Как бы в ответ свершенному греху,
Шумит трава, и песенкой хрустальной
Журчит Бен-димаху.

ТОРЖЕСТВУЮЩИЙ ВАН
В разрушенном городе гром ликованья,
Веселый, торжественный шум:
Сбылися народной души ликованья:
- Взят Эрзерум!!!

Объявлена радость войскам и народу
И льется в сердца, как волна, -
Победу героев, успех и свободу
Славит она.

Священник на площади речь произносит
Толпа умиленно молчит,

[стр. 262]

Он Богу хваленье народа возносит
Пенье звучит.

У церкви собрались войска для парада:
Сказать о победе пора
И всех поздравляет начальник отряда
- "Ванцы! Ура!"

Да здравствуют храбрые русские люди
И к родине наша любовь!
Недаром под грохот победных орудий
Пролита кровь. -

Забыты невзгоды, снега и морозы,
Кровавых сражений пора,
И радостно льются счастливые слезы:
- Ванцы! Ура!!

Из стен Эрзерума восходит свобода
Россией спасенных армян,
И день окончания рабства народа
Празднует Ван.

Перед этой картиной геройской отваги
Молчит человеческий ум.
И только колышутся русские флаги:
Взят Эрзерум!!

KODAK · 05 Mar 07, 22:21

Александр КУШЛЮ

ВАНСКАЯ ГАЗЕЛЛА
Где-то далеко кукует кукушка,
Жутко мне, жутко в ночной тишине, -
Плачет над трупом армянка-старушка,
Плачет старушка в ночной тишине.
В городе пусто, мертво, одиноко, -
Дремлют руины в ночной тишине, -
Жуткое пение, пение рока, -
В городе мертвом в ночной тишине.

Ван
"Арм. Вест.", №21. 1916 г.

РАЗРУШЕННЫЙ ВАН
В тени садов, покинутых, цветущих,
Среди аллей изнеженных мимоз,
Так много слов неслыханных, гнетущих,
Так много слез, невыплаканных слез…

Среди цветов, среди благоуханий,
Мне слышится молитвенный напев
И тихий вопль немых страданий
Прекрасных дев, прекрасных юных дев…

И красота разрушенного Вана,
Семирамидиных садов уют,
Как злой кошмар, как злая язва-рана,
Мой мозг гнетут, покоя не дают.

Ван
"Арм. Вест.", №26. 1916г.

KODAK · 05 Mar 07, 22:22

Василий НЕМИРОВИЧ-ДАНЧЕНКО

ЗА ЧТО?
(Посвящается г. Суслову и ему подобным)

Над чем ваш дикий смех, слепое осужденье
И злая ненависть? Как будто в вражий стан
Попали мы сюда на казнь и поношенье…
О, если б летопись кровавую армян
Могли бы вы узнать!..

И славны и могучи
Когда-то были мы. На рубежах родных
Дружины смелые сбиралися, как тучи
В громах и молниях, на стражу прав святых…

В Армении цвела великая свобода,
Благословенный труд счастливых деревень,
В руинах царственных погибшего народа -
Вам не понять его тоскующую тень.
У наших алтарей не ваши ли молитвы?
Не тот же ли у нас животворящий крест?
Мы вместе с вами шли в огонь священной битвы
За общую судьбу одних и тех же мест.

Да, правда, мало нас! И меньше с каждым годом
Становится армян… Осмеивайте их!
Но ведь вы тешитесь над жертвенным народом,
Распятым, как Христос, на рубежах своих.
Мы на Голгофу шли с восторженной любовью,
И в темные века боролись мы одни.
Могли бы напоить мы ад своею кровью
И погасить его багровые огни.

А унижения мучительного плена?
А пытки, а позор, а горе и боязнь?
О, нас спасли бы всех предательство, измена,
Но мы - мы выбрали апостольскую казнь.
Надгробный слышен плач над братской и великой
Могилою армян и погр»»»»ьный звон…
Стыдитесь! Жалок смех вражды и злобы дикой
В благоговейный час народных похорон.

1916 г.
"Русские писатели об Армении", стр. 89-90.

[стр. 236]

НА БЕРЕГУ ЕВФРАТА
Мой старый дом стоял на берегу Евфрата…
Смоковницы над ним раскинулись шатром,
У моего окна румяная граната
Вся в девичьих устах. И алых роз дождем
Осыпана земля… К воде спускалось поле.
Я тонкорунных коз пасла… По вечерам
Любила я свирель тоскующего брата
И птиц, слетавшихся к смолкающим садам, -
Наш белый дом стоял на берегу Евфрата…

***
Наш милый дом стоял на берегу Евфрата…
Я помню: мать, окончив знойный день,
Певала часто нам в прощальный час заката
О тихих радостях смиренных деревень,
О старине седой, о витязях свободных,
Державших меч святой в защиту прав народных,
Ученых иноках в тени монастырей,
О праведных царях, хранивших нас когда-то
От козней и обид чужих и злых людей.
Мой чудный сад стоял на берегу Евфрата…

***
Наш белый дом стоял на берегу Евфрата…
Мы жили в стороне от распрей и тревог,
И только изредка стремившихся куда-то
Аскеров видели… И тихий наш порог
Вражда и ненависть еще не посещали.
Пожарами кругом не загорались дали…
С верблюдами на юг шел пыльный караван
Водой студеною меха из Эль-Абата
Мы наполняли им, арабам чуждых стран.
Наш милый сад стоял на берегу Евфрата.

***
Мой старый дом стоял на берегу Евфрата.
И купы пальм росли у мутно-желтых вод,
И в светлые часы молчанья и прохлады
Венцы чернели их на полымье заката.
Туда в убогий храм молиться шел народ
И в светлые часы молчанья и прохлады

[стр. 237]

Священника мы слушать были рады
И видеть в алтаре животворящий крест.
Армяне верили: ни мести, ни захвата
Не будет в тишине благословенных мест…
Душистый сад стоял на берегу Евфрата.

***
Наш бедный дом стоял на берегу Евфрата…
И как-то раз вдали… О, не забыть тот день!
Бегущая толпа отчаяньем объята,
Нахлынула на нас из отчих деревень.
Кровавые на ней еще сочились раны.
Там были женщины и дети из Аданы,
Из Лаллы, Эймене и Таша и Метли…
За ними злая смерть от пули и булата,
Пожарище и вопль замученной земли…
Наш бедный сад стоял на берегу Евфрата.

***
Наш бедный дом стоял на берегу Евфрата.
От крови покраснев, струилася вода.
За ружья мы взялись… но, смелые когда-то,
Что мы могли теперь, невольники труда!
Колосья под серпом: легли отцы и братья…
И буйный крик убийц и вопли и проклятья…
И корчилась земля. Казалося, в огне
Дымились небеса… Бежала я куда-то…
За мною волчий вой… Где схорониться мне?
Наш бедный сад затлел на берегу Евфрата.

***
Наш милый дом горел на берегу Евфрата…
Упала я в песок… Зову своих сестер…
С тоскою кличу мать, ищу глазами брата…
Но все мертво кругом. Родимую в костер
Злодеи кинули… Ползти уже не в силах,
Осталась я одна на дедовских могилах…
Молила смерть: "приди"! И слышала кругом
Как гул зловещего набата.
И жадный свист огня и черных ружей гром.
Дымился старый сад на берегу Евфрата.

[стр. 238]

***
Мой отчий дом сгорел на берегу Евфрата…
И вдруг звериная ко мне припала пасть…
За счастье светлое жестокая расплата -
Мне суждена была презреннейшая часть:
Я - труп истерзанной, поруганной святыни,
Я падаль жалкая, забытая в пустыне!
Лохмотье смрадное заброшенных дорог…
Цветок семьи моей, любимая когда-то,
Я птицею влачусь у ненавистных ног.
О, где душистый сад на берегу Евфрата?..

***
Стоял мой бедный дом на берегу Евфрата…
Истлела алых роз святая красота.
Я умирать пришла в последний час заката -
На пепелище их… Но я душой чиста!
Я жертва за тебя, о родина святая,
Прими мой смертный миг. Тебя благословляя,
Я к Господу иду на страшный суд любви…
Казни меня, меня, Отец! Но за меня и брата,
Как я, Армению и ты благослови…

1916 г.
"Русские писатели об Армении", стр. 90-93

ЗНАМЯ
Я уношу с собою вдаль
В край злобных джинов и Эблиса
Душистых роз моих печаль
И строгий траур кипариса.

Кругом пески чужих пустынь,
Небес сверкающее пламя…
Где гор родных святая синь?
Где ты, моей дружины знамя?

Как белый снег вершин чиста,
Его мне девушка вручила.
Животворящего креста
На нем божественная сила.

[стр. 239]

Оно овеяно молитв
Восторгом, радостью, тоскою.
Его в громах кровавых битв
Держал я твердою рукою.

За ним незримые, вослед,
Покинув тьму могильной сени,
Стремились вестники побед,
Бойцов разгневанные тени.

Но час ударил роковой,
Я пал в бою, мечом сраженный,
И знамя выхватил другой,
И спас в борьбе ожесточенной.

Очнулся я в тени чинар,
В багровом полыме заката.
Прохладою сменялся жар
Над желтой ризою Евфрата.

Синел восток. Ночная мгла
Как будто свиток дня свивала
И тенью сизого крыла
Его от света заслоняла.

Там пенье труб… Там вражий стан…
Коней пронзительное ржанье…
И рать усталая армян,
Ее суровое молчание…

Нас мало было. Враг силен…
Я ждал последнего удара.
И колыхался небосклон
Цветами алыми пожара.

И ночь прошла. И знойный день…
Я поднят был как труп бездушный…
И вот теперь влачусь как тень,
Как раб безмолвный и послушный.

Иду… Куда?.. Зачем?.. Молчу…
В пески пустынь? Спросить не смею!
Как вол, свистящему бичу
Я гну истерзанную шею.

[стр. 240]

Но снятся мне издалека
Благоуханные долины.
Моя библейская река
И знамя белое дружины.

Возврата нет! Не станет сил
Уйти дорогою безводной
В далекий край моих могил,
В нетленный край земли свободной.

Воскреснет родина моя!
А я - боец ее плененный,
Любовь и ненависть тая,
Умру в пустыне отделенной.

Но в час последний надо мной
И в блеск и в зной ее палящий
Святого стяга золотой
Увижу крест животворящий.

И я душой в родную даль
Уйду от джинов и Эблиса
Душистых роз моих печаль,
Под строгий траур кипариса.

1916 г.
"Русские писатели об Армении", стр. 93-95.

KODAK · 05 Mar 07, 22:23

В. ОПОЧИНИН

ПРОВОДНИК
Вот снежная грань миновала,
Кустарник к утесам приник…
С безлюдных вершин перевала
Спускаемся мы напрямик…
Седой Армянин бородатый
Тропинку в горах отыскал -
И мерно шагают солдаты
По гребню неведомых скал…
Иной озирается робко,
Взглянув неожиданно вниз:
Над бездной опасная тропка
Нависла, как узкий карниз…
Ущелья, как трещины сжаты,
Зловещи изломы стремнин, -
Но знает дорогу вожатый -
Высокий, седой Армянин…
Недаром он эти отроги
Исхаживал в детстве своем, -
Идет теперь важный и строгий
С фельдфебелем русским вдвоем…
В лохмотьях… но с Русскими вместе
Он в отчую землю проник,
Он дожил до радостной мести,
Он в этих горах - проводник…
И даже вечернем тумане
Глаза его ярко горят:
Бегите, враги-мусульмане, -
Идет крестоносцев отряд!
Исполнилась вещая дума,
Он шепчет в каком-то бреду:
"С отрядом до стен Эрзерума
Я завтра, старик, добреду"…

"Армяне и война", №1. 1916 г.

KODAK · 05 Mar 07, 22:23

Сергей ПИРВЕРДИЕВ

ОДНА МОЛИТВА
Ах, знал ли ты далекую страну,
Страну великих мук, страну печали,
Где только кровь приветствует весну,
Где плачут робкие леса и скалы?
Там тишина задумчивых святынь
Поругана безумием дикой мести…
Там на обломках пляшет не один,
Как дикий зверь на пиршестве бесчестья!
И плачет там в великой скорби мать,
И тщетно ждет отец желанной встречи:
Их дети в безднах мертвыми лежат,
Их дети лишены, как звери речи!..
Ах, знал ли ты далекую страну,
Страну суровых мук, страну гоненья? -
Молитву лепечут всю одну
И трепетно там ждут спасенья!..

Ван
"Арм. Вест.", №42. 1916 г.

KODAK · 05 Mar 07, 22:24

Константин САЯНСКИЙ

АРМЕНИЯ
Палентэкена скалы вековые,
Свидетели всех ужасов живые,
Что гайканская страна перенесла!
Ответьте мне: - чего всегда молчанье
Отзвуком было муки и страданья
Армянского великого русла?

Молчите вы, нахмурившись сурово,
Но я стою в надежде слышать слово
То страшное… Скажите мне его.
Я не уйду. Стоять тут буду годы
Ответа ждать: чтоб знали все народы
Историю народа одного…

И пробудились грозные массивы,
И содрогнулись скал гранитных глыбы,
И бездна их ответ не принесла:
"Молчи, поэт! Преступны все народы
В погибели померкнувшей свободы
Армении… Тут всех вина была!"…

Их глас умолк… И жутко мне так стало
Перед лицом неложного зерцала
За Кровь и Смерть истерзанной страны…
Молиться ль ей?.. Рыдать ли мне над нею?..
О, Боже мой! Прострись Рукой Своею
Над бедною… От власти Сатаны,

От Турции спаси Ее, о Боже,
И свет над Ней целительный умножи
И воскреси и раны излечи!
Не допусти во Храме Твоей Воли
Навек погаснуть от смертельной воли
Армении… Святой Своей Свечи…

Эрзерум
"Арм. Вест.", №25. 1916 г

Today's Posts
Last two days	Last 3 days
Last week	Today's Posts LIFE

05 Mar 07, 22:20	#8 (permalink)
KODAK VIP Lord VIP Ultra Club Join Date: Jan 2007 Location: Nederland Age: 41 Posts: 2,541 Rep Power: 20	Алексей КУЛЕБЯКИН ОТЗВУКИ ВАНА …Я был в Ване с ноября 1915 по март 1916 года. Невыразимо тяжелое настроение навевает мне этот дотла разоренный, насыщенный смертью край, но природа его скрашивает даже ужас запустения и гибели. Красота синего озера Вана в серебряной рамке запорошенных снегом гор, прозрачность вод, ясность неба, чистота воздуха и богатство солнечных красок очаровывают душу каждого наблюдателя. Везде отпечаток величия и древности. И развалины, развалины без конца. Город Ван первоначально занят русскими в мае, а последнее разрушение его закончено в июле 1915 года, когда наши войска на короткое время должны были отойти. Нужно много времени и труда, чтобы восстановить мирную жизнь в этом сожженном краю, но история отметит пережитую кровавую эпоху величественными чертами. Одно имя "Ван" уже много говорит тем, кто любит и знает историю, особенно же тем, кто в нем прожил и выстрадал войну, не говоря уже о детях того народа, который теперь ценой долгих страданий и жертв, дожил, наконец. До счастья освобождения от векового гнета турок. Бог даст, сгладятся следы пережитого тяжелого времени, и настанут более счастливые дни освобожденного Россией края, но тем поучительнее тогда будет оглянуться на пережитое и ярко представить себе те картины разрушения и смерти, которые породила нынешняя мировая война в этой древней стране, овеянной дыханием неразгаданной красоты. СТАРЫЙ ВАН Причудливый город за метлами и Под Ванской скалой приютился, - Как будто-бы сверху желтый обрыв Он грудой развалин скатился. Турецких мечетей пестрят купола, Как свечки, торчат минареты. [стр. 255] Там двор без ворот, там остаток угла, Там вынутых окон просветы. И трупы собак, черепа и тряпье, И в лавках обломки товара. Безлюдье и ужас. Пустое жилье. Следы грабежа и пожара. Там кости людей на навозе гнилом, Там кучи разрытого хлама, Там тесный проулок, открытый пролом И стены армянского храма. Кой-что уцелело. Кой-где серебром Иконы белеют в уборе. Но Господи! Господи! Что за разгром! Какое ужасное горе! Разбитая люстра лежит на полу, Сквозят паутины волокна, И свет золотистый роняют во мглу Большие разбитые окна. Уродливо боком висят образа, Валяется в хламе кадило, И только алтарь боевая гроза Местами еще пощадила. Узорами царские блещут врата, И целы иконы святые. Божественных обликов живы цвета И ярки кресты золотые. И кажется, смотрят святые со стен И шепчут с упреком во взоре: - Все злоба, все мерзость, могила и тлен, Безумие, ужас и горе!.. ОБОРОНА ВАНА (апрель 1915 года) Ход весне открыт в апреле: Зимний снег исчез в долинах Всюду зелень птичьи трели И цветы на луговинах. [стр. 256] Все в цвету - миндаль, черешни, Виноград в зеленых лапах, Полон солнца воздух вешний, Полон силы нежный запах. На деревьях, точно иней, - Все одел узор цветочный. Ван сверкает ширью синей, Берега - ковер восточный. Вся природа миром дышит, Беспокойны только люди: Воздух взрывами колышет Непрерывный гром орудий. Жизнь поникла в древнем Ване, Гнев пылает, слезы льются. Из последних сил армяне В ожиданьи русских бьются. Бьются с злой турецкой силой За родное достоянье, За поля отчизны милой, За свое существованье. Бьются, милости не просят, Все усилья напрягают. Хлеб, патроны жены носят, Дети взрослым помогают. Всюду в городе пожары Возникают, догорают. Под ружейный треск фанфары Песни бодрые играют. Много случаев геройства, Много мужества и пыла, Но борьба такого свойства, Что в запасах только сила. Постепенно мусульмане Круг осады замыкают, С каждым днем в упорном Ване Силы храбрых иссякают. [стр. 257] А на помощь обороне Уж давно спешат отряды Видят дым на небосклоне, Слышат грохот канонады. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Дом большой стоит над Ваном. Там устроились аскеры И стрельбой своей армянам Надоели свыше меры. Ночью к ним подходят люди. Шорох, тьма, воды журчанье. Вот к земле припали груди: Окрик. Свист… В ответ молчанье. Легкий стук… Не отвечают. Смельчаки идут в ворота. Турки залпом их встречают. Слышат: ранили кого-то. Все кидаются как звери. Крик. Пальба. Удары. Стоны. Колют, бьют, ломают двери. Разряжают все патроны. Турки сбиты. Шум, тревога… А с зарей глядят армяне,- Видят: вся черна дорога: Отступают басурмане. Теплой лаской воздух веет, Синий Ван шумит в прибое. Все цветет и зеленеет, Блещет небо голубое. А в дали за тополями Приближается колонна: Над свободными полями Реют русские знамена. [стр. 258] ГИБЕЛЬ ВАНА Отошли войска в июле И с началом наступленья Курды сразу заглянули В беззащитные селенья. Поднялась тревога в Ване: - Ах, зачем ушли отряды? - И ворвались мусульмане, Избивая без пощады. Загорелся город старый, Шли на улицах сраженья, Дымной тучею пожары Охватили все строенья. По ночам была картина: Тьма над городом пылала, Золотая паутина Волны дыма застилала. Шум пожара гаммой грозной С треском выстрелов сливался И, грустя в лазури звездной, Месяц дымкой закрывался. На смерть резались армяне, В пламя женщины бросались. Наконец в сожженном Ване Лишь развалины остались. Да обобранные трупы - Грабежа немые знаки, Стен обугленных уступы, Злые кошки, да собаки. Город страшный и унылый Давит смертною тоскою, Веет запахом могилы. Дышет мерзостью людскою. Только солнце с небосвода Ту же ласку излучает, И бессмертная природа Ничего не замечает. [стр. 259] В РАЗОРЕННОМ ВАНЕ (Слепая) В разоренном армянском селенье Задержался отряд отдохнуть, Казаки, добровольцы, солдаты Разбрелись по домам заглянуть. Перерезали жителей курды, Все добро перерыли до дна, Лишь в одной полутемной пристройке Уцелела старуха одна. Уцелела старуха слепая Посреди перебитой семьи, Не смотря на свое истощенье И на дряхлые годы свои. Уж неделю она голодала, И, не в силах подняться с земли, Только слухом едва угадала, Что какие-то люди вошли. А вошли добровольцы-армяне, И их оторопь сразу взяла: Трупный запах душил, нестерпимо, - Вкруг старухи валялись тела: С перерезанным горлом мужчина, Молодая армянка в белье, Две задушенных девочки, мальчик, И младенец в кровавом тряпье. А старуха лежала живая И, услышав вошедших армян, Шевельнув головой застонала: - Ай, Нана!.. Арташес!.. Ай, Оган!.. Добровольцы ее расспросили, Но слепая твердила одно, Что ее позабыли родные. Что ее не кормили давно. Перед ней истерзали невестку, Перед ней задавили внучат, [стр. 260] А старухе в потемках казалось. Что они меж собою кричат. Перед нею зарезали сына, А она упрекала его, Что ушел он зачем-то из дома И поесть ей не дал ничего. Простирая беспомощно руки, Как ребенок, стонала она И по несколько раз повторяла Перебитых родных имена. Добровольцы смущенные вышли, - Их незрячий преследовал взгляд, А селенье уже опустело: Уходил отдохнувший отряд. И один армянин воротился, Зарядивший патроном ружье. На полу шевелилась старуха, Он печально взглянул на нее. На полу шевелилась старуха, Трупный запах чуть с ног не валил… Армянин помолился, заплакал… И не глядя ее пристрелил. БЕН-ДИМАХУ Из Вана есть широкая дорога: На север путь ведет к Бегри-кале. По сторонам остатков всяких много Пестреет на земле. Обломки арб, разбитые кадушки, Котлы, тазы, корзинки, башмаки, Баранья шерсть, тюфячные подушки И рваные мешки; Там старый пост, там брошенная зыбка Там труп быка, ободья от колес, Там черепа - безглазая улыбка. И пряди женских кос. [стр. 261] Лежат тела - уродливые позы, И тленный дух волнует и гнетет. Журчат ручьи, - как будто льются слезы, И в поле хлеб растет. Пошли холмы. Дорога в гору вьется. Кругом обрыв и скалы наверху, И по камням внизу бурливо льется Река Бен-димаху. Не хватит слез, бессильны выраженья И красок нет, чтобы все нарисовать: Видны следы ужасного сраженья, Каким уж не бывать. С дороги здесь в одну сплошную груду Сгребли мужчин, и женщин, и детей. В камнях, в воде виднеются повсюду Остатки их костей. Здесь часть армян, отставших от отряда Настигла смерть от вражеской руки, Здесь их казнила курдская засада В извилинах реки. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Тепло и тишь. И думою печальной, Как бы в ответ свершенному греху, Шумит трава, и песенкой хрустальной Журчит Бен-димаху. ТОРЖЕСТВУЮЩИЙ ВАН В разрушенном городе гром ликованья, Веселый, торжественный шум: Сбылися народной души ликованья: - Взят Эрзерум!!! Объявлена радость войскам и народу И льется в сердца, как волна, - Победу героев, успех и свободу Славит она. Священник на площади речь произносит Толпа умиленно молчит, [стр. 262] Он Богу хваленье народа возносит Пенье звучит. У церкви собрались войска для парада: Сказать о победе пора И всех поздравляет начальник отряда - "Ванцы! Ура!" Да здравствуют храбрые русские люди И к родине наша любовь! Недаром под грохот победных орудий Пролита кровь. - Забыты невзгоды, снега и морозы, Кровавых сражений пора, И радостно льются счастливые слезы: - Ванцы! Ура!! Из стен Эрзерума восходит свобода Россией спасенных армян, И день окончания рабства народа Празднует Ван. Перед этой картиной геройской отваги Молчит человеческий ум. И только колышутся русские флаги: Взят Эрзерум!!
	__________________ HayCity Armenian Game Portal

05 Mar 07, 22:21	#9 (permalink)
KODAK VIP Lord VIP Ultra Club Join Date: Jan 2007 Location: Nederland Age: 41 Posts: 2,541 Rep Power: 20	Александр КУШЛЮ ВАНСКАЯ ГАЗЕЛЛА Где-то далеко кукует кукушка, Жутко мне, жутко в ночной тишине, - Плачет над трупом армянка-старушка, Плачет старушка в ночной тишине. В городе пусто, мертво, одиноко, - Дремлют руины в ночной тишине, - Жуткое пение, пение рока, - В городе мертвом в ночной тишине. Ван "Арм. Вест.", №21. 1916 г. РАЗРУШЕННЫЙ ВАН В тени садов, покинутых, цветущих, Среди аллей изнеженных мимоз, Так много слов неслыханных, гнетущих, Так много слез, невыплаканных слез… Среди цветов, среди благоуханий, Мне слышится молитвенный напев И тихий вопль немых страданий Прекрасных дев, прекрасных юных дев… И красота разрушенного Вана, Семирамидиных садов уют, Как злой кошмар, как злая язва-рана, Мой мозг гнетут, покоя не дают. Ван "Арм. Вест.", №26. 1916г.
	__________________ HayCity Armenian Game Portal

05 Mar 07, 22:22	#10 (permalink)
KODAK VIP Lord VIP Ultra Club Join Date: Jan 2007 Location: Nederland Age: 41 Posts: 2,541 Rep Power: 20	Василий НЕМИРОВИЧ-ДАНЧЕНКО ЗА ЧТО? (Посвящается г. Суслову и ему подобным) Над чем ваш дикий смех, слепое осужденье И злая ненависть? Как будто в вражий стан Попали мы сюда на казнь и поношенье… О, если б летопись кровавую армян Могли бы вы узнать!.. И славны и могучи Когда-то были мы. На рубежах родных Дружины смелые сбиралися, как тучи В громах и молниях, на стражу прав святых… В Армении цвела великая свобода, Благословенный труд счастливых деревень, В руинах царственных погибшего народа - Вам не понять его тоскующую тень. У наших алтарей не ваши ли молитвы? Не тот же ли у нас животворящий крест? Мы вместе с вами шли в огонь священной битвы За общую судьбу одних и тех же мест. Да, правда, мало нас! И меньше с каждым годом Становится армян… Осмеивайте их! Но ведь вы тешитесь над жертвенным народом, Распятым, как Христос, на рубежах своих. Мы на Голгофу шли с восторженной любовью, И в темные века боролись мы одни. Могли бы напоить мы ад своею кровью И погасить его багровые огни. А унижения мучительного плена? А пытки, а позор, а горе и боязнь? О, нас спасли бы всех предательство, измена, Но мы - мы выбрали апостольскую казнь. Надгробный слышен плач над братской и великой Могилою армян и погр»»»»ьный звон… Стыдитесь! Жалок смех вражды и злобы дикой В благоговейный час народных похорон. 1916 г. "Русские писатели об Армении", стр. 89-90. [стр. 236] НА БЕРЕГУ ЕВФРАТА Мой старый дом стоял на берегу Евфрата… Смоковницы над ним раскинулись шатром, У моего окна румяная граната Вся в девичьих устах. И алых роз дождем Осыпана земля… К воде спускалось поле. Я тонкорунных коз пасла… По вечерам Любила я свирель тоскующего брата И птиц, слетавшихся к смолкающим садам, - Наш белый дом стоял на берегу Евфрата… * Наш милый дом стоял на берегу Евфрата… Я помню: мать, окончив знойный день, Певала часто нам в прощальный час заката О тихих радостях смиренных деревень, О старине седой, о витязях свободных, Державших меч святой в защиту прав народных, Ученых иноках в тени монастырей, О праведных царях, хранивших нас когда-то От козней и обид чужих и злых людей. Мой чудный сад стоял на берегу Евфрата… * Наш белый дом стоял на берегу Евфрата… Мы жили в стороне от распрей и тревог, И только изредка стремившихся куда-то Аскеров видели… И тихий наш порог Вражда и ненависть еще не посещали. Пожарами кругом не загорались дали… С верблюдами на юг шел пыльный караван Водой студеною меха из Эль-Абата Мы наполняли им, арабам чуждых стран. Наш милый сад стоял на берегу Евфрата. * Мой старый дом стоял на берегу Евфрата. И купы пальм росли у мутно-желтых вод, И в светлые часы молчанья и прохлады Венцы чернели их на полымье заката. Туда в убогий храм молиться шел народ И в светлые часы молчанья и прохлады [стр. 237] Священника мы слушать были рады И видеть в алтаре животворящий крест. Армяне верили: ни мести, ни захвата Не будет в тишине благословенных мест… Душистый сад стоял на берегу Евфрата. * Наш бедный дом стоял на берегу Евфрата… И как-то раз вдали… О, не забыть тот день! Бегущая толпа отчаяньем объята, Нахлынула на нас из отчих деревень. Кровавые на ней еще сочились раны. Там были женщины и дети из Аданы, Из Лаллы, Эймене и Таша и Метли… За ними злая смерть от пули и булата, Пожарище и вопль замученной земли… Наш бедный сад стоял на берегу Евфрата. * Наш бедный дом стоял на берегу Евфрата. От крови покраснев, струилася вода. За ружья мы взялись… но, смелые когда-то, Что мы могли теперь, невольники труда! Колосья под серпом: легли отцы и братья… И буйный крик убийц и вопли и проклятья… И корчилась земля. Казалося, в огне Дымились небеса… Бежала я куда-то… За мною волчий вой… Где схорониться мне? Наш бедный сад затлел на берегу Евфрата. * Наш милый дом горел на берегу Евфрата… Упала я в песок… Зову своих сестер… С тоскою кличу мать, ищу глазами брата… Но все мертво кругом. Родимую в костер Злодеи кинули… Ползти уже не в силах, Осталась я одна на дедовских могилах… Молила смерть: "приди"! И слышала кругом Как гул зловещего набата. И жадный свист огня и черных ружей гром. Дымился старый сад на берегу Евфрата. [стр. 238] * Мой отчий дом сгорел на берегу Евфрата… И вдруг звериная ко мне припала пасть… За счастье светлое жестокая расплата - Мне суждена была презреннейшая часть: Я - труп истерзанной, поруганной святыни, Я падаль жалкая, забытая в пустыне! Лохмотье смрадное заброшенных дорог… Цветок семьи моей, любимая когда-то, Я птицею влачусь у ненавистных ног. О, где душистый сад на берегу Евфрата?.. * Стоял мой бедный дом на берегу Евфрата… Истлела алых роз святая красота. Я умирать пришла в последний час заката - На пепелище их… Но я душой чиста! Я жертва за тебя, о родина святая, Прими мой смертный миг. Тебя благословляя, Я к Господу иду на страшный суд любви… Казни меня, меня, Отец! Но за меня и брата, Как я, Армению и ты благослови… 1916 г. "Русские писатели об Армении", стр. 90-93 ЗНАМЯ Я уношу с собою вдаль В край злобных джинов и Эблиса Душистых роз моих печаль И строгий траур кипариса. Кругом пески чужих пустынь, Небес сверкающее пламя… Где гор родных святая синь? Где ты, моей дружины знамя? Как белый снег вершин чиста, Его мне девушка вручила. Животворящего креста На нем божественная сила. [стр. 239] Оно овеяно молитв Восторгом, радостью, тоскою. Его в громах кровавых битв Держал я твердою рукою. За ним незримые, вослед, Покинув тьму могильной сени, Стремились вестники побед, Бойцов разгневанные тени. Но час ударил роковой, Я пал в бою, мечом сраженный, И знамя выхватил другой, И спас в борьбе ожесточенной. Очнулся я в тени чинар, В багровом полыме заката. Прохладою сменялся жар Над желтой ризою Евфрата. Синел восток. Ночная мгла Как будто свиток дня свивала И тенью сизого крыла Его от света заслоняла. Там пенье труб… Там вражий стан… Коней пронзительное ржанье… И рать усталая армян, Ее суровое молчание… Нас мало было. Враг силен… Я ждал последнего удара. И колыхался небосклон Цветами алыми пожара. И ночь прошла. И знойный день… Я поднят был как труп бездушный… И вот теперь влачусь как тень, Как раб безмолвный и послушный. Иду… Куда?.. Зачем?.. Молчу… В пески пустынь? Спросить не смею! Как вол, свистящему бичу Я гну истерзанную шею. [стр. 240] Но снятся мне издалека Благоуханные долины. Моя библейская река И знамя белое дружины. Возврата нет! Не станет сил Уйти дорогою безводной В далекий край моих могил, В нетленный край земли свободной. Воскреснет родина моя! А я - боец ее плененный, Любовь и ненависть тая, Умру в пустыне отделенной. Но в час последний надо мной И в блеск и в зной ее палящий Святого стяга золотой Увижу крест животворящий. И я душой в родную даль Уйду от джинов и Эблиса Душистых роз моих печаль, Под строгий траур кипариса. 1916 г. "Русские писатели об Армении", стр. 93-95.
	__________________ HayCity Armenian Game Portal

05 Mar 07, 22:23	#11 (permalink)
KODAK VIP Lord VIP Ultra Club Join Date: Jan 2007 Location: Nederland Age: 41 Posts: 2,541 Rep Power: 20	В. ОПОЧИНИН ПРОВОДНИК Вот снежная грань миновала, Кустарник к утесам приник… С безлюдных вершин перевала Спускаемся мы напрямик… Седой Армянин бородатый Тропинку в горах отыскал - И мерно шагают солдаты По гребню неведомых скал… Иной озирается робко, Взглянув неожиданно вниз: Над бездной опасная тропка Нависла, как узкий карниз… Ущелья, как трещины сжаты, Зловещи изломы стремнин, - Но знает дорогу вожатый - Высокий, седой Армянин… Недаром он эти отроги Исхаживал в детстве своем, - Идет теперь важный и строгий С фельдфебелем русским вдвоем… В лохмотьях… но с Русскими вместе Он в отчую землю проник, Он дожил до радостной мести, Он в этих горах - проводник… И даже вечернем тумане Глаза его ярко горят: Бегите, враги-мусульмане, - Идет крестоносцев отряд! Исполнилась вещая дума, Он шепчет в каком-то бреду: "С отрядом до стен Эрзерума Я завтра, старик, добреду"… "Армяне и война", №1. 1916 г.
	__________________ HayCity Armenian Game Portal

VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Literature and Culture Literature – are news, that will never become out of date. (Ezra Pound) When everything is forgotten, culture remains. (Edward Errio)

Геноцид армян в произведениях русских авторов

05 Mar 07, 22:23	#12 (permalink)
KODAK VIP Lord VIP Ultra Club Join Date: Jan 2007 Location: Nederland Age: 41 Posts: 2,541 Rep Power: 20	Сергей ПИРВЕРДИЕВ ОДНА МОЛИТВА Ах, знал ли ты далекую страну, Страну великих мук, страну печали, Где только кровь приветствует весну, Где плачут робкие леса и скалы? Там тишина задумчивых святынь Поругана безумием дикой мести… Там на обломках пляшет не один, Как дикий зверь на пиршестве бесчестья! И плачет там в великой скорби мать, И тщетно ждет отец желанной встречи: Их дети в безднах мертвыми лежат, Их дети лишены, как звери речи!.. Ах, знал ли ты далекую страну, Страну суровых мук, страну гоненья? - Молитву лепечут всю одну И трепетно там ждут спасенья!.. Ван "Арм. Вест.", №42. 1916 г.
	__________________ HayCity Armenian Game Portal

05 Mar 07, 22:24	#13 (permalink)
KODAK VIP Lord VIP Ultra Club Join Date: Jan 2007 Location: Nederland Age: 41 Posts: 2,541 Rep Power: 20	Константин САЯНСКИЙ АРМЕНИЯ Палентэкена скалы вековые, Свидетели всех ужасов живые, Что гайканская страна перенесла! Ответьте мне: - чего всегда молчанье Отзвуком было муки и страданья Армянского великого русла? Молчите вы, нахмурившись сурово, Но я стою в надежде слышать слово То страшное… Скажите мне его. Я не уйду. Стоять тут буду годы Ответа ждать: чтоб знали все народы Историю народа одного… И пробудились грозные массивы, И содрогнулись скал гранитных глыбы, И бездна их ответ не принесла: "Молчи, поэт! Преступны все народы В погибели померкнувшей свободы Армении… Тут всех вина была!"… Их глас умолк… И жутко мне так стало Перед лицом неложного зерцала За Кровь и Смерть истерзанной страны… Молиться ль ей?.. Рыдать ли мне над нею?.. О, Боже мой! Прострись Рукой Своею Над бедною… От власти Сатаны, От Турции спаси Ее, о Боже, И свет над Ней целительный умножи И воскреси и раны излечи! Не допусти во Храме Твоей Воли Навек погаснуть от смертельной воли Армении… Святой Своей Свечи… Эрзерум "Арм. Вест.", №25. 1916 г
	__________________ HayCity Armenian Game Portal