VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

15

Давид вскочил на коня,
Погнал, помчал под окно Хандут-хатун.
Хандут-хатун, только взгляд упал,
Увидала Давида, обрадовалась,
В него кинула с радости яблоком.
Яблоко Давид с седла поймал,
По душе ему это яблоко.
Погнал, помчал к ее вратарю.
Вратарю имя было Амдол;
Одна губа свисала на грудь.
Давид, как увидел его, оробел.
Отродясь никому не кланялся он,
Со страху отвесил Амдолу поклон.
Амдол этот сорок лет
Как вратарем был тех мест,
Ни на чей поклон не ответствовал.
Как увидел в тот день Давида он,
Оробел, ответил ему на поклон.
Давид сказал:
"От матери как родился я,
Никому еще я не кланялся.
Сегодня Амдола увидел я,
Со страху ему поклонился я,
Ай, со страху ему поклонился я".
Амдол сказал:
"Сорок лет я здесь был вратарем,
Ни на чей поклон не ответствовал.
Сегодня Давида увидел я,
Со страху на поклон ответил я,
Ай, со страху на поклон ответил я".
Давид сказал: "Благословен господь.
Ты со страху ответил на мой поклон,
И со страху тебе поклонился я.
Кабы ты со страху не ответил мне,
Убила бы кручина сердце мое".

16

Так он сказал, погнал, помчал,
Прискакал к сорока этим витязям.
Сорок витязей ради Хандут-хатун
Всё на том же месте семь лет сидят.
Ни одному не обещалась Хандут-хатун,
А в Давида кинула яблоком.
Рассердились они, сказали так:
"Мы здесь сидим вот уже семь лет,
И подарка нам не дала она.
А подъехал Сасунский Давид-репоед,
Не взглянув, в него кинула яблоком".
Пошел Давид и сел туда;
Накрыли стол, принесли обед,
А скатерть они постлали тайком:
Каждый под скатерть положил свой меч.
Принесли гранатное, семи лет, вино.
Как большие корыта - чаши у них.
Налили Давиду - выпил Давид;
Налили снова - Давид сказал:
"Братцы мои, ведь так нельзя.
Давайте пить всякий в свой черед.
Опьянеет кто, тот пускай лежит,
Кто не будет пьян, тот пусть тешится".
Только где же им да с Давидом пить,
Пить гранатное, семи лет, вино?
Стали пить они, опьянели все,
Прилегли они по своим местам.
Сказал Давид своему слуге:
"Встань, убери эту скатерть прочь,
Будет грешно затоптать хлеба".
Слуга как встал, скатерть убрал,
Увидел пред каждым оголенный меч,
Что под скатертью они спрятали.
Давид руку простер, собрал мечи,
Прижал к колену, сломал их враз,
Как иной ломает щепотку спиц,
Передал слуге своему, сказал:
"Снеси-ка да кинь в хурджин* коню.
Ведь это хорошая сталь-булат,
Накуем для коня гвоздей, подков".
______________________
*Вьючный мешок.
______________________

__________________

17

Пошел ночью Давид в дом к Хандут-хатун,
Проспал у нее до утра
Поутру он встал, умыться пошел.
Хандут-хатун принесла воды,
Воду на руки ему пролила.
Давид обнял ее, целовать хотел,
Не дала она целовать себя,
Кулаком его в рот ударила,
Так что кровь с водой пошла изо рту.
Давид сказал: "Хандут-хатун, взываю к богу я,
Сколько звезд до зари в небесах видать,
Пусть столько шатров окружат твой град,
Пусть все будут враги твоему отцу".

18

Сколько звезд до зари в небесах видать,
Столько было разбито палаток-шатров
Вокруг града отца Хандут-хатун,
Всё враги то отцу Хандут-хатун.
Поутру сказала Хандут-хатун:
"Кто выйдет в бой?"
И сказали те сорок витязей:
"Кто выйдет в бой?
У кого твой подарок, тот выйдет в бой,
Или, хочешь, вели, мы выйдем в бой".
Поутру поднялся Давид,
На коня Джалали сел, вышел в бой,
Вправо хватил, влево хватил - полвойска разнес.
К вечеру воротился к Хандут-хатун.
На другой он день снова вышел в бой.
Не под силу им бой с Давидом был.

__________________

19

Стали враги совет держать.
Халапского царя снарядили послом
К Дзенов-Овану в град Сасун.
Сказали ему: "Известно нам,
Много в Сасуне удалых бойцов.
Пошли нам бойца, пусть придет сюда,
Есть тут один, уж больно удал.
Убьет его - семь городов тебе".
Был сын у Цыран-Вэрго,
Звался Парон-Астхик.
Сел Парон-Астхик на огневого коня,
Крылатый был конь, по ветрам, по земле
Полетел, помчал, прискакал на бой.
Видит Давид: то Парон-Астхик.
К вечеру пришел, Хандут-хатун
Сказал: "Я завтра не выйду в бой".
Сказала Хандут-хатун:
"Раз не стыдно тебе, выйду в бой сама".
Сказал Давид: "Тогда поклянись:
Как я выйду в бой, ты не ступишь за дверь,
Не отворишь дверь, не отворишь ердик.
Только тогда я выйду в бой".
Сказала Хандут-хатун:
"Хорошо, я останусь, дверь запру,
Буду сидеть и на пяльцах шить".
Встал Давид поутру и помчался в бой.

20

Помчался Давид, до полудня вел бой,
С Парон-Астхиком смертный бой.
Искра от мечей ударила в ердик,
И вот увидала Хандут-хатун:
В горницу к ней ворвался свет.
Сказала: "Что это может быть?
Тучи нет, дождь не идет,
Ночи нет, не блестит гроза".
Не стерпелось тут Хандут-хатун,
Встала, приоткрыла окно, глядит.
Видит: один на огневом коне
Над главою Давида кружит кругом,
Потрясает над ним мечом Авлуни,
Сыплет огнем на его главу.
Ученая, мудрая Хандут-хатун;
Книгу достала, в книге прочла:
Увидала - Давидова дяди сын
Над главою Давида машет мечом,
Огнем в него мечет, над ним кружа,
Ничего не поделает с ним Давид.
Запела, сказала Хандут-хатун:
"Добром ты, дядя, пожаловал нас -
Давиду посыпал огнем главу;
Давиду посыпал огнем главу -
Разорил ты очаг Хандут-хатун".

__________________

21

Услыхал ее голос Давид, сказал:
"Эх, пропади ты, женский посул!
Так я и знал, что не стерпишь ты!"
Рассердился Давид,
Нацелил, направил лук-стрелу
Парон-Астхику в живот коня,
Вошла стрела в живот коня,
Из темени всадника вышла вон.
Упал он на'земь, вскричал, сказал:
"Ах, это какой-нибудь родич наш!"
Не был ему знаком Давид.
Давид сказал: "Ты кто такой?"
"Я Парон-Астхик, сын Цыран-Вэрго"
Давид сказал:
"Ослепил я свои глаза!
Обычай наш: кому смерть пришла,
На колено родному кладет главу,
Господу душу свою отдает".
Парон-Астхикову главу
Давид на колено себе положил.
Захрипел, душу отдал Парон-Астхик.
Как отдал душу Парон-Астхик,
Лишился чувств Давид.
Пришли войска Давида схватить.
Давидов конь, жеребец Джалали,
Вокруг Давида ходил,
Не давал Давида схватить,
Пока Давид не пришел в себя,
Не вскочил в седло, не разбил войска.

22

Не пришел в тот вечер Давид к Хандут-хатун.
Решила Хандут-хатун, что убит Давид.
Встала поутру, мужской надела наряд,
Села на коня, оружье взяла, сказала так:
"Поеду, сыщу Давидов труп, привезу, схороню".
Поехала Хандут-хатун.
Ударяла копьем, подымала тела,
Чтоб увидеть ей Патараза крест,
Чтоб узнать по нему Давидов труп.
А Давид, одежду сменив, пришел.
Хандут-хатун он узнал,
Не узнала Давида Хандут-хатун.
Сказал Давид: "Кого ищешь ты?
Тот человек, кого ищешь ты,
Того человека я убил".
Сказала Хандут-хатун:
"Если ты того человека убил,
Мы с тобой сразиться должны.
Или я тебя убью за него,
Или ты убей и меня".
Сошлись они, сразились они.
Давид повалил Хандут-хатун,
Надавил коленями ей на грудь.
Сказала Хандут-хатун:
"О, помилуй меня, ведь женщина я!"
Сказал Давид:
"Я знаю и сам, что женщина ты.
Это тебе за тот будет день,
Когда ты кулаком мне ударила в рот,
Так что кровь у меня с водой пошла".
Сказала Хандут-хатун: "Давид, это ты?"
Сказал Давид: "Да, это я".
"Если так, отпусти меня.
Ты видел, Давид, сорок витязей:
Уже семь лет они там сидят,
Я подарка из них никому не дала,
А как ты пришел, тебе дала.
Давид, отпусти ты меня.
Теперь я жена тебе, ты мне - муж".
Давид ее отпустил.

__________________

23

Встали, пришли во дворец Хандут-хатун.
Сказала Хандут-хатун:
"Давид, сядем тут, поедим, попьем, отдохнем".
Сказал Давид: "Нет, мой город - Сасун,
Нет, нам должно поехать 'ко мне в Сасун".
Что было, чего не было, продали все,
Снарядили караван, пошли в Сасун.
Вышла навстречу Чымышкик-султан,
Пришла к Давиду, сказала так:
"Разве я не красива была, Давид?
Сосватали нас, ты меня не любил,
Обошел меня, взял Хандут-хатун.
Идем же, сразимся с тобой.
Или я тебя убью, -
И будем мы вдовы с Хандут-хатун,
Или ты меня убьешь, -
И ляжешь в объятья к Хаидут-хатун".
Сказал Давид: "Чымышкик-султан,
Есть у меня просьба к тебе.
Женщина тут у меня с собой.
Дай, я домой к себе пойду.
А как минется восемь дней,
Я приду, и с тобой сразимся мы".
Сказала Чымышкик-султан:
"Ты Марутской клянись божьей матерью,
Патараза крестом на твоей десной,
Что, как минется восемь дней,
Ты придешь, и с тобой сразимся мы.
Тогда я тебе разрешу уйти".
Сказал Давид:
"Я Марутской клянусь божьей матерью,
Патараза крестом на моей десной,
Что, как минется восемь дней,
Я приду, и с тобой сразимся мы".
Сказал, забрал Хандут-хатун,
Пришел в Сасун.
Как лег в объятья к Хандут-хатун,
Патараза крест и клятву свою
Забыл, - промчалось восемь лет.

24

Как минул первый год,
Сына Давиду послал господь;
Давид нарек ему имя Мгер.
Что чужим младенцам год расти, то Мгеру день.
Что им месяц расти, то Мгеру час.
Как минул год,
Мгер вышел, в город пошел, гулял;
Тополя к земле пригибал,
Ребят городских на них сажал,
Усаживал их на ствол рядком,
Макушку отпускал.
Макушка-то как прянет ввысь,
Ребят городских, сколько ни есть,
По всем околоткам размечет врозь.
Горожане к Давиду пришли, говорят:
"Ты сынка своего научи уму, -
Он нас детей лишил".
Давид учил, да не слушал Мгер.
Текла под Сасуном большая река.
Как минуло Мгеру восемь лет,
Построил он мост на той реке.
Когда люди шли через этот мост,
Мгер выходил, людей колотил, говорил:
"Собачьи сыны, я построил мост,
Да строил не для вас.
Не вам ходить через этот мост!"
Вороча'ли люди, шли назад,
Переходили вброд.
Мгер выходил, колотил, говорил:
"Собачьи сыны, я построил мост,
Так строил же для вас.
Чего же вы переходите вброд?
Вас вода унесет, на мою шею грех".
С новой жалобой люди к Давиду пришли.

__________________

25

Давид пошел, Мгера прибил,
Ударил его по щеке.
Тут за'ворот сын схватил отца;
Сцепились отец и сын,
Вступили в драку они.
И так они дрались,
Что пыль взвилась, укрыла их;
На них заалела кровь.
Пришли, сказали Хандут-хатун:
"Хандут-хатун, вставай!
Давид и Мгер друг друга бьют".
Встала Хандут-хатун, глядит,
Глядит и видит - что?
Видит она: как две горы
Разойдутся, сойдутся, сшибутся вдруг,
Так сшиблись друг с другом Давид и Мгер.
Не мог бы к ним подступить человек.
Начала звать Хандут-хатун:
"Давид, не бей,
Давид, не бей
Единое малое наше дитя!"
Давид не бьет,
Да только в нем помутился дух,
И со страху ударил Мгера он.
Тогда сказала Хандут-хатун:
"Мгер, не бей,
Мгер, не бей,
Ведь это наш темнобрадый Давид!"
Не стал ее слушать Мгер.
Тогда запела Хандут-хатун:
"Слава тебе, всеблагой господь!
Твоим велениям нет числа.
Повели, чтоб ангел Габрел сошел,
Отца и сына врозь развел!"
Божьей волей ангел Габрел сошел,
Простер руку и сына с отцом развел,
Как если бы два петуха дрались
И кто-нибудь взял и рознял их.
Давид вскричал, сказал:
"Мгер! За то, что ты дрался со мной,
Устыдил меня посреди чужих,
К сладчайшему богу я зову,
Чтоб вовек от тебя не рождался сын,
Чтоб ты смерти не знал до христова суда".
Повелел господь, -
Ангел жилу у Мгера исторг из спины,
Чтобы сын от него не родился на этой земле.

26

Он сказал проклятье, домой пошел.
Когда подрался с Мгером он,
На нем заалела кровь.
Сказал: "Хандут-хатун, принеси воды".
Давид скинул платье, помыться хотел,
Упал его взгляд на десную его:
Патараза крест почернел на десной.
Сказал: "Хандут-хатун,
Голову мне не Мгер разил,
Патараза крест разил меня.
Жена, я пойду к Чымышкик-султан.
Клялся - восемь дней, восемь лет прошло.
Жена, я пошел".
Сказал, вскочил на коня Джалали,
Поскакал ко дворцу Чымышк.

__________________

ПРИЛОЖЕНИЕ:

ЭПОС ДАВИД САСУНСКИЙ


В VII веке нашей эры Армения подверглась арабскому нашествию. Армения,
разбитая на феодальные враждующие княжества, поделенная к тому же между
Персией и Византией, не могла отстоять свою государственную
самостоятельность. Вслед за падением персидской монархии арабы вторглись в
армянские земли. Армения пыталась было найти поддержку против арабов у
византийских императоров, но песледние меньше всего думали об интересах
армян, они смотрели на Армению так же, как и арабы, только как на объект
завоевания и ограбления. Предоставленная самой себе, Армения не могла
противостоять могущественному и воинственному халифату. В середине VII века
арабы взяли приступом важнейший центр страны - город Двин, перебив при этом
12000 человек и уведя в плен 35000. Армения была обложена большой данью.
Попытки уклониться от уплаты вызывали жестокие репрессии.
Уже в конце VII века народные массы Армении отвечают на притеснения
арабов упорными восстаниями. Армянский народ пользуется всяким случаем -
междуусобицами в самом халифате, его военными и международными
затруднениями, чтобы выступить за свободу и независимость своей родины.
Арабам так и не удалось заставить армян подчиниться окончательно их
владычеству. Их двухсотлетняя военная власть в Армении все время
потрясалась восстаниями, в которых армянский народ проявлял замечательное
мужество и упорство и которые приводили к очень существенным результатам.
Арабы вынуждены были ослаблять свои поборы, целые районы на долгий срок
получали полную самостоятельность, временами повстанцы освобождали крупные
города. Всякая попытка арабов усилить гнет вызывала новый взрыв народного
негодования. Во второй половине VIII века жадный и жестокий халиф Мансур
стал особенно донимать армян денежными поборами, которые он выколачивал
самыми свирепыми мерами. Армянский народ ответил на притязания Мансура
усилением своей борьбы. Мансуру понадобились сильные подкрепления из
глубины халифата, чтобы справиться с народным движением, с которым не могли
совладать оккупационные гарнизоны.
Народ не мирился со своим подчиненным положением - он непрерывно
восставал против завоевателей. Страна была разорена непрерывными войнами,
набегами, уводами и переселением населения городов. Культурные и торговые
центры были разрушены. Положение Армении еще ухудшилось феодальными
междуусобицами и дипломатическими комбинациями, в которых нередко
господствующие классы приносили в жертву интересы страны.
В этой борьбе особенно проявил себя округ Сасун, хорошо защищенный
труднопроходимыми горами. Народ, никогда не считавший свое порабощение
окончательным, сложил вокруг эпизодов борьбы Сасуна ряд замечательных
сказаний, воплотивших его стремление к национальной независимости.
Так сложился былинный эпос "Давид Сасунский" (Давид из Сасуна; на
армянском языке - Сасунци Давид). Эпос этот до сих пор рассказывается в
деревнях и городах Армении. Его исключительная популярность объясняется
совершенно определенными причинами: "Давид Сасунский" посвящен борьбе с
нашествием иноплеменных завоевателей за национальную независимость Армении,
а тема эта имела для армянского народа колоссальное значение
непосредственной актуальности на протяжении многих и многих столетий. В
"Давиде Сасунском" воплощены замечательные черты армянского народа -
мужество, доблесть, героическое бесстрашие в борьбе с врагами - и, наконец,
в этой былине народ выразил свои, еще недостаточно оформленные,
представления о довольной и счастливой жизни. Былина о Давиде Сасунском по
своему художественному совершенству является одним из лучших образцов
мирового народного эпоса.
Историческую основу эпоса очень легко разглядеть. Иноземный
завоеватель Мысрамэлик обирает родину Давида:

Мысрамэлика ж посол, именем Козбадин,
Пришел, отворил ворота казны
И казну считал, унести хотел...
Как завидел Давид, Кровью взор налился,
Рассердился, сказал:
"Ты встань, Козбадин, а я буду считать!"
Не встал Козбадин.
Занес руку Давид, его за руку взял
Да как бросит его до самых дверей,
А сам присел и меру - вверх дном,
Палкой дно высадил,
Золото высыпал;
Не оставил ни денежки,
Пустую меру повернул, сказал: "Это - раз!"
Козбадин говорит:
"Ован, отгони мальчишку прочь.
Надо платить, так плати подать за семь лет,
Коли нет, так пойду, Мысрамэлику скажу.
Он придет и Сасун разгромит, разобьет,
За Мысыром другой он построит град".
Рассердился Давид, он на ноги встал,
Козбадина в лоб он мерою - хлоп,
И губы прочь отрезал ему,
И зубы в лоб ему вбил да сказал:
"К Мысрамэлику ступай, ему дай ответ,
Пусть что хочет он, то теперь и творит".
(Пер. В. Брюсова.)

Исторические факты свидетельствуют, что народ очень часто подымался
против арабских властителей вследствие деспотического гнета, непомерных и
жестоких поборов.
В дальнейшем сюжет сказания представляет собой историю борьбы Давида с
нашествием Мысрамэлика и историю его победы. Мысрамэлик выведен сильным
врагом, у него большое войско, он сам богатырь, человек исполинской силы,
но Давид все же побеждает его.
Давид побеждает, потому что он выражает силу и правду народа, потому
что он обладает многими качествами, физическими и нравственными, в которых
народные массы видят воплощение своего идеала. Как былинные богатыри у
других народов, в том числе и у русских, Давид обладал неимоверной
физической силой; он мужественен, храбр, любит свою страну и свой народ, -
не щадя трудов и усилий, не щадя своей жизни, он защищает их независимость
и благоденствие. Давид честен, прям, даже по отношению к врагам, - он не
хочет одолеть Мысрамэлика хитростью, он зовет его на открытый честный бой,
он добр, жалостлив к страданиям других. Слабость Давида - его легковерие,
Давида нельзя победить в открытом бою, но его можно взять хитростью.
Легковерие и погубило Давида - уже после того, как он уничтожил
Мысрамэлика и освободил армян.
Давид уже с детства проявлял богатырскую силу. Замечательно, однако,
что народный эпос превращает его в сложившегося богатыря только после того,
как он выступил на защиту национальной независимости. Вначале богатырские
доспехи оказались Давиду не по мерке. Пояс обвил его стан сорок раз,
меч-молния стучал по земле, головной убор сползал на глаза. Чтобы одеть
этот убор на себя, Давиду пришлось подложить сорок пудов ваты. Когда же
Давид выступил против Мысрамэлика, он напился из молочного ключа, на
который ему указал его боевой конь. Волшебная вода преобразила Давида:

Так-то он пополнел,
Так-то он растолстел,
Столько силы вошло, столько мощи в него,
Что и выше он стал, чем был до того.
Тогда взял Давид головной убор,
Ваты сорок пуд на землю швырнул,
Шапка и тогда до бровей не дошла!
Молнию-меч, что стучал по земле,
Надел: не дошел он ему до колен;
Пояс-ал, что его сорок раз обвивал,
Надел: только раз он спину обвил.
(Пер. В. Брюсова.)

Так народная символика изображает, как национальное воодушевление и
патриотическое сопротивление завоевателю удесятеряют силы народа.
Очень характерно отношение народа к женщине, проявляющееся в былине.
Женщина на Востоке была более порабощена, чем в европейских странах. В
"Давиде Сасунском" женщина выступает как уважаемый и деятельный человек.
Давид не захотел жениться по сватовству на Чымышкик-султан, хотя она была
богатырша и хороша собой. Он женился по любви на Хандут-хатун. Хандут-хатун
выходит за Давида не насильно, не по правилам обычая, а по своему
свободному выбору. Женщина в народном представлении умеет владеть оружием,
- Хандут-хатун принимает участие в сражениях. Зато свободная любовь
независимой женщины рисуется как навеки верная и нерушимая. Хандут-хатун не
пожелала пережить Давида:

Хандут-хатун чашу с ядом взяла,
От тоски по Давиде она умерла.
(Пер. М. Лозинского.)

Есть еще одна замечательная черта в "Давиде Сасунском", на которую
следует обратить внимание. В эпосе, родившемся в борьбе за независимость,
нет националистической ненависти. Армянский народ, перенесший столько
страданий от иностранных нашествии, не видел врагов в крестьянах, пастухах,
ремесленниках-арабах и других пришельцев-завоевателей. Они понимали, что
людей труда согнали в военное ополчение насильно. Давид, опустошительной
бурей сея смерть, обрушился на стан врагов:

Два раза проскакал и вперед и назад,
Словно крови поток поднялся и потек,
Скольких меч порубил, стольких конь потоптал.
Был в том войске мудрец, седой старик,
Пред Давидом он стал, Давиду сказал:
"Ты зачем, Давид, убиваешь людей?
У всех-то у них ведь матери есть;
Сюда Мысрамэлик нас силой привел,
Коли ты удалец, поди, с ним повоюй".
(Пер. В. Брюсова.)

Давид отказывается от борьбы с ополчением врага, согнанным силой, а
решает спор единоборством с Мысрамэликом. Победив хищного врага своего
народа, Давид обращается к войску арабов со следующими превосходными
словами: "Я не хочу чужого добра, я не стремлюсь завоевать чужие земли,
вернитесь в свои края и займитесь честным трудом".
Давид хотя и был сыном царя, прошел школу подлинно народной жизни. Он
жил гонимым пасынком у своего врага, он был пастухом.
В "Давиде Сасунском" много особенностей, вообще характерных для
былинного эпоса. Персонификация событий народной жизни и черт характера
целого народа, при младенческом уровне его мировоззрения, с естественной
необходимостью приводит к гиперболическому выражению физических и
психологических свойств богатыря. В этих гиперболических преувеличениях
выразилось представление о силе и мощи народа. Они объясняются уровнем
сознания народа и легко сочетаются с общим реалистическим характером языка.
Язык его прост, ясен, точен, действие не затемнено, эпопея пронизана
сознанием подлинности и исторической важности развертывающихся в ней
событий.
В. Кирпотин

__________________