13

Мысрамэлик сидит в той яме на дне,
Сорок он навалил жерновов на себя,
Сорок он наложил шкур волов на себя.
Разбежался Давид - ударить хотел.
Мать Давида пришла, ему говорит:
"Разве грудью тебя не кормила я?
Ты уважь меня, этот раз не бей".
Согласился Давид и уважил мать.
Разбежался Давид, взмахнул булавой.
Мысрамэлика сестра пришла, говорит:
"Не носила ль тебя я, Давид, на спине?
Ты уважь меня, этот раз не бей".
Согласился Давид и уважил ее;
Только раз один остался ему.
Разбежался Давид, взмахнул булавой,
Давида сестра пришла, говорит:
"Ты уважь меня, этот раз не бей".
Но Давид в ответ: "Нет, черед уж мой!"
Божье имя тогда, Давид помянул,
Марутскую он божью мать помянул,
Патараза крест на десной своей,
Ударил лишь раз Давид булавой.
Повелел господь: как ударил Давид,
Он сорок пробил тогда жерновов,
Он сорок пробил воловьих шкур
И полголовы Мысрамэлику снес.
Мысрамэлик сказал: - Еще я тут. -
Нo Давид в ответ: "Ты всем телом тряхни".
Мысрамэлик тогда всем телом тряхнул,
На две части он развалился весь:
Половина - там, половина - здесь.
Прекратилась так Мысрамэлика жизнь.

14

Прошел на этом год;
Дзенов-Ован сказал:
"Мысрамэлика ты одолел, Давид,
Пойду я тебе сосватать жену".
Сосватал Давиду Чымышкик-султан.
Чымышкик-султан богатырша была,
Неповенчана, хороша собой.
Да пришли в эту пору два певца,
Восхвалили Давиду Хандут-хатун.
Говорили так:
"Бела ли она, спросишь ты, -
Словно снег бела, ай, бела.
Нежна ли она, спросишь ты, -
Словно вата нежна, ай, нежна.
Что за брови у ней, спросишь ты, -
Пером писаны, ай, как писаны.
Что за очи у ней, спросишь ты, -
Две китайские чаши, китайские.
Лоб широк ли у ней, спросишь ты, -
Сем пядей, да прибавь, ай, еще прибавь".
Услыхал Давид эту песню, сказал:
"Не пойду я, дядя, к Чымышкик-султан,
А пойду я к Хандут-хатун".
Дядя сказал: "Уж семь лет сидят
Сорок витязей под ее крыльцом.
А ты пройдись под ее окном:
Подарок даст тебе - войдешь;
Не даст - вернешься, домой придешь".

__________________