VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Этот поступок произвел очень благоприятное впечатление; тем не менее доклад был сделан в том смысле, что поэт должен был подвергнуться суровой каре; уверяют, будто ему грозила Сибирь или Соловки. Но Пушкин нашел многих заступников: Энгельгардт (по его словам) упрашивал государя пощадить украшение нашей словесности; Чаадаев с трудом, в неприемные часы, проник к Карамзину, который немедленно начал хлопотать за Пушкина перед императрицей Марией Федоровной и графом Каподистрией ; усердно хлопотал и Жуковский, ходатайствовали и другие высокопоставленные лица (А.Н. Оленин , президент академии художеств, князь Васильчиков и другие), и в конце концов ссылка была заменена простым переводом "для пользы службы" или командировкой в распоряжение генерала Инзова , попечителя колонистов Южного края. Между тем по Петербургу распространились слухи, будто Пушкин был тайно подвергнут позорному наказанию; эти слухи дошли до поэта и привели его в ужасное негодование, так что он, по его словам, "жаждал Сибири, как восстановления чести" и думал о самоубийстве или о преступлении. Высылка хотя отчасти достигала той же цели, и 5-го мая Пушкин, в очень возбужденном настроении духа, на перекладной, помчался по Белорусскому тракту в Екатеринослав. Вот что писал Карамзин через полторы недели после его отъезда князю П.А. Вяземскому: "Пушкин был несколько дней совсем не в пиитическом страхе от своих стихов на свободу и некоторых эпиграмм, дал мне слово уняться и благополучно поехал в Крым (sic) месяцев на 5. Ему дали рублей 1000 на дорогу. Он был, кажется, тронут великодушием государя, действительно трогательным. Долго описывать подробности; но если Пушкин и теперь не исправится, то будет чертом еще до отбытия своего в ад" ("Русский Архив", 1897, № 7, стр. 493). Многие приятели Пушкина, а позднее его биографы, считали это выселение на юг великим благодеянием судьбы. Едва ли с этим можно безусловно согласиться. Если новые и разнообразные впечатления следует признать благоприятными для художественного развития молодого поэта, то для него столько же было необходимо общение с передовыми умами времени и полная свобода. Гений Пушкина сумел обратить на великую себе пользу изгнание, но последнее не перестает от этого быть несчастьем. Печальное и даже озлобленное (насколько была способна к озлоблению его добрая и впечатлительная натура) настроение Пушкина в 1821 и последующие годы происходило не только от байронической мировой скорби и от грустных условий тогдашней внутренней и внешней политики, но и от вполне естественного недовольства своим положением поднадзорного изгнанника, жизнь которого насильственно хотели отлить в несимпатичную ему форму и отвлечь от того, что он считал своей высшей задачей. Пушкин вез с собою одобренное государем письмо графа Каподистрии, которое должен был вручить Инзову: составитель его, очевидно на основании слов Жуковского и Карамзина, старается объяснить проступки Пушкина несчастными условиями его домашнего воспитания и выражает надежду, что он исправится под благотворным влиянием Инзова и что из него выйдет прекрасный чиновник "или по крайней мере перворазрядный писатель". Еще характернее ответ Инзова на запрос графа Каподистрии из Лайбаха от 13 апреля 1821 года; добрый старик, очевидно повинуясь внушениям сверху, рассказывает, как он занимает Пушкина переводом молдавских законов и пр., вследствие чего молодой человек заметно исправляется; правда, в разговорах он "обнаруживает иногда пиитические мысли; но я уверен, - прибавляет Инзов, - что лета и время образумят его в сем случае". Первые месяцы своего изгнания Пушкин провел в неожиданно приятной обстановке; вот что пишет он своему младшему брату Льву: "...приехав в Екатеринослав, я соскучился (он пробыл там всего около двух недель), поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку, по моему обыкновению. Генерал Раевский, который ехал на Кавказ с сыном и двумя дочерьми, нашел меня в жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкой обледенелого лимонада. Сын его (младший, Николай) предложил мне путешествие к кавказским водам; лекарь, который с ними ехал, обещал меня в дороге не уморить. Инзов благословил меня на счастливый путь - я лег в коляску больной; через неделю вылечился. Два месяца жил я на Кавказе; воды мне были очень полезны и чрезвычайно помогли, особенно серные горячие... (следует ряд живых впечатлений кавказской природы и быта).

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»