VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Мукик · 29 May 07, 11:54

Поэмы
Руслан и Людмила (1817-1820)
Кавказский пленник (1820-1821)
Гавриилиада (1821)
Вадим (1821-1822)
Братья разбойники (1821-1822)
Бахчисарайский фонтан (1821-1823)
Цыганы (1824)
Граф Нулин (1825)
Полтава (1828-1829)
Тазит (1829-1830)
Домик в Коломне (1830)
Езерский (1832)
Анджело (1833)
Медный всадник (1833)

Роман в стихах

Евгений Онегин (1823-1831)

Драматические произведения

Борис Годунов (1825)
Скупой рыцарь (1830)
Моцарт и Сальери (1830)
Каменный гость (1830) [1]
Пир во время чумы (1830)
Русалка (1829-1832)

Стихотворения

1809-1825
1826-1836
Стихотворения Пушкина по алфавиту

Проза

Арап Петра Великого (1827)
Роман в письмах (1829)
Повести покойного Ивана Петровича Белкина (1830)
Выстрел
Метель
Гробовщик
Станционный смотритель
Барышня-крестьянка
История села Горюхина (1830)
Рославлев (1831)
Дубровский (1833)
Пиковая дама (1834)
Египетские ночи (1835)
Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года (1835)
Капитанская дочка (1836)

Сказки

Жених (1825)
Сказка о попе и о работнике его Балде (1830)
Сказка о медведихе (1830?)
Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди (1831)
Сказка о рыбаке и рыбке (1833)
Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях(1833)
Сказка о золотом петушке (1834)

HayArtsiv · 10 Jun 07, 22:42

Александр Пушкин

Тазит

Не для бесед и ликований,
Не для кровавых совещаний,
Не для расспросов кунака,
Не для разбойничей потехи
Так рано съехались адехи
На двор Гасуба старика.
В нежданной встрече сын Гасуба
Рукой завистника убит
Вблизи развалин Татартуба.
В родимой сакле он лежит.
Обряд творится погр»»»»ьный.
Звучит уныло песнь муллы.
В арбу впряженные волы
Стоят пред саклею печальной.
Двор полон тесною толпой.
Подъемлют гости скорбный вой
И с плачем бьют нагрудны брони,
И, внемля шум небоевой,
Мятутся спутанные кони.
Все ждут. Из сакли наконец
Выходит между жен отец.
Два узденя за ним выносят
На бурке хладный труп. Толпу
По сторонам раздаться просят.
Слагают тело на арбу
И с ним кладут снаряд воинский:
Неразряженную пищаль,
Колчан и лук, кинжал грузинский
И шашки крестовую сталь,
Чтобы крепка была могила,
Где храбрый ляжет почивать,
Чтоб мог на зов он Азраила
Исправным воином восстать.
В дорогу шествие готово,
И тронулась арба. За ней
Адехи следуют сурово,
Смиряя молча пыл коней...
Уж потухал закат огнистый,
Златя нагорные скалы,
Когда долины каменистой
Достигли тихие волы.
В долине той враждою жадной
Сражен наездник молодой,
Там ныне тень могилы хладной
Воспримет труп его немой...
Уж труп землею взят. Могила
Завалена. Толпа вокруг
Мольбы последние творила.
Из-за горы явились вдруг
Старик седой и отрок стройный.
Дают дорогу пришлецу —
И скорбному старик отцу
Так молвил, важный и спокойный:
«Прошло тому тринадцать лет,
Как ты, в аул чужой пришед,
Вручил мне слабого младенца,
Чтоб воспитаньем из него
Я сделал храброго чеченца.
Сегодня сына одного
Ты преждевременно хоронишь.
Гасуб, покорен будь судьбе.
Другого я привел тебе.
Вот он. Ты голову преклонишь
К его могучему плечу.
Твою потерю им заменишь —
Труды мои ты сам оценишь,
Хвалиться ими не хочу».
Умолкнул. Смотрит торопливо
Гасуб на отрока. Тазит,
Главу потупя молчаливо,
Ему недвижим предстоит.
И в горе им Гасуб любуясь,
Влеченью сердца повинуясь,
Объемлет ласково его.
Потом наставника ласкает,
Благодарит и приглашает
Под кровлю дома своего.
Три дня, три ночи с кунаками
Его он хочет угощать
И после честно провожать
С благословеньем и дарами.
Ему ж, отец печальный мнит,
Обязан благом я бесценным:
Слугой и другом неизменным,
Могучим мстителем обид.
*
Проходят дни. Печаль заснула
В душе Гасуба. Но Тазит
Всё дикость прежнюю хранит.
Среди родимого аула
Он как чужой; он целый день
В горах один; молчит и бродит.
Так в сакле кормленный олень
Всё в лес глядит; всё в глушь уходит.
Он любит — по крутым скалам
Скользить, ползти тропой кремнистой,
Внимая буре голосистой
И в бездне воющим волнам.
Он иногда до поздней ночи
Сидит, печален, над горой,
Недвижно в даль уставя очи,
Опершись на руку главой.
Какие мысли в нем проходят?
Чего желает он тогда?
Из мира дольнего куда
Младые сны его уводят?..
Как знать? Незрима глубь сердец.
В мечтаньях отрок своеволен,
Как ветер в небе...
Но отец
Уже Тазитом недоволен.
«Где ж, — мыслит он, — в нем плод наук,
Отважность, хитрость и проворство,
Лукавый ум и сила рук?
В нем только лень и непокорство.
Иль сына взор мой не проник,
Иль обманул меня старик».
*
Тазит из табуна выводит
Коня, любимца своего.
Два дни в ауле нет его,
На третий он домой приходит. Отец Где был ты, сын? Сын В ущелье скал,
Где прорван каменистый берег,
И путь открыт на Дариял. Отец Что делал там? Сын Я слушал Терек. Отец А не видал ли ты грузин
Иль русских? Сын Видел я, с товаром
Тифлисский ехал армянин. Отец Он был со стражей? Сын Нет, один. Отец Зачем нечаянным ударом
Не вздумал ты сразить его
И не прыгнул к нему с утеса? —

Потупил очи сын черкеса,
Не отвечая ничего.
*
Тазит опять коня седлает,
Два дня, две ночи пропадает,
Потом является домой. Отец Где был? Сын За белою горой. Отец Кого ты встретил? Сын На кургане
От нас бежавшего раба. Отец О милосердая судьба!
Где ж он? Ужели на аркане
Ты беглеца не притащил? —
Тазит опять главу склонил.
Гасуб нахмурился в молчанье,
Но скрыл свое негодованье.
«Нет, — мыслит он, — не заменит
Он никогда другого брата.
Не научился мой Тазит,
Как шашкой добывают злато.
Ни стад моих, ни табунов
Не наделят его разъезды.
Он только знает без трудов
Внимать волнам, глядеть на звезды,
А не в набегах отбивать
Коней с ногайскими быками
И с боя взятыми рабами
Суда в Анапе нагружать».
*
Тазит опять коня седлает.
Два дня, две ночи пропадает.
На третий, бледен, как мертвец,
Приходит он домой. Отец,
Его увидя, вопрошает:
«Где был ты?» Сын Около станиц
Кубани, близ лесных границ
— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —
Отец Кого ты видел? Сын Супостата. Отец Кого? кого? Сын Убийцу брата. Отец Убийцу сына моего!..
Приди!.. где голова его?
Тазит!.. Мне череп этот нужен.
Дай нагляжусь! Сын Убийца был
Один, изранен, безоружен... Отец Ты долга крови не забыл!..
Врага ты навзничь опрокинул,
Не правда ли? ты шашку вынул,
Ты в горло сталь ему воткнул
И трижды тихо повернул,
Упился ты его стенаньем,
Его змеиным издыханьем...
Где ж голова?.. подай... нет сил...

Но сын молчит, потупя очи.
И стал Гасуб чернее ночи
И сыну грозно возопил:
«Поди ты прочь — ты мне не сын,
Ты не чеченец — ты старуха,
Ты трус, ты раб, ты армянин!
Будь проклят мной! поди — чтоб слуха
Никто о робком не имел,
Чтоб вечно ждал ты грозной встречи,
Чтоб мертвый брат тебе на плечи
Окровавленной кошкой сел
И к бездне гнал тебя нещадно,
Чтоб ты, как раненый олень,
Бежал, тоскуя безотрадно,
Чтоб дети русских деревень
Тебя веревкою поймали
И как волчонка затерзали,
Чтоб ты... Беги... беги скорей,
Не оскверняй моих очей!»

Сказал и на земь лег — и очи
Закрыл. И так лежал до ночи.
Когда же приподнялся он,
Уже на синий небосклон
Луна, блистая, восходила
И скал вершины серебрила.
Тазита трижды он позвал,
Никто ему не отвечал...
*
Ущелий горных поселенцы
В долине шумно собрались —
Привычны игры начались.
Верьхами юные чеченцы,
В пыли несясь во весь опор,
Стрелою шапку пробивают,
Иль трижды сложенный ковер
Булатом сразу рассекают.
То скользкой тешатся борьбой,
То пляской быстрой. Жены, девы
Меж тем поют — и гул лесной
Далече вторит их напевы.
Но между юношей один
Забав наездничьих не делит,
Верхом не мчится вдоль стремнин,
Из лука звонкого не целит.
И между девами одна
Молчит уныла и бледна.
Они в толпе четою странной
Стоят, не видя ничего.
И горе им: он сын изгнанный,
Она любовница его...
О, было время!.. с ней украдкой
Видался юноша в горах.
Он пил огонь отравы сладкой
В ее смятенье, в речи краткой,
В ее потупленных очах,
Когда с домашнего порогу
Она смотрела на дорогу,
С подружкой резвой говоря —
И вдруг садилась и бледнела
И, отвечая, не глядела
И разгоралась, как заря —
Или у вод когда стояла,
Текущих с каменных вершин,
И долго кованый кувшин
Волною звонкой наполняла.
И он, не властный превозмочь
Волнений сердца, раз приходит
К ее отцу, его отводит
И говорит: «Твоя мне дочь
Давно мила. По ней тоскуя,
Один и сир, давно живу я.
Благослови любовь мою.
Я беден — но могуч и молод.
Мне труд легок. Я удалю
От нашей сакли тощий голод.
Тебе я буду сын и друг
Послушный, преданный и нежный,
Твоим сынам кунак надежный,
А ей — приверженный супруг».

1829—1830

Margare · 11 Jun 07, 14:13

Можно я вот тоже свои любимые пушкинские стишки покидаю)))))

Признание

К Александре Ивановне Осиповой

Я вас люблю, хоть и бешусь,
Хоть это труд и стыд напрасный,
И в этой глупости несчастной
У ваших ног я признаюсь!
Мне не к лицу и не по летам...
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей:
Без вас мне скучно, — я зеваю;
При вас мне грустно, — я терплю;
И, мочи нет, сказать желаю,
Мой ангел, как я вас люблю!
Когда я слышу из гостиной
Ваш легкий шаг, иль платья шум,
Иль голос девственный, невинный,
Я вдруг теряю весь свой ум.
Вы улыбнетесь — мне отрада;
Вы отвернетесь — мне тоска;
За день мучения — награда
Мне ваша бледная рука.
Когда за пяльцами прилежно
Сидите вы, склонясь небрежно,
Глаза и кудри опустя, -
Я в умиленьи, молча, нежно
Любуюсь вами, как дитя!..
Сказать ли вам мое несчастье,
Мою ревнивую печаль,
Когда гулять, порой в ненастье,
Вы собираетеся вдаль?
И ваши слезы в одиночку,
И речи в уголку вдвоем,
И путешествия в Опочку,
И фортепьяно вечерком?..
Алина! сжальтесь надо мною.
Не смею требовать любви.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Все может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!...
Я сам обманываться рад!

1826

Margare · 11 Jun 07, 14:14

Пророк

Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился,
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он:
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
"Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей."

1826

Margare · 11 Jun 07, 14:16

Поэт

Пока не требует поэта
К священной жертве Аполлон,
В заботах суетного света
Он малодушно погружен;
Молчит его святая лира;
Душа вкушает хладный сон,
И меж детей ничтожных мира,
Быть может, всех ничтожней он.

Но лишь божественный глагол
До слуха чуткого коснется,
Душа поэта встрепенется,
Как пробудившийся орел.
Тоскует он в забавах мира,
Людской чуждается молвы,
К ногам народного кумира
Не клонит гордой головы;
Бежит он, дикий и суровый,
И звуков и смятенья полн,
На берега пустынных волн,
В широкошумные дубровы...

Margare · 11 Jun 07, 14:17

"Во глубине сибирских руд..."

Во глубине сибирских руд
Храните гордое терпенье,
Не пропадет ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье.

Несчастью верная сестра,
Надежда в мрачном подземелье
Разбудит бодрость и веселье,
Придет желанная пора:

Любовь и дружество до вас
Дойдут сквозь мрачные затворы,
Как в ваши каторжные норы
Доходит мой свободный глас.

Оковы тяжкие падут,
Темницы рухнут — и свобода
Вас примет радостно у входа,
И братья меч вам отдадут.

1820 — 1826

Margare · 11 Jun 07, 14:20

Ода Вольность

Беги, сокройся от очей,
Цитеры слабая царица!
Где ты, где ты, гроза царей,
Свободы гордая певица?
Приди, сорви с меня венок,
Разбей изнеженную лиру...
Хочу воспеть Свободу миру,
На тронах поразить порок.

Открой мне благородный след
Того возвышенного галла,
Кому сама средь славных бед
Ты гимны смелые внушала.
Питомцы ветреной Судьбы,
Тираны мира! трепещите!
А вы, мужайтесь и внемлите,
Восстаньте, падшие рабы!

Увы! куда ни брошу взор —
Везде бичи, везде железы,
Законов гибельный позор,
Неволи немощные слезы;
Везде неправедная Власть
В сгущенной мгле предрассуждений
Воссела — Рабства грозный Гений
И Славы роковая страсть.

Лишь там над царскою главой
Народов не легло страданье,
Где крепко с Вольностью святой
Законов мощных сочетанье;
Где всем простерт их твердый щит,
Где сжатый верными руками
Граждан над равными главами
Их меч без выбора скользит

И преступленье свысока
Сражает праведным размахом;
Где не подкупна их рука
Ни алчной скупостью, ни страхом.
Владыки! вам венец и трон
Дает Закон — а не природа;
Стоите выше вы народа,
Но вечный выше вас Закон.

И горе, горе племенам,
Где дремлет он неосторожно,
Где иль народу, иль царям
Законом властвовать возможно!
Тебя в свидетели зову,
О мученик ошибок славных,
За предков в шуме бурь недавных
Сложивший царскую главу.

Восходит к смерти Людовик
В виду безмолвного потомства,
Главой развенчанной приник
К кровавой плахе Вероломства.
Молчит Закон — народ молчит,
Падет преступная секира...
И се — злодейская порфира
На галлах скованных лежит.

Самовластительный Злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоем челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрек ты богу на земле.

Когда на мрачную Неву
Звезда полуночи сверкает
И беззаботную главу
Спокойный сон отягощает,
Глядит задумчивый певец
На грозно спящий средь тумана
Пустынный памятник тирана,
Забвенью брошенный дворец —

И слышит Клии страшный глас
За сими страшными стенами,
Калигулы последний час
Он видит живо пред очами,
Он видит — в лентах и звездах,
Вином и злобой упоенны,
Идут убийцы потаенны,
На лицах дерзость, в сердце страх.

Молчит неверный часовой,
Опущен молча мост подъемный,
Врата отверсты в тьме ночной
Рукой предательства наемной...
О стыд! о ужас наших дней!
Как звери, вторглись янычары!..
Падут бесславные удары...
Погиб увенчанный злодей.

И днесь учитесь, о цари:
Ни наказанья, ни награды,
Ни кров темниц, ни алтари
Не верные для вас ограды.
Склонитесь первые главой
Под сень надежную Закона,
И станут вечной стражей трона
Народов вольность и покой.

Today's Posts
Last two days	Last 3 days
Last week	Today's Posts LIFE

29 May 07, 11:54	#15 (permalink)
Мукик Все буду молчать......... VIP Ultra Club Join Date: Mar 2007 Location: Много будете знать скоро состаритесь... Age: 44 Posts: 14,210 Blog Entries: 7 Rep Power: 32	Поэмы Руслан и Людмила (1817-1820) Кавказский пленник (1820-1821) Гавриилиада (1821) Вадим (1821-1822) Братья разбойники (1821-1822) Бахчисарайский фонтан (1821-1823) Цыганы (1824) Граф Нулин (1825) Полтава (1828-1829) Тазит (1829-1830) Домик в Коломне (1830) Езерский (1832) Анджело (1833) Медный всадник (1833) Роман в стихах Евгений Онегин (1823-1831) Драматические произведения Борис Годунов (1825) Скупой рыцарь (1830) Моцарт и Сальери (1830) Каменный гость (1830) [1] Пир во время чумы (1830) Русалка (1829-1832) Стихотворения 1809-1825 1826-1836 Стихотворения Пушкина по алфавиту Проза Арап Петра Великого (1827) Роман в письмах (1829) Повести покойного Ивана Петровича Белкина (1830) Выстрел Метель Гробовщик Станционный смотритель Барышня-крестьянка История села Горюхина (1830) Рославлев (1831) Дубровский (1833) Пиковая дама (1834) Египетские ночи (1835) Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года (1835) Капитанская дочка (1836) Сказки Жених (1825) Сказка о попе и о работнике его Балде (1830) Сказка о медведихе (1830?) Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне лебеди (1831) Сказка о рыбаке и рыбке (1833) Сказка о мёртвой царевне и семи богатырях(1833) Сказка о золотом петушке (1834)
	__________________ «Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

10 Jun 07, 22:42	#16 (permalink)
HayArtsiv Вредный Армян VIP Ultra Club Join Date: Mar 2007 Location: Earth Posts: 3,175 Rep Power: 21	Тазит - Александр Пушкин Александр Пушкин Тазит Не для бесед и ликований, Не для кровавых совещаний, Не для расспросов кунака, Не для разбойничей потехи Так рано съехались адехи На двор Гасуба старика. В нежданной встрече сын Гасуба Рукой завистника убит Вблизи развалин Татартуба. В родимой сакле он лежит. Обряд творится погр»»»»ьный. Звучит уныло песнь муллы. В арбу впряженные волы Стоят пред саклею печальной. Двор полон тесною толпой. Подъемлют гости скорбный вой И с плачем бьют нагрудны брони, И, внемля шум небоевой, Мятутся спутанные кони. Все ждут. Из сакли наконец Выходит между жен отец. Два узденя за ним выносят На бурке хладный труп. Толпу По сторонам раздаться просят. Слагают тело на арбу И с ним кладут снаряд воинский: Неразряженную пищаль, Колчан и лук, кинжал грузинский И шашки крестовую сталь, Чтобы крепка была могила, Где храбрый ляжет почивать, Чтоб мог на зов он Азраила Исправным воином восстать. В дорогу шествие готово, И тронулась арба. За ней Адехи следуют сурово, Смиряя молча пыл коней... Уж потухал закат огнистый, Златя нагорные скалы, Когда долины каменистой Достигли тихие волы. В долине той враждою жадной Сражен наездник молодой, Там ныне тень могилы хладной Воспримет труп его немой... Уж труп землею взят. Могила Завалена. Толпа вокруг Мольбы последние творила. Из-за горы явились вдруг Старик седой и отрок стройный. Дают дорогу пришлецу — И скорбному старик отцу Так молвил, важный и спокойный: «Прошло тому тринадцать лет, Как ты, в аул чужой пришед, Вручил мне слабого младенца, Чтоб воспитаньем из него Я сделал храброго чеченца. Сегодня сына одного Ты преждевременно хоронишь. Гасуб, покорен будь судьбе. Другого я привел тебе. Вот он. Ты голову преклонишь К его могучему плечу. Твою потерю им заменишь — Труды мои ты сам оценишь, Хвалиться ими не хочу». Умолкнул. Смотрит торопливо Гасуб на отрока. Тазит, Главу потупя молчаливо, Ему недвижим предстоит. И в горе им Гасуб любуясь, Влеченью сердца повинуясь, Объемлет ласково его. Потом наставника ласкает, Благодарит и приглашает Под кровлю дома своего. Три дня, три ночи с кунаками Его он хочет угощать И после честно провожать С благословеньем и дарами. Ему ж, отец печальный мнит, Обязан благом я бесценным: Слугой и другом неизменным, Могучим мстителем обид. * Проходят дни. Печаль заснула В душе Гасуба. Но Тазит Всё дикость прежнюю хранит. Среди родимого аула Он как чужой; он целый день В горах один; молчит и бродит. Так в сакле кормленный олень Всё в лес глядит; всё в глушь уходит. Он любит — по крутым скалам Скользить, ползти тропой кремнистой, Внимая буре голосистой И в бездне воющим волнам. Он иногда до поздней ночи Сидит, печален, над горой, Недвижно в даль уставя очи, Опершись на руку главой. Какие мысли в нем проходят? Чего желает он тогда? Из мира дольнего куда Младые сны его уводят?.. Как знать? Незрима глубь сердец. В мечтаньях отрок своеволен, Как ветер в небе... Но отец Уже Тазитом недоволен. «Где ж, — мыслит он, — в нем плод наук, Отважность, хитрость и проворство, Лукавый ум и сила рук? В нем только лень и непокорство. Иль сына взор мой не проник, Иль обманул меня старик». * Тазит из табуна выводит Коня, любимца своего. Два дни в ауле нет его, На третий он домой приходит. Отец Где был ты, сын? Сын В ущелье скал, Где прорван каменистый берег, И путь открыт на Дариял. Отец Что делал там? Сын Я слушал Терек. Отец А не видал ли ты грузин Иль русских? Сын Видел я, с товаром Тифлисский ехал армянин. Отец Он был со стражей? Сын Нет, один. Отец Зачем нечаянным ударом Не вздумал ты сразить его И не прыгнул к нему с утеса? — Потупил очи сын черкеса, Не отвечая ничего. * Тазит опять коня седлает, Два дня, две ночи пропадает, Потом является домой. Отец Где был? Сын За белою горой. Отец Кого ты встретил? Сын На кургане От нас бежавшего раба. Отец О милосердая судьба! Где ж он? Ужели на аркане Ты беглеца не притащил? — Тазит опять главу склонил. Гасуб нахмурился в молчанье, Но скрыл свое негодованье. «Нет, — мыслит он, — не заменит Он никогда другого брата. Не научился мой Тазит, Как шашкой добывают злато. Ни стад моих, ни табунов Не наделят его разъезды. Он только знает без трудов Внимать волнам, глядеть на звезды, А не в набегах отбивать Коней с ногайскими быками И с боя взятыми рабами Суда в Анапе нагружать». * Тазит опять коня седлает. Два дня, две ночи пропадает. На третий, бледен, как мертвец, Приходит он домой. Отец, Его увидя, вопрошает: «Где был ты?» Сын Около станиц Кубани, близ лесных границ — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — Отец Кого ты видел? Сын Супостата. Отец Кого? кого? Сын Убийцу брата. Отец Убийцу сына моего!.. Приди!.. где голова его? Тазит!.. Мне череп этот нужен. Дай нагляжусь! Сын Убийца был Один, изранен, безоружен... Отец Ты долга крови не забыл!.. Врага ты навзничь опрокинул, Не правда ли? ты шашку вынул, Ты в горло сталь ему воткнул И трижды тихо повернул, Упился ты его стенаньем, Его змеиным издыханьем... Где ж голова?.. подай... нет сил... Но сын молчит, потупя очи. И стал Гасуб чернее ночи И сыну грозно возопил: «Поди ты прочь — ты мне не сын, Ты не чеченец — ты старуха, Ты трус, ты раб, ты армянин! Будь проклят мной! поди — чтоб слуха Никто о робком не имел, Чтоб вечно ждал ты грозной встречи, Чтоб мертвый брат тебе на плечи Окровавленной кошкой сел И к бездне гнал тебя нещадно, Чтоб ты, как раненый олень, Бежал, тоскуя безотрадно, Чтоб дети русских деревень Тебя веревкою поймали И как волчонка затерзали, Чтоб ты... Беги... беги скорей, Не оскверняй моих очей!» Сказал и на земь лег — и очи Закрыл. И так лежал до ночи. Когда же приподнялся он, Уже на синий небосклон Луна, блистая, восходила И скал вершины серебрила. Тазита трижды он позвал, Никто ему не отвечал... * Ущелий горных поселенцы В долине шумно собрались — Привычны игры начались. Верьхами юные чеченцы, В пыли несясь во весь опор, Стрелою шапку пробивают, Иль трижды сложенный ковер Булатом сразу рассекают. То скользкой тешатся борьбой, То пляской быстрой. Жены, девы Меж тем поют — и гул лесной Далече вторит их напевы. Но между юношей один Забав наездничьих не делит, Верхом не мчится вдоль стремнин, Из лука звонкого не целит. И между девами одна Молчит уныла и бледна. Они в толпе четою странной Стоят, не видя ничего. И горе им: он сын изгнанный, Она любовница его... О, было время!.. с ней украдкой Видался юноша в горах. Он пил огонь отравы сладкой В ее смятенье, в речи краткой, В ее потупленных очах, Когда с домашнего порогу Она смотрела на дорогу, С подружкой резвой говоря — И вдруг садилась и бледнела И, отвечая, не глядела И разгоралась, как заря — Или у вод когда стояла, Текущих с каменных вершин, И долго кованый кувшин Волною звонкой наполняла. И он, не властный превозмочь Волнений сердца, раз приходит К ее отцу, его отводит И говорит: «Твоя мне дочь Давно мила. По ней тоскуя, Один и сир, давно живу я. Благослови любовь мою. Я беден — но могуч и молод. Мне труд легок. Я удалю От нашей сакли тощий голод. Тебе я буду сын и друг Послушный, преданный и нежный, Твоим сынам кунак надежный, А ей — приверженный супруг». 1829—1830
	__________________ Интуиция - поразительное чутье, подсказывающее женщине, что она права, независимо от того, права она или нет.

VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Literature and Culture Literature – are news, that will never become out of date. (Ezra Pound) When everything is forgotten, culture remains. (Edward Errio)

Пушкин Александр Сергеевич

11 Jun 07, 14:13	#17 (permalink)
Margare Most VIP VIP Ultra Club Join Date: Dec 2006 Posts: 4,416 Rep Power: 22	Можно я вот тоже свои любимые пушкинские стишки покидаю))))) Признание К Александре Ивановне Осиповой Я вас люблю, хоть и бешусь, Хоть это труд и стыд напрасный, И в этой глупости несчастной У ваших ног я признаюсь! Мне не к лицу и не по летам... Пора, пора мне быть умней! Но узнаю по всем приметам Болезнь любви в душе моей: Без вас мне скучно, — я зеваю; При вас мне грустно, — я терплю; И, мочи нет, сказать желаю, Мой ангел, как я вас люблю! Когда я слышу из гостиной Ваш легкий шаг, иль платья шум, Иль голос девственный, невинный, Я вдруг теряю весь свой ум. Вы улыбнетесь — мне отрада; Вы отвернетесь — мне тоска; За день мучения — награда Мне ваша бледная рука. Когда за пяльцами прилежно Сидите вы, склонясь небрежно, Глаза и кудри опустя, - Я в умиленьи, молча, нежно Любуюсь вами, как дитя!.. Сказать ли вам мое несчастье, Мою ревнивую печаль, Когда гулять, порой в ненастье, Вы собираетеся вдаль? И ваши слезы в одиночку, И речи в уголку вдвоем, И путешествия в Опочку, И фортепьяно вечерком?.. Алина! сжальтесь надо мною. Не смею требовать любви. Быть может, за грехи мои, Мой ангел, я любви не стою! Но притворитесь! Этот взгляд Все может выразить так чудно! Ах, обмануть меня не трудно!... Я сам обманываться рад! 1826

11 Jun 07, 14:14	#18 (permalink)
Margare Most VIP VIP Ultra Club Join Date: Dec 2006 Posts: 4,416 Rep Power: 22	Пророк Духовной жаждою томим, В пустыне мрачной я влачился, И шестикрылый серафим На перепутье мне явился. Перстами легкими как сон Моих зениц коснулся он: Отверзлись вещие зеницы, Как у испуганной орлицы. Моих ушей коснулся он, И их наполнил шум и звон: И внял я неба содроганье, И горний ангелов полет, И гад морских подводный ход, И дольней лозы прозябанье. И он к устам моим приник, И вырвал грешный мой язык, И празднословный и лукавый, И жало мудрыя змеи В уста замершие мои Вложил десницею кровавой. И он мне грудь рассек мечом, И сердце трепетное вынул, И угль, пылающий огнем, Во грудь отверстую водвинул. Как труп в пустыне я лежал, И бога глас ко мне воззвал: "Восстань, пророк, и виждь, и внемли, Исполнись волею моей И, обходя моря и земли, Глаголом жги сердца людей." 1826

11 Jun 07, 14:16	#19 (permalink)
Margare Most VIP VIP Ultra Club Join Date: Dec 2006 Posts: 4,416 Rep Power: 22	Поэт Пока не требует поэта К священной жертве Аполлон, В заботах суетного света Он малодушно погружен; Молчит его святая лира; Душа вкушает хладный сон, И меж детей ничтожных мира, Быть может, всех ничтожней он. Но лишь божественный глагол До слуха чуткого коснется, Душа поэта встрепенется, Как пробудившийся орел. Тоскует он в забавах мира, Людской чуждается молвы, К ногам народного кумира Не клонит гордой головы; Бежит он, дикий и суровый, И звуков и смятенья полн, На берега пустынных волн, В широкошумные дубровы...

11 Jun 07, 14:17	#20 (permalink)
Margare Most VIP VIP Ultra Club Join Date: Dec 2006 Posts: 4,416 Rep Power: 22	"Во глубине сибирских руд..." Во глубине сибирских руд Храните гордое терпенье, Не пропадет ваш скорбный труд И дум высокое стремленье. Несчастью верная сестра, Надежда в мрачном подземелье Разбудит бодрость и веселье, Придет желанная пора: Любовь и дружество до вас Дойдут сквозь мрачные затворы, Как в ваши каторжные норы Доходит мой свободный глас. Оковы тяжкие падут, Темницы рухнут — и свобода Вас примет радостно у входа, И братья меч вам отдадут. 1820 — 1826

11 Jun 07, 14:20	#21 (permalink)
Margare Most VIP VIP Ultra Club Join Date: Dec 2006 Posts: 4,416 Rep Power: 22	Ода Вольность Беги, сокройся от очей, Цитеры слабая царица! Где ты, где ты, гроза царей, Свободы гордая певица? Приди, сорви с меня венок, Разбей изнеженную лиру... Хочу воспеть Свободу миру, На тронах поразить порок. Открой мне благородный след Того возвышенного галла, Кому сама средь славных бед Ты гимны смелые внушала. Питомцы ветреной Судьбы, Тираны мира! трепещите! А вы, мужайтесь и внемлите, Восстаньте, падшие рабы! Увы! куда ни брошу взор — Везде бичи, везде железы, Законов гибельный позор, Неволи немощные слезы; Везде неправедная Власть В сгущенной мгле предрассуждений Воссела — Рабства грозный Гений И Славы роковая страсть. Лишь там над царскою главой Народов не легло страданье, Где крепко с Вольностью святой Законов мощных сочетанье; Где всем простерт их твердый щит, Где сжатый верными руками Граждан над равными главами Их меч без выбора скользит И преступленье свысока Сражает праведным размахом; Где не подкупна их рука Ни алчной скупостью, ни страхом. Владыки! вам венец и трон Дает Закон — а не природа; Стоите выше вы народа, Но вечный выше вас Закон. И горе, горе племенам, Где дремлет он неосторожно, Где иль народу, иль царям Законом властвовать возможно! Тебя в свидетели зову, О мученик ошибок славных, За предков в шуме бурь недавных Сложивший царскую главу. Восходит к смерти Людовик В виду безмолвного потомства, Главой развенчанной приник К кровавой плахе Вероломства. Молчит Закон — народ молчит, Падет преступная секира... И се — злодейская порфира На галлах скованных лежит. Самовластительный Злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, Твою погибель, смерть детей С жестокой радостию вижу. Читают на твоем челе Печать проклятия народы, Ты ужас мира, стыд природы, Упрек ты богу на земле. Когда на мрачную Неву Звезда полуночи сверкает И беззаботную главу Спокойный сон отягощает, Глядит задумчивый певец На грозно спящий средь тумана Пустынный памятник тирана, Забвенью брошенный дворец — И слышит Клии страшный глас За сими страшными стенами, Калигулы последний час Он видит живо пред очами, Он видит — в лентах и звездах, Вином и злобой упоенны, Идут убийцы потаенны, На лицах дерзость, в сердце страх. Молчит неверный часовой, Опущен молча мост подъемный, Врата отверсты в тьме ночной Рукой предательства наемной... О стыд! о ужас наших дней! Как звери, вторглись янычары!.. Падут бесславные удары... Погиб увенчанный злодей. И днесь учитесь, о цари: Ни наказанья, ни награды, Ни кров темниц, ни алтари Не верные для вас ограды. Склонитесь первые главой Под сень надежную Закона, И станут вечной стражей трона Народов вольность и покой.