Rep Power: 46 
|
Валериан Григорьевич Мадатов (1782 - 1829 г.г.)
 В начале прошлого столетия Мадатов был прославлен как один из наиболее блистательных кавалерийских начальников. По словам современника, он был в русской армии тем, чем в наполеоновской армии - маршал Мюрат.
Родился он в Карабахе, восточной окраине Армении, в семье мелкого владетельного князя. Один из карабахских старейшин взял подростка Мадатова с собой в Петербург, куда он поехал просить защиты христианского населения Карабаха от набегов соседей-мусульман. В Петербурге Мадатов выразил желание вступить на русскую военную службу, но просьба его была удовлетворена не сразу. Он уже отправился со своим покровителем в далекий обратный путь, когда по счастливой случайности Павел I вспомнил о юном горце, желавшем служить в русских войсках, и приказал вернуть его в столицу.
Пятнадцатилетнего Мадатова зачислили портупей-прапорщиком в лейб-гвардию Преображенского полка, но вскоре перевели в Павловский гренадерский, а затем в один из армейский пехотных полков. Лишенный влиятельных связей, Мада-тов не имел никакого шанса выдвинуться. Больше 10 лет он прослужил в младших офицерских чинах.
Впервые Мадатов принял участие в боевых действиях в 1809 году на Дунае и за отличие при штурме крепости Браилов получил свой первый орден. Затем боевые награды посыпались на него дождем. Под командованием Багратиона он сражался при Рассевате и был награжден золотой шпагой с надписью: «За храбрость».
В начале 1810 года Мадатова перевели из пехоты в Александрийский гусарский полк. Командуя эскадроном, он отличился в нескольких сражениях с турками, проявив свои незаурядные качества отчаянно смелого, инициативного и умного кавалерийского начальника.
В деле под деревней Чаушкой Мадатов врубился в неприятельскую пехотную колонну и захватил орудие; в решающем сражении кампании 1810 года под Батином с 2 эскадронами рассеял турецкую конницу, готовившуюся атаковать наши позиции. За эти подвиги его наградили Георгиевским крестом 4 степени и чином подполковника.
Когда началось бегство наполеоновской армии из России, Мадатов со своими александрийцами принял самое деятельное участие в преследовании и истреблении неприятеля. После переправы французов через Березину он получил приказ опережать неприятельские колонны, истреблять мосты на пути их бегства и всячески замедлять их движение. Мадатов блестяще выполнил эту задачу, захватывая ежедневно сотни и тысячи пленных и неутомимо преследуя противника до самой Вильны. За эти бои он был произведен в полковники и награжден золотой саблей, украшенной алмазами с надписью: «За храбрость».
В числе других передовых частей русской армии полк Мадатова перешел в конце декабря через Неман и принял участие в сражении под Калишем. Саксонские войска были разбиты, и Мадатов, захвативший в плен колонну генерала Ностица, награжден Георгиевским крестом 3 - ей степени.
В генерал-майоры Мадатов был произведен после сражения под Лейпцигом, во время которого, раненный в руку, он не сошел с коня до конца боя. О его храбрости и необычайной быстроте действий знала вся армия. Денис Давыдов, понимавший толк в таких боях, назвал Мадатова, с которым ему довелось воевать бок о бок на поляхГермании, «до невероятия неустрашимым генералом».
Еще не совсем излечившись от ранения, Мадатов вернулся в армию к моменту торжественного вступления русских войск в Париж. Назначенный командиром гусарской бригады, он был в 1815 году оставлен во Франции в составе русского оккупационного корпуса, но вскоре отозван и назначен на Кавказ начальником войск, расположенных в Карабахском ханстве, а затем и войск, расположенных в соседних Ширванском и Нухинском ханствах.
Помимо командования войсками, Мадатову на Кавказе пришлось заниматься делами гражданского управления, и в этой новой для него роли он снискал себе популярность среди местного населения. Один из его сподвижников вспоминал: «Воинственный характер князя Мадатова, знание местных языков и обычаев, смесь азиатских привычек с европейскими, в нем замечаемая, делали его неоценимо полезным в областях, управляемых им. С одним из владельцев казался он дружески откровенным; другого обнадеживал обещанием лестных наград ему и подданным; третьему подавал защиту и правосудие. Во всех поступках его видны были гибкий ум, прозорливость и глубокое познание обстоятельств».
Стремясь к «умиротворению» края, он всегда сам вел переговоры с вождями горских племен и, пренебрегая тревожными предупреждениями, нередко являлся на свидание с ними, один и безоружный. В ханствах, вверенных его непосредственному управлению, он присутствовал в судах («диванах»), заботился обустройстве мостов на горных дорогах, об усовершенствовании породы знаменитых карабахских скакунов, о распространении шелководства.
Летом 1826 года Аббас-Мирза, наследный принц персидский, вторгся внезапно во главе многочисленной армии в Закавказье, и один из его отрядов ворвался в Карабах, грабя и разоряя селения. Мадатова там в это время не было - он лечился на Минеральных водах от давно уже обнаружившейся у него болезни легких. Получив известие о начавшейся войне, он поспешил в Тифлис и вскоре во главе отряда выступил против неприятеля.
Встретив под Шамхором противника, Мадатов с ходу атаковал его. Вовремя применив военную хитрость, он нанес персам сокрушительное поражение, предотвратив их вторжение в Грузию и угрозу Тифлису.
В решающем сражении этой кампании под Елизаветполом (Древний Ганзак. а в советский период - Кировабад) Мадатов командовал первой линией войск, а затем преследовал разбитого неприятеля, бросившего артиллерию и обозы, и искавшего спасения в бегстве за пограничную реку Араке. Хотя честь этой победы была приписана Паскевичу, многие современники считали, что он был обязан своим успехом не собственным военным дарованиям, а «превосходным ермоловским войскам» и «искусным и отважным» действиям подчиненных ему генералов.
В 1826 году Мадатов был произведен в генерал-лейтенанты. Закончил он свою боевую деятельность там, где ее начинал, - на Дунае, куда был переведен весной 1828 года. Командуя отдельными отрядами, он принудил к сдаче турецкие крепости Исакча и Гир-сово и предпринимал разведывательные действия в предгорьях Балкан. Когда пала Варна, гарнизон ее получил разрешение уйти без оружия за Балканы. Изнуренные длительной осадой, голодные, одетые в лохмотья турки толпами тянулись по осенним дорогам на юг и сотнями умирали в пути.сотнями умирали в пути. Мадатов приказал разводить ночью на дорогах костры, высылал команды подбирать больных и ослабевших; солдаты его отряда делились с ними хлебом. Последним блистательным боевым подвигом Мадатова была атака в конном строю и захват турецких редутов под Шумлой.
Летом 1829 года русские войска начали переход через Балканы, но Мадатову участвовать в них не пришлось - 3-й корпус, конницей которого он командовал, был оставлен под осажденной Шумлой для наблюдения за ее гарнизоном.
После занятия русскими войсками Андрианополя Турция признала себя побежденной. 2 сентября был подписан мирный договор, а 4 сентября Мадатова не стало - он скончался от давней легочной болезни, резко обострившейся вследствие переутомления и тягостей походной жизни. Гарнизон Шумлы, остававшейся в руках турок, открыл ворота крепости, чтобы дать возможность похоронить Мадатова на городском христианском кладбище. Через несколько лет прах Мадатова был перевезен в Россию и похоронен в Сантк-Петербурге.
Портрет его, исполненный с натуры, относится к числу лучших работ художника. Волевой характерный профиль Мадатова, рука, лежащая на эфесе сабли, блестяще написанные ордена и шитье гусарских ментика и доломана, «свободная и широкая» живопись портрета - все это создает впечатляющий по своей жизненности образ одного из незаурядных военачальников первой четверти прошлого столетия.
|
