Александру было 3 года, когда умер его отец. Мать объяснила ему в слезах, что папа умер. Малыш ещё не знает, что это значит. Это значит, что он его больше не увидит, потому что Господь Бог забрал его к себе. Где живёт Господь Бог? На небе.
Через некоторое время она заметила, что её сын, прихватив отцовское ружьё поднимается на чердак. На её недоумённый вопрос, ребёнок отвечает, что пошёл на небо убивать Господа Бога, который убил папу.
В детстве мать заставляла его брать уроки музыки, но Александр ненавидел это занятие, и целыми днями пропадал в лесу, возвращаясь домой затемно. Так как семья жила в страшной нужде, его мать категорически отказывалась жечь свечи. Таким образом, Александр не мог видеть ноты, и занятия отменялись, к неописуемой радости мальчика.
Однажды в юности Дюма выиграл в бильярд 600 стаканов абсента. Будущий писатель, не переносивший алкоголь, попросил выдать ему его выигрыш деньгами, но трактирщик отказывался. Тот был согласен и на половину, суммы, и видя, что тот упорствует потребовал тогда все свои 600 стаканов немедленно. Тому ничего не оставалось, как заплатить деньги находчивому юноше.
Как-то ему предложили премию в 5000 франков, если после двадцати пяти представлений, его новая пьеса соберёт более шестидесяти тысяч. К началу 25-го спектакля Дюма приходит за обещаной премией, но ему сообщают, что ему ужасно не повезло: пьеса собрала всего лишь 59997 франков! Не долго думая, Дюма идёт в кассу и покупает билет за 5 франков. Теперь в кассе 60002 франков, и он получает свои пять тысяч.
Какой-то расист позволил себе как-то отпускать антинегритянские шуточки в присуствии Дюма. Видя, что писатель никак на них не реагирует, он обратился прямо к нему:
- По-моему, вы являетесь большим знатоком негров, не так ли, господин Дюма?
- Естественно, - невозмутимо ответил тот – отец мой был мулат, дед-негр, а прадед-обезьяна. Как видите, моя семья начинается с того, чем кончается ваша.
У Дюма просят 3 франка на похороны критика, скончавшегося в страшной нищете.
- Возмите 6 – говорит он – и похороните двух критиков.
На одной из его комедий, Дюма сидел в ложе и беспрерывно хохотал. Один зритель из партера, ни разу даже не улыбнувшийся, не выдержал и cпросил его, отчего тот так смеётся.
- Разве вы не видите - последовал ответ - что я смеюсь за вас?
Известно, что Оноре де Бальзак, один из наиболее знаменитых французских писателей, чёрной завистью завидовал популярности Дюма, считая его и его творчество настолько ниже себя, что считал ниже своего достоинства даже разговаривать с "этим негром Дюма". Как-то он сквозь зубы процедил Дюма:
- Когда я испишусь, начну писать драмы.
- Можете начинать - последовал ответ.
Одному своему приятелю Дюма подарил свинку на день рождения. Тот был очарован подарком, и как-то сказал Дюма:
- Друг мой, Я так люблю свою свинку, что даже сплю вместе с ней!
- Отлично, ответил Дюма. Ваша свинка говорит о вас то же самое.
Произведения Дюма, как и произведения любого писателя, тоже иногда отвергались. В таких случаях Дюма переделывал первый абзац, делал мелкие изменения, давал тексту новое название, и те же самые люди с восторгом принимали рукопись.
Одним из его способов привлечь публику на свои спектакли было публикация объявлений типа: «придёт ли сегодня в театр господин, который смотрел на меня так пристально, что заставил покраснеть как-то вечером на представлении «Нельской башни»? Для него будет оставлена записка. Влюблённая.». В результате сотни парижан и гостей столицы приобретали билеты на пьесы Дюма надеясь, что именно их имеют ввиду.
Александр как-то обедал у известного врача Гисталя, и этот Гисталь попросил писателя написать что-нибудь в его книгу отзывов.
Дюма написал:
- "С того времени, как доктор Гисталь лечит целые семьи, нужно закрыть больницу".
Врач воскликнул:
Вы мне льстите!
Тогда Дюма дописал: "И построить два кладбища..."
Дюма показывал парижский зоологический сад одной молодой иностранке. Взор ее остановился на олене, на голове которого красовалось четыре рога вместо двух.
- Что за странное животное? - спросила она.
- Это... как вам сказать? - отвечал.- Я думаю, что просто вдовец, который женился.
Как-то его спросили, что он думает о так называемых супружеских узах.
- Супружеские узы,- ответил -Дюма,- так тяжелы, что их можно нести только вдвоем, а зачастую и втроем.
В первую брачную ночь Дюма застал свою жену Иду Ферье в постели с одним из его лучших друзей, бывшим к тому же свидетелем на их свадьбе, Роже де Бовуаром. Первым делом разъярённый муж выкинул на улицу одежду незадачливого любовника, и хотел вышвырнуть и его самого, но так как была ужасная погода, Дюма великодушно разрешил ему переночевать у камина. Когда огонь в камине погас, он позволил Роже лечь в постель между ним и Идой. На утро Дюма, который всегда очень быстро остывал, опустил руку Роже на интимное место Иды, и торжественно провозгласил: «Теперь помиримся, как древние римляне – на публичном месте!»
Дюма долгое время собирался посетить ближний восток, но этот замысел так и не осуществился. Зато вышла в свет книга «Две недели на горе Синай». Книга имела огромный успех, и сотни туристов использовали её как путеводитель. Сами египтяне писали Дюма: «мы не знали притягательной силы собственной страны до тех пор, пока не приехали вы и не раскрыли нам глаза». На самом же деле Дюма никогда не посещал Египет. Путешествие в страну пирамид было не более, чем плод его фантазии.
Рассказывают, что путешествуя по России, Дюма посетил некий небольшой южный городок. Хозяин местной книжной лавки, зная о прибытии знаменитого писателя, решил подготовиться на случай, если вдруг Дюма, проходя мимо, решит зайти в лавку и подготовил ему сюрприз, убрав все книги других авторов с полок.
Так получилось, что Дюма действительно, проходя мимо, решил заглянуть в данную книжную лавку, и естественно, спросил, где все книги других авторов. Хозяин лавки уже собрался ответить заготовленной фразой, мол произведения других авторов не пользуются спросом с тех пор как местные жители открыли для себя Дюма и здесь не считают нужным читать ничего, кроме Дюма, но переволновался при виде знаменитости и почему-то произнёс: «Продали-с!».
Когда он умирал, у него оставалось всего-лишь четыре франка – ровно столько, сколько у него было, когда он впервые приехал в Париж. «Как же тогда меня можно обвинять в транжирстве?» восклицал он.
Дюма был при смерти, и один из его старых слуг очень переживал и плакал у его постели. Увидев его Дюма сказал ему: «дорогой друг, не надо так сильно расстраиваться – если ты мне понадобишся там, я тебя позову».
