Rep Power: 23 
|
Ей было 22 года. Она играла. Играла всегда, играла в радости. Этой игре ее научил ее папа. В тот день они вместе с ее старшим братом и отцом ехали на машине и попали в аварию. Брат погиб сразу, а папа, лежа в больнице после аварии рассказала ей об этой игре. Игра была предельно проста, искать радости везде и во всем. Она поклялась научиться играть в нее. На следующий день ее отец умер. Свою мать она никогда не знала, поэтому как только поправилась ее отправили в интернат для детей с отклонениями. Отклонение у нее было одно: она всегда молчала, она не умела говорить, она родилась немой...
Она исправно выполняла клятву, данную отцу и все удивлялись, сколько в этой девушке, пережившей столько невзгод радости и жизнелюбия. Но никто никогда не замечал, что где-то глубоко в глазах читалась безудержная грусть и тоска...
Его она встретила случайно. Он был обычный парень, ради нее Он выучил специальный язык рук. Она была удивительная, Он безумно любил ее. Для нее эта любовь была спасением, спасением от всего. Она упивалась этой любовью, готова была отдать ради нее все! Через какое-то время она узнала, что беременна. Их радости не было предела! Но в один день все порушилось...Выходя из дома, она поскользнулась на лестнице и упала. Ребенок умер, так и не родившись. Утешить ее нельзя было никакими способами, как Он ни пытался. Он не оставлял ее одну ни на секунду, но днем сон сморил его и Он заснул. Он не слышал, как она тихо собралась и вышла из квартиры, безмолвно, как обычно...
Ее нашли в половине двенадцатого. Ровно в 4 она сняла номер в гостинице, сказала, что очень утомилась, а сама приняла большую дозу снотворного. Она оставила записку Ему, и после оказания ей первой помощи Ему позвонили. Надежды на то, что она выживет, очень мало. Организм, разумеется, восстал против смерти, борется, но сердце, должно быть, не выдержит.
-Можно мне ее увидеть? - спросил Он.
Он еле стоял на ногах. Все это казалось нелепым кошмаром. Врач пожал плечами.
-Если хотите.
Она лежала полуобнаженная, и кругом были какие-то трубки. Что-то незнакомое искажало ее лицо. Он видел, как у нее на шее бьется синяя жилка, вспомнил, как быстро билась эта жилка в часы любви, и его охватило смутное чувство негодования. Она не имела права так поступать, отнять навсегда у него себя, такую прекрасную, полную жизни, такую любимую, она не имела права даже пытаться бежать от него. Ко ее лбу прилипли мокрые от пота пряди потемневших волос, руки шевелились на одеяле. Сидевшая у постели медицинская сестра бросила на врача вопрошающий взгляд.
-Сердце слабеет, доктор
-Ступайте отсюда, друг, я сейчас выйду к вам. Вы здесь не нужны.
Он вышел, прислонился к стене. В конце коридора было окно, и видно было, что там еще темнота, что над этим неумолимым городом еще простирается ночь. Он сунул руку в карман нацупал какую-то бумагу, машинально достал ее. Это было ее письмо: он развернул его и не сразу понял слова, которые прочел:
"Ты тут не причем, мой дорогой. Я просто разучилась играть. Помни, я никого никогда не любила, кроме тебя."
Он положил записку в карман. Куда же он дел сигареты? А Ее? Ведь тут рядом она, куда же, куда он ее дел? Из палаты вышел врач.
-Все кончено, друг мой, - сказал он. -Слишком поздно. Мне очень жаль. Вы хотите ее увидеть?
Но Он брослися бежать по коридору, натыкаясь на стены. Ему не хотелось, чтобы этот врач видел, что он плачет. Стремглав спускаясь по лестнице безвлестной больницы, он едва слышал, что ему кричал врач. На последней ступеньке он остановился, задыхаясь от сердцебиения.
-А документы? - кричал сверху голос, откуда-то издалека. - Насчет документов как? У нее никого нет, кроме вас?
Он закол»»»»ся, но ответил правду - он знал, что это правда:
-Никого
|
