Join Date: Jan 2007
Location: Nederland
Age: 42
Rep Power: 21 
|
Песнь четвертая
Всех семерых на лошадях
Они спускали вниз;
Тропа крута была, под ней
Обрывистый карниз.
Но кони знали этот путь,
Ведь шли не в первый раз...
Мамбре с любимой не сводил
Пылавших страстью глаз.
Их дружно встретило село —
С восторгом и хвалой.
И лишь родители Мане
Поникли головой.
Тут ясно стало всем вокруг,
В чем этой драмы гвоздь.
И мудрый старец им сказал:
"Уймите вашу злость.
Пусть я бедняк, но я дерзну
Вас разуму учить:
Нет в мире силы, чтоб могла
Влюбленных разлучить.
Вы им мешали столько лет.
Но их любовь жива,—
Хоть вы сломайте им свирель,
Сожгите кружева.
И что все ваше серебро.
Что жемчуга и злато,
Когда влюбленная душа
Совсем другим богата!"
Уже народ решил, что тут
И кончились все беды.
Но слишком был отец хитер.
Чтоб не достичь победы.
Он стадо ночью накормил
Таким отваром соли,
Что утром стадо взвыло вдруг
От жажды, как от боли.
Хитрец тогда сказал Мамбре:
"Ты знаешь чудо-трели.
А ну-ка напои овец
При помощи свирели!"
Мамбре никак не ожидал
Подобных испытаний.
Но сколько у него в душе
Скрывалось силы тайной!
И чудо-трель вдруг потекла,
Журча, подобно речке;
И жадно пили эту трель
Коровы и овечки.
Мотив плескался, капал с губ;
Скот пил и наслаждался.
Отец Мане был потрясен,
Но так легко не сдался.
Он заявил, хитрец-ага:
"Ты это сделал! Но
Придется выполнить еще
Условие одно.
У слишком многих от Мане
Захватывает дух,
Чтоб так легко ее добыть
Сумел простой пастух!"
Мосток велел он проложить
Над пропастью, пройдоха,
Одну дощечку подпилив
(Не мог он без подвоха!).
Позвал к себе Мамбре, что млел
От сладкого дурмана:
"Ты, парень, в общем, молодец,
Но радуешься рано.
Ты видишь узкий мостик тот,
Что зыбок, как качели?
Рискнешь овец перевести,
Колдуя на свирели?
Переведешь, — Мане твоя,
А нет — поверь на слово:
Тебя и дочку покарать
Сумею я сурово!"
Мамбре, любовью одержим,
Решил не отступать.
И вот волшебная свирель
Поет, зовет опять.
Она взяла над стадом власть.
И вот уже вожак
К мосту приблизился. И вот
Он сделал первый шаг.
Шатался мостик. Но свирель
Звала, что было сил.
И мостик, с овцами на нем,
Над бездной воспарил!
Но вдруг вожак замедлил шаг
В тревоге и тоске,
Почуяв страшную беду
В подпиленной доске.
Свирель же продолжала звать
Туда, в тот дивный край,
Где сочен каждый луг и прян,
Как пышный каравай,
Где водопои, как слеза,
Прозрачны и чисты,
А кроны буков и дубов
Прохладны и густы...
Гнала мелодия овец
На мостик» но вожак
Не мог свой ужас обуздать,
Не мог понять никак,
Зачем Мамбре так гонит их...
К тому ж отец Мане
Орал неистово, собой
Владея не вполне:
"А ну, давай, шагай смелей,
Трусливая скотина!"
Вожак все медлил, а за ним —
Отара, как плотина.
Неужто к смерти гнал Мамбре
Их музыкой своей?…
Тревожный ропот пронизал
Собравшихся людей.
Вожак не выдержал... Прыжок!
Но хрустнула доска.
И поглотила бездна вмиг
Беднягу-вожака.
И овцы, двинувшись за ним,
Уже в провал летят -
И та, рябая, и ее
Все семеро ягнят.
Толпу крик ужаса потряс.
Мамбре открыл глаза.
Ему казалось, что над ним
Разверзлись небеса.
Но схлынул страх. И вот с собой
Он сладил, наконец,
И заиграв другой мотив,
Остановил овец.
Он понял, кто привел к беде;
Ну, подожди, ага!
И новой музыки волна
Нахлынула, легка.
Он ту мелодию играл,
Что даже и злодейство
Могла разрушить, превратив
В спасительное действо.
|
