VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Критический случай: похищение невесты

Теперь рассмотрим критический случай - истории «похищения невест». Эти истории не являются в Армении широко распространенными, однако существует определенный тип похищения, который возможен именно из-за предписания девственности невесты. Без этого базового компонента, в условиях культурной девальвации девственности , разрушилась бы необходимость краж, при которых дефлорация (или ее потенциальная возможность) вынуждает родственников девушки дать согласие на брак. Существуют различные мотивы похищений. Как указывает антрополог С.Вернер, исследуя кражи невест в Казахстане – они могут быть экономически выгодными, они экономят время, могут быть связаны с отказом невесты или ее родителей, со стремлением вступить в сексуальные отношения, привести в дом родителям помощницу. Похищение может быть мотивировано беременностью невесты, опасением, что ее выдадут замуж за другого и пр. (Werner 2000: 72-73). Этнографы указывают на то, что в Армении похищение как способ заключения брака зафиксированы в материалах 19-го века, хотя оно и не имел широкого распространения. Главным образом оно осуществлялось в форме увода, т.е. при согласии девушки, но вопреки воле ее родителей (Тер-Саркисянц 1998: 161).
Информанты называли несколько видов современного умыкания невест: криминальные истории насильственного похищения незнакомой девушки, истории похищения по фактическому согласию обеих сторон или при амбивалентной позиции девушки. Для нас представляет интерес коллективный нарратив о похищении-манипуляции, которое на символическом и практическом уровне конституируется культурным кодом добрачного целомудрия. Жених похищает девушку, на которой хотел жениться, но не получил согласия ее родителей. Девушку заранее не ставят в известность о похищении. Жених выстраивает ситуацию при помощи посредников (друзей, родственников или родителей), после которой девушка уже не может вернуться в свой дом. Эта ситуация может быть названа «символической дефлорацией» (независимо от практической). Женщина 40 лет, Нина , рассказывает историю своего брака (речь идет о середине 1980-х годов). Артур ухаживал за ней и хотел жениться, но ее родители и братья были категорически против. Они также отказали другому молодому человеку, который был симпатичен девушке. Нине нравился потенциальный жених, однако она не была готова нарушить запрет родителей. Артур, не пожелав смириться с решением старших, обманул девушку, после вечеринки запер в своей квартире, оставив одну на ночь, и вернулся утром. И он захлопнул дверь. Закрыли ключом дверь и ушли. После отсутствия без предупреждения целую ночь, она лишается возможности вернуться к своим родителям: Потому что у меня никогда не было случая, чтобы я не ночевала дома. Никогда в жизни. И я не могла даже позвонить домой и дать какое-нибудь объяснение, где я. Но я уже не могла никуда вернуться (домой)… Я не могла перешагнуть этот барьер, это вот наше воспитание, наш менталитет… Потом приехали его родители, которые конечно, уже знали все. После этого она переехала в дом к родителям Артура, свадьбы не было. Об оформлении брака Нина не рассказывает, однако можно предположить, что оно состоялось, поскольку далее она говорит о рождении в браке ребенка . При этом она долго не могла простить мужу обман. Артур, в свою очередь, считает, что у него не было другого способа разрешения ситуации: Он мне сказал, что у него не было другого выхода. Мне кажется, что он вынужденно пошел на этот шаг, потому что уже чувствовал, что он мог меня потерять насовсем. Семья Нины, с ее точки зрения, предполагала сговор и ее сознательное участие в похищении.

Аналогичную историю рассказывает Нарине, 20 лет (речь идет о начале 2000-х годов). Ее родители не дали согласия на брак, мотивируя отказ необходимость. Закончить учебу. Нарине, хотя и была влюблена, намеревалась прекратить отношения под давлением родителей. Жених продолжал настаивать на свадьбе. Нарине рассказывает, что после очередного отказа он, обманув ее, увез ее на дачу, откуда она не могла вернуться. Мой будущий муж стал преследовать меня. Он все время ходил за мной, приглашал куда-то… наше общение стало перерастать в нечто большее, в любовь. … Реакция моего отца была отрицательной… Мой будущий муж пришел на разговор к моему отцу, но он ему отказал… преследования продолжались…. Отец сердился ужасно… полностью настроился против этого парня. … Во время очередного звонка по телефону он (будущий муж) попросил меня выйти из дома на минуту. Ну, я и вышла. Он сидел в машине, сказал мне, сядь, покружим по городу, примем окончательное решение. Но кружение на машине этим не закончилось. Он повез меня на какую-то дачу… В первый день, хотя на даче мы были одни, сексуальных отношений между нами не произошло. Потом обо всем узнал мой отец, но было уже поздно, потому что прошло несколько дней. Мы были совершенно одни. Первое, что я сделала, это написала, как все случилось, чтобы в дальнейшем родители меня не обвинили … Сначала (отец) ужасно рассердился, потом свыкся с этой мыслью. Мы поженились… родился ребенок (20 лет) Для этих историй характерным элементами является запрет родителей девушки на брак с претендентом на руку дочери и двойственность позиции девушки: она согласна выйти замуж, но не хочет нарушать запреты своих родителей. Родители жениха, напротив, поддерживают выбор своего сына. Само умыкание девушки заключается в том, что жених создает ситуацию, при которой она оказывается ночью наедине с ним. Этой ситуации достаточно для того, чтобы девушка лишилась добрачного статуса и возможности вернуться домой. Дальнейшее развитие ситуации не проговаривается, но домысливается сообществом. Независимо от реальных способов общения с женихом, предполагается, что девушка вступила с ним в сексуальные отношения и потеряла невинность. Произошла «символическая дефлорация», которая изменила ее статус. Она лишилась возможности вступить в другой, «нормальный» брак, и поэтому родители соглашаются на брак с похитителем. Альтернатива – позор для девушки и всей семьи и символическое исключение ее из мира «приличных женщин».
Центральным, хотя и не эксплицируемым, компонентом истории является символическая дефлорация, после которой для нормализации биографии женщине необходимо, во-первых, репрезентировать историю как насильственную, а себя как жертву принуждения, во-вторых, выйти за похитителя замуж. К такой ситуации применимо позиционирование себя как «жертвы» сексуальных отношений: «жертва» демонстрирует себя как пострадавшее лицо, а, следовательно как лицо, имеющее оправдание и в тоже время получившее разрешенную свободу» (Андреева 1998: 191) Похищение-манипуляция выступает способом организации брака в случае запрета со стороны родителей невесты. Такая стратегия может быть реализована, если нормативная женская биография предполагает резкое изменение статуса, связанное с дефлорацией, а следствием внебрачной дефлорации становится крах репутации и потеря жизненных шансов. Похищение преодолевает власть старшего поколения, однако девушка остается за пределами принятия решения и не выступает агентом нарушения парадигмальных правил. В нарративе она занимает позицию пассивного объекта, лишенного возможности повлиять на ход событий.

Итак, патриархальное общество накладывает строгие запреты на добрачные сексуальные связи. Однако современные тенденции сексуальной либерализации приводят ко все большему распространению женских добрачных связей. Патриархальные гендерные идеологии запаздывают по сравнению с либерализованными практиками. Этот феномен гестерезиса приводит к развитию различных сценариев совладания с ситуацией внебрачной потери девственности. Истории о девственности – это истории разного рода обманов или уловок, которые позволяют встраивать не вполне нормативное поведение в нормативные рамки. К ним относятся случаи, когда родители жениха не интересуются целомудрием невесты, но формально выполняют ритуал «красное яблоко». Люди это делают, наверное, для общества, для соседей, чтобы они успокоились, не было пересудов, была ли девушка "чистой" (ж, 20 лет). Свекровь, которая знает о беременности невестки, относит по ее просьбе яблоко ее родителям. kotорая знает о беременности невестки, относит по ее просьбе яблоко ее родителям. Еще одна история: А отец ее (невестки) работал на рынке. И она (свекровь) говорит: «Иду я на рынок, - говорит, - здороваюсь, там родственник! Я смотрю, он весь мрачный, я говорю: а в чем дело ?» А он говорит мне: «Ну я понимаю, цивилизация, вы образованная семья, но все-таки у нас есть соседи, у нас есть родственники, как можно, не прийти с этими красными яблоками». Ну, она думает «Господи, если я молчу, то чего вы рыпаетесь». И говорит: слушай, ты же работаешь на рынке, купил бы эти красные яблоки и понес бы домой. Я так ему намекнула, что никакого повода (нет) (ж, 50 лет). Другой вариант – имитация супругами дефлорации в брачную ночь. Но, кстати, это был тот случай, когда они переспали раньше, и она(после брачной ночи) сказала: «Я уже застирала все», - схитрила просто (ж, 35 лет).
Уловки встраиваются в парадигмальный сценарий, нормализуя биографию, т.е. формально подтверждая наличие несуществующей девственности. Требуется не столько практическое выполнение правил, сколько символическое выражение их легитимности и демонстрация перед сообществом. Именно этой цели служат ритуалы, подтверждающие, например, невинность беременной невесты – когда свекровь, зная об этом, после свадьбы относит ее родителям «красное яблоко», символизирующее непорочность.


Советская интеллигенция: приватизация девственности

Гендерные отношения и регулирование сексуальности различаются в разных социальных слоях. Гендерный порядок национального сообщества советского периода не являлся гомогенным, для интеллигенции были характерны более модернизированные правила: допускались определенные свободы в воспитании детей, в общении, в выборе супруга(и), в супружеских отношениях. Некоторые женщины подчеркивают нетипичность своих установок и практик для национального, или «восточного» контекста, к которому они принадлежат. Говорит женщина 40 лет: У меня не было никогда … восточного восприятия, чтобы сразу выйти замуж… армяне поймут, потому что это очень армянское восприятие, если влюбилась…… то надо обязательно выйти замуж. Информантки, считающие свои практики нетипичными, относят себя к «творческой интеллигенции», «богеме», «получивших русское образование» и пр. К таких же слоям относятся и «старые большевики» поколения бабушек и дедушек. Принадлежность к высшим, наиболее образованным социальным стратам советского периода и идентичность советской интеллигенции легитимирует отклонение повседневных практик от традиционных, характерных для национального сообщества. (Мы) воспитывалась в -... советской культуре, особо национальное не выпячивалось, ... никак во мне не воспитывалось, я всегда считала, что я космополит (ж, 45 лет). Русифицированность понимается как модернизация, связанная с более либеральным сексуальным поведением и прогрессивным типом гендерных отношений по сравнению с традиционным армянским.
Добрачный секс для женщин в этой среде не является легитимным, однако сохранение девственности приватизируется, перестает быть предметом публичного контроля, и потому правило добрачного целомудрия может быть незаметно нарушено.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Информантки в Армении рассказывали истории добрачных беременностей и гражданского сожительства. При этом о таких практиках, в отличие от России, говорят как о редких и тщательно скрываемых. Отход от традиционных норм в сексуальном поведении не являлся сознательным биографическим проектом, а скорее – некой цепью действий, приводящих к нарушению нормативной последовательности: свадьба – дефлорация – репродукция. Этим нарушения способствовала молодежная среда: ухаживания, влюбленности, «тусовки», вечеринки, поездки, туризм, лагеря и т.п. Однако кодом, регулирующим межполовые отношения, оставался запрет девушкам на вступление в сексуальные отношения до брака. Это особо не воспринималось страшно, если девочки встречаются с кем-то - пожалуйста. До сексуальных отношений, может быть, не доходило, но спокойно встречались, дружили, обручались, разрывали эти обручения, все как-то было нормально (ж, 45 лет). Нарушения не одобрялись и скрывались, но, тем не менее, постоянно воспроизводились. Публично умалчиваемые истории непротиворечивым образом встраивались в биографию, особенно в случае потери девственности с будущим мужем. Анна (50 лет), рассказывает об истории своей влюбленности в возрасте двадцати лет в молодого человека, который собирался на ней жениться. Она вступила с ним в сексуальные отношения, забеременела, после чего он изменил свое решение. Анна испытывала к нему сильные чувства и собиралась родить независимо от брака. Жених затем все-таки согласился жениться, свадьба состоялась, и родственники остались в неведении по поводу добрачных сексуальных отношений.. В другой, аналогичной истории ситуация была разрешена при содействии врача, который сознательно обманул жениха - своего друга, сказав, что в случае аборта у девушки больше не будет шансов родить ребенка. Мужчина согласился оформить брак. (Врач) сказал: «Знаешь что… Если мы сделаем ей первый аборт, она никогда в жизни не будет рожать детей. Если ты берешь на себя этот…» - это (был) полный блеф (ж, 40 лет). В среде культурной элиты, к которому принадлежали эти информанты, обычай «красное яблоко» мог соблюдаться лишь формально, при этом не осуществлялся контроль дефлорации.. Они (родители мужа) очень тактичные…. они не ходили, не искали там простыни, не смотрели… Просто они принесли коньяк с красной ленточкой, к нам (моим родителям) принесли, яблоки (ж, 45 лет)
Информантки в Армении рассказывали истории добрачных беременностей и гражданского сожительства. При этом о таких практиках, в отличие от России, говорят как о редких и тщательно скрываемых. Отношение к добрачным отношениям было в целом негативным: а если кто-нибудь и считал по-другому, делал по-другому, и мы это узнавали, то это было минусом, это было что-то отрицательное (ж, 30 лет). Замалчивание таких практик препятствовало их публичному обсуждению. Отклонения были тайной - о них не знали, их не замечали. По словам мужчины ( 40 лет), в советское время в Армении такой истерии вокруг этого вопроса не было. В повседневности добрачный секс или беременность осознавались как личная проблема или проблема партнеров, которая разрешалась в зависимости от жизненных обстоятельств (аборт, замужество, переезд в другое место и пр.).
Большинство информантов утверждает, что у интеллигенции отношение к гендерным нормам было более гибким, а контроль менее жестким. Требовалось соблюдение девственности, однако это требование могло быть не выполнено, обычай мог быть не соблюден, или дефлорация не подвергалась контролю, или использовались специальные стратегии совладания с ситуацией. Для этих социальных слоев была характерна миграция и мобильность, девушки и юноши учились в России, их родители разводились, матери повторно выходили замуж или в одиночку воспитывали детей, жили отдельно от своих родителей, работали в других союзных республиках. Дети советских образованных «работающих матерей» получили значительные свободы в поведении. Романтические привязанности становятся широко распространенными, не придается большого значения национальности, традиция не является значимой системой референций.
В целом, гендерные и сексуальные практики представителей поколения 1960-х годов рождения, относящих себя к высоко образованной русскоязычной армянской интеллигенции, в основном аналогичны российским (за исключением практик добрачного женского сексуального опыта). При этом также как и в России, в Армении не существовало поколения, объединенного общим артикулированным опытом (Rotkirch 2000: 167-170). Среди интеллигенции встречались более традиционные семьи, которые настаивали на соблюдении всех ритуалов, на жестком разделении ролей, на совместном проживании с родителями мужа, т.е. в основном придерживались правил парадигмального сценария. В этом слое гендерные иерархии являлись постоянным предметом переговоров (хотя и не всегда эксплицированных), связанных со столкновением культурных традиций сообщества и ценностями советской эмансипации.
В среде городской интеллигенции допускались значительные свободы в поведении мужчин и женщин. Культурный код гендерных отношений – сохранение добрачной девственности – остается значимым, однако приватизация практики на уровне частной жизни и сужение контроля до символического уровня позволяли обходить запреты. Сохранение девственности до брака в советское время осуществлялось в целом как рутинная практика. Если не происходило поломок, или их удавалось скрыть, девственность не становилась предметом рефлексии. Этому способствовала и национальная культурная традиция, и советское лицемерное умолчание вопросов сексуальности. Вот такое у нас было советско-армянское воспитание – подытожила информантка 50 лет.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Артикуляция, фабрикация и отказ от соблюдения девственности в постсоветский период

В этот период сохранение девственности и обычай «красное яблоко» перестают быть рутинными и становятся рефлексивными практиками, по поводу которых высказываются различные мнения, разрушающие прежний консенсус умолчания. Появляются новые агенты, институты и дискурсы, рефлексивные по отношению к интимным практикам. Среди них - масс-медиа, программы развития, женское движение, медицина, образовательные программы, церковь, рынок контрацепции, секс-индустрия и пр. Среднее и младшее поколения образованных женщин часто выражают негативное отношение к контролю сексуального поведения, они считают ритуалы архаичными, но, тем не менее, неизбежными, а себя – принуждаемыми к их исполнению. Многие молодые мужчины и женщины считают необходимым, чтобы женщина сохраняла добрачную девственность. При этом воспроизводится двойной гендерный стандарт в отношении к сексуальной инициации. Если у девушки были добрачные половые отношения, то в армянском контексте это неприемлемо…Для меня тоже это будет неприемлемо и неприятно. А что касается парня, то скажем, в его случае это не одно и то же, как в случае девушки, ничего неординарного в этом нету, это нормально (м, 20 лет). В Армении сохраняется то, что девушка должна выходить замуж, потом потерять девственность (ж 19 лет). В тоже время правила парадигмального сценария смягчаются в наиболее образованных слоях или их выполнение становится незначимым. Я считаю, - говорит другая женщина (24 года), - что девственность девушки не играет никакой роли…. подавляющее большинство парней на это вообще не обращают внимания… Я знаю случай, когда после так называемой первой брачной ночи выяснилось, что невеста не девственница. Так вот, жених с ней совместно создал видимость того, что она была невинной. Молодая женщина 27 лет обнаруживает, что для жениха не была важна девственность, что обряд «красное яблоко» не требует буквального соблюдения. Ну, а насчет, красного яблока, он сказал, что никто этого не увидит. Даже он мне заранее говорил, неважно ты девственница или нет, вообще никто об этом не должен знать Смягчается контролирующая функция свекрови. Она может не интересоваться целомудрием невестки или участвовать в имитации ритуала: она помыла простыню мою и повесила, чтобы все соседи знали, что я была девственница (32 года).
Итак, рассмотрим, как меняются практики и повседневный дискурс в отношении девственности.
Проблематизация девственности. Вопрос о сексуальной инициации становится предметом широко обсуждения в повседневных и некоторых публичных дискурсах. В курсах по психологии, социологии, гендерным исследованиям и пр. этот вопрос бурно дебатируется молодежью. В проективных сценариях незамужних девушек младшей возрастной группы (19-23 года в 2004 году), не имеющих сексуального опыта , присутствуют значительные вариации в оценке добрачных отношений. При этом девушки, независимо от степени либеральности своей позиции, часто считают, что на практическом уровне девственность важна как гарант безопасности и снижения напряженности в будущей семье, и поэтому они собираются придерживаться данной стратегии. Рассказывает преподавательница вуза: Мы с ними (студентками) говорим, и я говорю: «Ну, неужели это не насилие, вот вы молодые девочки». И Вы знаете, что тут началось: «Ой, ради Бога, пусть посмотрят… и пусть знают, а то до конца жизни… с этой свекровью не разберешься, так что лучше пусть». Вот и меня поразило, что даже молодежь как-то считает, что вот надо и надо, и все. Говорит другая преподавательница; Студенток где-то шесть сказали, что -… обычай.. красного яблока… уже устарел, и давно его нужно от него оказаться, и что нужно принять добрачные половые связи. Где-то, наверно, половина сказали, что нет, что все-таки нет, в семье должна быть чистота, и первым мужчиной все-таки должен быть муж. А остальные девушки говорили, что, в принципе, если быть уверенной, что с этим парнем можно и пожениться, можно и добрачную связь с ним, допустим. Но когда я индивидуально у них спросила, кто из них решится на такое. Они сказали, нет, что речь идет о других, они могут и не решиться пойти на это.
Таким образом, многие девушки допускают, что добрачное целомудрие утратило обязательный характер. Культурный сценарий сексуальности – как структура, задающая ограничения и возможности действия, - изменился, степень его легитимности снизилась. Однако многие молодые женщины предпочитают следовать правилам парадигмального порядка во избежании санкций.
Диапазон проективных оценок девственности варьирует от признания необходимости целомудрия до возможности вступать в отношения с женихом, по любви или осуществляя поиск подходящего партнера. Рассмотрим данные позиции.
Первая из них воспроизводит парадигмальный сценарий. Считается необходимым сохранение добрачной девственности, признается легитимность власти старшего поколения, хотя при этом желательно сужение круга агентов контроля. Может быть твой муж, (твоего мужа) мама пусть узнает ( о дефлорации). А не … все соседи вокруг. Это абсурд (ж, 20 лет). В изложении таких взглядов часто подчеркивается особенности армянской семьи и роли женщины, а также национальная армянская традиция. Мы все-таки армянская нация и должны сохранять свою этно-культурную самобытность… Думаю, эти традиции (девственности) должны сохраняться для этно-культурной дифференцации и во времени, если нация хочет жить как нация. В принципе, в этом смысле есть много деревень, где девушка должна быть девственницей, прежде чем выходить замуж. Это нельзя не поощрять в отдельных деревнях, в отдельных семьях, в отдельных каких-то группах ( м, 21 год).
Во второй позиции властными полномочиями наделяется мужчина-партнер, а не старшее поколение. Наличие девственности контролируется только супругом. Мне кажется, это (девственность) должно быть только между парой, все должно происходить между двумя. Для них это должно быть важно, за рамки их это не должно выходить (ж, 23 года). Считаю, важно, чтобы об этом знал только муж, о том, что я чиста. Конечно, не очень приятно, когда об этом говорит и это обсуждает весь город. Думаю, что даже свекрови не обязательно знать об этом. Не обязательно также было даже собираться по этому поводу, отмечать (ж, 20 лет). В этих случаях предполагается значимость традиционных ролей женщины, связанных в первую очередь с материнством и домохозяйством. хотя допускается и ее работа в публичной сфере.
Третья позиция допускает потерю девственности с женихом, при наличии сильных чувств или в партнерских отношениях. Некоторые девушки (об этом речь пойдет дальше) считают себя способными вступить в добрачные отношения. Если я буду уверена, и буду уверена в нем, то мне кажется, это правильно - добрачные отношения… ( 20 лет). Половые отношения, … это… сторона любви. ( 21 год). Молодой мужчина согласен с такой позицией: Мое отношение, что добрачные сексуальные отношения допустимы. И для девушек в том числе, конечно. Для парней тем более (.21год) Такие женщины, как правило, подчеркивают роль образования, карьеры и самостоятельного заработка в своей жизни.
В начале 2000-х годов в среде молодых образованных городских женщин нет консенсуса по поводу отношения к добрачной девственности. Эта проблема становится предметом дебатов в различных пространствах, включая интернет ...


Фабрикация девственности.

Несмотря на наличие различных позиций, потеря девственности до брака продолжает описываться как риск утраты жизненных шансов. В случае обнаружения она может стигматизировать женщину. Однако культурный климат становится более либеральными, ослабевает контроль семьи и сообщества, возникают ситуации, при которых возможен добрачный сексуальный опыт девушки. Одна из стратегий совладания с рисками озвучивается в нарративе о хирургическом восстановлении девственности (гименопластике). Как показала в исследовании сексуальных дебютов в России Н. Яргомская, в нарративе гименопластики женщина выступает агентом стратегического действия, который может взять обстоятельства своей жизни под контроль (Яргомская 2008). В Армении такие действия, позволяющие контролировать обстоятельства, лишены легитимности и должны быть тщательно скрываемы.
С точки зрения информантов, гинекологи в Армении практикуют операции, тайно восстанавливая утраченную девственность, в результате чего не девственная девушка обретает шансы на нормальный брак и на «счастливую жизнь». Гарантом «номализации» выступает свекровь. . Завтра зашьют, и все будет нормально. Лишь бы никто не знал…. Она знает, что если она не зашьется, если она не скроет, у нее не будет счастья… «Ты очень хорошая. Ты хороший друг, ты хороший товарищ, ты хорошая любовница. Но в дом мне нужна девушка»… надо, чтобы мать видела (ж, 27 лет). История, как правило, имеет следующий сюжет. Девушка вступила в сексуальные отношения, собираясь выйти замуж, но отношения не сложились, или жених от нее отказался. Возможно, она была изнасилована или принуждена к сексу. После этого, чтобы вступить в другой брак, она вынуждена прибегнуть к тайной операции по восстановлению девственной плевы. Л., 27 лет рассказывает историю подруги. Он лишил ее девственности… в какой-то степени изнасиловал…. У нее был шок... Через несколько лет подруга влюбилась и собралась замуж. И, буквально (за) два месяца до свадьбы она говорит мне – а можно найти врача, чтоб зашиться. И она вынуждена была это сделать. Не потому что она боялась скрыть от парня – она могла бы ему рассказать своему будущему мужу, что вот это было бы так. Но только для того, чтобы не было конфликтов… чтобы будущая семейная жизнь – не дай бог завтра они поссорятся, он ей напомнит …Извините меня, какая-то пленка разорвалась. Но это играло главную роль. Отсутствие девственности ставит женщину в зависимость от доброй воли окружающих, сохраняя (или тайно восстанавливая) добрачную девственность женщина оказывается в большей степени независимой от обстоятельств и окружения.
В патриархальном обществе, осуществляющем строгий контроль женской сексуальности, девушка, которая лишилась девственности, с точки зрения информанток, имеет две возможности. Либо она имитирует девственность, и тем самым встраивается в существующий гендерный порядок, либо она становится маргиналом, потерявшим репутацию и жизненные шансы . Эту ситуацию комментирует молодая женщина: И вот когда у нас девочки теряют девственность раз, у них как бы такая установка, что – ну нету больше девственной плевы, ну, какая разница – раз или сто раз? С одним или с многими, - главное, что нет (девственности) (ж, 21 год).
Как показала Н.Яргомская в исследовании интернет-дискурса о гименопластике в России, покупка-восстановление девственности, с одной стороны, воспроизводит традиционные нормы, позволяя определенным группам женщин прибегнуть к «уловкам слабых» для обеспечения безопасности . Такого рода манипуляции укоренены в культуре, для которой характерна гендерная асимметрия в отношении сексуальной инициации. С другой стороны, гименопластика в таких культурах позволяет женщины контролировать свои жизненные условия: «при сохранении прежней символической системы координат, женщины получают возможность манипуляции девственностью в своих интересах» (Яргомская 2008). Хирургическое восстановление девственности позволяет женщинам «приватизировать свой сексуальный опыт и уходить от внешнего контроля за своей сексуальной жизнью».(Яргомская 2008).
Медицина может помочь недевственным женщинам, однако они сами не всегда готовы прибегать к манипулированию. Рассказывает информантка 27 лет. У меня был первый контакт с мужчиной, который просто мне помог отделаться от девственности. Позднее она захотела создать семью. Мне самой предлагали зашиться. Вот ребята, просто, чтобы хорошее для меня сделать – забесплатно хороший врач. Я… смотрела ошарашенная. И говорю: «Кого я буду обманывать?» Своего будущего мужа, своего будущего партнера или же Бога?. В данном случае женщина не считает возможным прибегать к обману..
Медицина и рынок становятся теми институтами, которые вмешиваются в гендерный порядок и позволяют совладать с его нарушением. Девственность как культурный код не только артикулируется и приватизируется, но медикализируется и коммерциализируется. Однако и медицина не дает гарантий безопасности. Контроль сообщества может оказаться всепроникающим. В дискурсе циркулируют истории о том, как гинеколог пожалела девушку и сделала ей операцию, а вскоре сын привел ей свою невесту, которая и оказалась той девушкой. Свадьба не состоялась.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

В таких условиях – «кто кого переиграет» - усиливаются взаимные подозрения и недоверия возникает все больший спрос на разные контролирующие стратегии. Считается, что многие девушки обманывают или могут обмануть женихов. Каждая вторая (не девственница – АТ) говорит – меня изнасиловали…Могут не поверить и девственности… Все же знают, что есть эти операции (ж, 27 лет). Эту ситуацию комментирует мужчина 42 лет: раньше все-таки была какая-то относительная уверенность в том, что… если она не ославлена, значит, скорее всего, девственница. Процентов на девяносто девять она девственница. Сейчас – есть большая… опасность ошибиться.. здорово наколоться. И поэтому парни очень нервничают по этому поводу. И для кого это важно – а для многих сейчас все это еще очень важно… они… не доверяют никому… они пытаются это проверить и перепроверить уже в сотый раз…. когда молодые люди собирались на них жениться, они наводили справки, они спрашивали соседей, им было очень важно, что эта девочка гуляет или не гуляет Информанты рассказывают о том, что молодые люди и их родственники собирают информацию об интересующей их девушке, расспрашивают соседей и знакомых, выясняют, были ли у нее ранее другие привязанности. Репутация девушки становится особо значимой – потенциально любая могла иметь сексуальные отношения и затем прибегнуть к обману. Как говорит одна информантка, в Армении произошла не сексуальная революция, а только сексуальное извращение произошло (смеется) ( 32 года). В поддержании или разрушении репутации большое значение имеют слухи, сплетни, широкое обсуждение интимной информации, сбор мнений одноклассников, мальчиков-соседей, знакомых. Это самая большая проблема. Не успеет встать с постели, бежит всем рассказывать. Это уже не вина женщины, а слабость мужчины (м, 38 лет). Парни об этом говорят своим друзьям и это… выходит за… широкие круги общения. И уже девушку считают, что она нехорошая. (ж, 19 лет)
Центральный культурный код гендерных отношений не только конституирует правильную женственность. Он принуждает и мужчин к определенному поведению. Мужское сообщество строго контролирует правила. Молодой человек 21 года считает, что социальное давление заставляет отказываться от привязанностей, чувств и индивидуального выбора: это ломает парней. Вдруг узнает, что девушка, с которой он встречается не девственница, он не думает, что они любят друг друга, даже не сомневается. Приходят к парню говорят: «Она не девственница, отходи от нее». И он отходит как последний кретин, хотя он любит ее. Очень много таких эпизодов я видел в моей жизни. Это кошмарно. Мужчина 46 лет также не одобряет «мужского поведения», для которого характерна оценка женщины как тела или товара. «С отвращением смотрю на мужчин, которые могут рассказывать свою интимную жизнь всем и каждому. Есть даже такие, которые способны ткнуть пальцем и сказать о девушке или женщине: "Я с ней был". Ненавижу, когда двое мужчин обсуждают свои сексуальные похождения. Для этих мужчин женщины как ценный улов, говорят, что они поставили цель и смогли добиться там какой-то женщины. Они не смотрят на женщину как на человека, как на себе подобного. Они смотрят на нее как на станок для получения удовольствий или на дорогущую машину напрокат».
Информанты рассказывают об оговорах, которые портили репутацию молодых женщин . Поскольку норма размывается, а контроль ослабевает, девушки могут бывать в компании друзей-юношей, дружить с ними, вместе проводить время . Но одновременно такое поведение может быть расценено как подозрительное, и оно потенциально опасно для репутации молодой женщины и ее семьи.
Сохранение девственности перестает быть незыблемой нормой не только в некоторых сегментах элиты и интеллигенции, но и за их пределами. Однако контроль над женщиной в момент вступления в брак сохраняет свое значение в качестве культурной традиции. Когда правила нарушены, предпринимаются попытки их тайного восстановления. Чем больше происходит нарушений, тем сильнее становятся подозрения в обмане и тем больше предпринимается усилий для проверки и контроля. Однако существуют стратегии, которые разрывают этот «замкнутой круг».

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Отказ от сохранения девственности. В некоторых биографиях девушек младшей и средней возрастных групп добрачные сексуальные отношения являются сознательным выбором, мотивированным не только последующим браком, но и чувствами, симпатией, сексуальным влечением. Секс считается практикой удовольствия, а дефлорация – этапом сексуальной жизни. Считается, что добрачный сексуальный опыт допустим и даже необходим при поиске подходящего партнера и проверке сексуальной совместимости. Эти отношения обычно скрываются от окружающих, особенно от родителей, однако сами девушки оценивают их как нормальные, они не испытывают чувства вины и не считают такое поведение исключительным. Молодые женщины, которые имеют сексуальных партнеров, еще не готовы вступать в брак, заводить детей, они не вполне уверены в окончательности своего выбора. Для них становится нормальной практикой использование контрацепции и обсуждение сексуальной жизни с мужчиной. Они не стремятся скрывать свой предшествующий опыт. Студентка двадцати лет повествует о сексуальных отношениях со вторым партнером, который уговаривает ее выйти замуж, но она пока еще не уверена в глубине своих чувств и в окончательности выбора. Женщина тридцати лет, преподаватель вуза, рассказывает о сексуальных отношениях с будущим мужем до брака. О таких отношениям говорит и женщина тридцати лет, врач по образованию. В данных биографических историях не только женщины, но и мужчины считают проблему девственности незначимой. Как и интеллигенция советского времени, они обычно принадлежат к определенному кругу образованной элиты. А вот интеллигентные, эта девушка… из интеллигентной семьи,… говорит, почему я должна дружить с такой дерёвней – (если) он узнает, что я не девственница , скажет, знаешь, прости-прощай. Нет, я буду дружить с таким парнем, который из моего круга, а мой круг принимает это. (20 лет). Такие либеральные практики сексуальности сходны с практиками современной российской молодежи, рассказы о жизни оформляются в романтические, коммуникативно-партнерские и гедонистические сценарии (Темкина 2008), которые, однако, в Армении имеют ограниченное распространение.
Молодые люди перестают наделять девственность особым значением, сексуальный дебют не связывается с браком, на смену ему приходит альтернативный сценарий (Яргомская 2002). Однако они сами ощущают свою нетипичность, эту нетипичность подчеркивают и окружающие. Рассказывает женщина, филолог, тридцати лет У него (мужа) очень… нетрадиционные взгляды, т.е. ему было все равно я девственница или нет… если бы я это знала (!).… я была действительно очень удивлена, потому что нормальный армянский мужчина и вдруг так думает… у него до этого была подруга, и она была не девственница, он жил с ней сексуальной жизнью, кстати, и он бы женился на ней, но у них возникли разногласия… Т.е. он готов был на ней жениться – это подтверждает то, что это не просто слова. Те молодые мужчины, которые индифферентно относятся к проблеме девственности, тем не менее, принимают в расчет данное обстоятельство, определяя допустимую степень интимности в отношениях с женщинами с разным сексуальным статусом: Лично у меня отношение не меняется девственница или недевственница. Если (она) нравится, то еще лучше, что не девственница, тогда можно продолжать до конца. Если девственница -значит есть предел, который я не перейду, потому что это может в дальнейшем сказаться на ней (м, 20 лет). Девственность, как и в предшествующих поколениях, обозначает границу допустимых сексуальных действий. Она регулирует поведение как женщин, так и мужчин.

Дискуссия и заключение

В начале 2000-х в Армении контроль над женской сексуальностью постепенно начинает ослабевать, а его легитимность - оспариваться. Девственность и отношение к ней становятся предметом рефлексии, изменяются формы, степень и агенты контроля. Потеря девственности для женщин знаменует определенный поворотный пункт в биографиях и изменения статуса во многих обществах: от крестьянских сообществ в Латинской Америке до элиты в Китае (Ortner 1978: 19). С.де Бовуар пишет о потере невинности: - этот переход «более драматичен, чем какой-либо иной» (Бовуар 1997: 419). Однако в разных культурных контекстах значение «перехода» существенно различается (Андреева 1998). Девственность и отношение к ней зависит от культурного и политического контекстов, социальной стратификации и иерархичности общества, гендерных отношений и пр. (Ortner 1978, Ortner, Whitehead 1996)
Во многих обществах на этапе модернизации гендерных отношений происходит либерализация сексуальных практик (фиксируемых в массовых социологических опросах). Этот процесс называют сексуальной революцией. (Кон 2002: 27-38). Изменяются культурные нормы, уменьшается гендерная асимметрия, радикальные изменения происходят в отношении к женской сексуальности. С точки зрения И.Кона, сексуальная революция в первую очередь является женской, поскольку для женщины становится допустимым то, что ранее допускалось лишь для мужчин. (Кон 2002: 27-29). Добрачный секс обретает легитимность, соответственно изменяется отношение к потере девственности в гетеросексуальных отношениях. В исследовании сексуальных дебютов в России Яргомская показала их трансформацию от брачных к альтернативным. Дебют, не ориентирующийся на брак, связан с изменением сексуального статуса, с ценностями сексуального удовольствия, он осмысляется как закономерный этап жизненного пути. В ряде случаев девственность интерпретируется как антиценность, стигма, от которой нужно избавляться. Женщина «управляет дебютом», сознательно выбирая для него место, время, степень своей готовности, подходящего партнера и пр. (Яргомская 2002: 310-311, 2008). Культурный контекст этих изменений в России задан поведенческой (1960-70-х годов) и дискурсивной (1990-х годов) сексуальной революцией, изменениями гендерной культуры (2000-х), которые проявляются в возрастающей сексуальной активности женщин и их стремлении управлять своей сексуальной жизнью (Rotkirch 2000 175-177, Темкина 2008). Л. Карпентер, изучая интерпретацию потери девственности в США во второй половине 20-го века, показывает, что это событие может рассматриваться, во-первых, как дар партнеру, связанный с выражением любви и с ожиданием ответной эмоциональной вовлеченности, во-вторых, как преодоление стигмы сексуальной неопытности, при которой девственность часто скрывается мужчинами и – иногда – женщинами, в-третьих, как этап на пути процесса развития и обретения нового опыта, как позитивно оцениваемый переход от одного статуса к другому (Carpenter 2002, 2005). Как показывает И.Кон, в Европе и Америке первый половой акт не связан с подготовкой к браку, а является «выполнением некоего нормативного обязательства, вроде получения аттестата зрелости» (Кон 2001). Такое восприятие дебюта характерно для эгалитарного гендерного контекста в обществе, пережившем поведенческую и дискурсивную сексуальную революцию полвека назад. Напротив, например, в Таджикистане, где патриархальная парадигма в основном признается и разделяется всеми, добрачная девственность женщин считается незыблемой культурной нормой (Темкина 2008).. О.Андреева в культурно-историческом исследовании девственности показывает, что при заключении брака по расчету в традиционных обществах девственность является своеобразным приданым, а в современных обществах, при сохранении гендерной асимметрии, она может быть преподнесена в «дар» мужу и выступать «предметом продажи» или быть данью стереотипам. В эгалитарном обществе – потеря девственности становится сознательным свободным решением (Андреева 1998: 188,192-193)..
Армения является особым случаем советской гендерной модернизации, которая была осуществлена преимущественно в публичной сфере. При этом в приватной сфере сохранялась гендерная и сексуальная патриархальная парадигма. Однако она утратила тотальный характер. Браки, в отличие от Центральной Азии, заключались в основном по выбору партнеров, смягчались различия ролей, в образованной среде допускались определенные отклонения от сексуальных норм. При этом, в отличие, например, от России, на добрачный секс накладывалось табу. Символические и практические границы контроля / свободы женщины маркировалась ее невинностью.
В последнее десятилетие сексуальный дебют не всегда связан с браком. Потеря девственности становится стадией роста и этапом на пути обретения сексуального опыта или способом выражения чувств. Женщины начинают целенаправленно управлять своей сексуальной жизнью. При этом такие практики оцениваются ими как нетипичные для культурно-национального контекста, они характерны для наиболее образованных слоев и не афишируются за их пределами. В других случаях девственность становится эксклюзивным даром для мужа или жениха - эксклюзивного партнера. В парадигмальном варианте потеря девственности в первую брачную ночь часто связана с физической и эмоциональной травмой, описывается как тяжелое испытание для женщины. Вместе с тем это необходимое событие на пути изменения маритально-сексуального статуса, нормализации гендерной биографии и положения женщины в сообществе. Потеря девственности в брачную ночь – это своего рода дар старшему поколению (свекрови и своим родителям) и сообществу. Символическая (или физиологическая) дефлорация позволяет, осуществляя похищение невесты, обойти запрет родителей и избежать общественных санкций. Сохранение добрачной девственности поддерживает структуру, ограничивающую сексуальные действия как женщин, так и мужчин. И те, и другие просчитывают возможные стратегии и их последствия, считая более рациональным придерживаться данного правила. Оно гарантирует безопасность – и в этом заключается суть «патриархальной сделки» (Kandiyoti 1988: 275, 286). Сохранение девственности снижает степень «добрачной» зависимости женщины от мужчины/ сексуального партнера и от его доброй воли. У нее остается возможность самостоятельного выбора и смены партнера /жениха. Парадокс патриархата заключается в том, что независимость слабого агента (молодой женщины в данном случае) и способность управлять своей жизнью связаны с неукоснительным соблюдением правил «патриархальной сделки». Эти правила ограничивают действия мужчины, предостерегая его от оказания давления на незамужнюю женщину /невесту и от сексуального принуждения, а также от нежелательных для себя последствий, от вынужденного принудительного брака и пр. Однако «сделка» делает и мужчину, и - в большей степени - женщину и уязвимыми в отношении социального контроля, сужая пространство для партнерства и переговоров. Отклонение от такого сценария стигматизует женщину, и одновременно стимулируют скрытые стратегии управления обстоятельствами при помощи рыночных и медицинских институтов. Утраченная девственность может быть восстановлена, тем самым женщина возвращает себе не только репутацию, но и независимость и возможность маневрировать, выбирая мужа. Однако, если девственность «обратима», то исчезает основание для базового доверия со стороны сообщества. Поэтому, с одной стороны, усиливается контроль и санкции за нарушением правил, а с другой, участники взаимодействий ограничиваются лишь символическим подтверждением правил, независимо от их практического выполнения.
В постсоветский период парадигмальный сценарий обретает очевидные черты «кризисной» фазы. Меняются гендерные роли, идентичности, интерпретация женской сексуальности, практики использования контрацепции, оргазма, регулирования деторождения и пр. Изменяется гендерный порядок в целом, в котором отношение к девственности остается центральным культурным кодом. Именно через этот код проявляются гендерные «аномалии», которые свидетельствуют о кризисной фазе парадигмы. В этой ситуации утрата девственности постепенно становится делом пары, а «красное яблоко» - культурным символом, сходным по значению с фатой в России, утратившей связь с невинностью. Однако кризисная фаза патриархальной парадигмы означает и то, что контроль сообщества может значительно усиливаться, а гименопластика получать все большее распространениe.

Анна Темкина

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Дожились до того, что о девственности научные статьи пишут... ужас... докатились, называется...

Решила спросить у мужа, он как никак родился и вырос в Ереване. Сказал, что он никогда с таким культом девственности не сталкивался, никогда не общался с такими людьми, только слышал что такое было (хоть и жил в Ереване в 80-х - начало 90-х), не знаю может сейчас стали больше на это обращать внимание, или его семья и окружение относились к "советской интеллигенции", о кторой в статье написано, что им было все равно...

__________________

vax Mukik nu ti nakatala ia aj osilit ne mogu

__________________
eisai to allo mou miso