Join Date: Nov 2006
Location: Big City
Age: 38
Rep Power: 39 
|
Исаак только тут начал медленно снимать перчатку с левой руки. Это означало, что собирается прийти на помощь жене.
— Сегодня, — начал он спокойно, подмигнув Марте, чтобы та замолчала, — сегодня я поручил адвокату подать в суд.
— Что? — спросил Микаэл, угадывая, о чем говорит зять.
— Наше дело. Думаю, что пора.
— Нельзя ли еще немного отсрочить?
— Отчего же нельзя, — ответил Марутханян, бережно обмахивая колени, хотя они вовсе не были запылены. — Значит, он намерен добровольно выделить нашу долю — так, что ли?
Микаэл, ходивший по комнате, смерил зятя глазами, .уселся против него и, заложив ногу на ногу, спросил:
— Не мешало бы знать, о какой доле ты говоришь? Супруги переглянулись: несомненно, что-то случилось с Микаэлом.
— О нашей законной наследственной доле, — ответил Исаак, пожав плечами.
— Знаешь ли, я не хочу судиться с Смбатом, не пытайтесь сбить меня с толку!
— Что-о?! — вскричала Марта. — Ты не хочешь, так я хочу! Мои дети хотят!
— Ты не наследница и не имеешь права на долю. — Эге, этого еще недоставало! Нет, Исаак, моего братца, должно быть, вовсе сбили с панталыку.
— Может, ты вообще не желаешь начинать дело? — спросил Марутханян.
— Если хочешь знать правду, да, вообще не желаю, — ответил Микаэл.
— Интересно знать — почему?
— Так просто, не хочется.
Марутханян бросил на Микаэла долгий испытующий взгляд.
— Чего ты глаза таращишь! — возмутился Микаэл, ощущая взгляд его зелено-желтых глаз. — Неужели ты думаешь, что я так низко пал, что прибегну к мошенничеству против родного брата, чтобы набить тебе карман. Ошибаешься — я не подлец!
Марутханян беспокойно заерзал: он уверил жену, что контрзавещание подлинно.
— Не хочешь начать дело, к чему лишние разговоры? Вставай, Марта пойдем... Микаэл Маркович сегодня не в духе.
Микаэл в глазах зятя прочел какой-то злой умысел. Ему показалось, что пара отвратительных змей, гнездящихся в этих зрачках, строит ему какие-то козни.
— А знаешь ли, — произнес он, с трудом подавляя отвращение, — ты... ты дурной человек, прости меня...
Марутханян неестественно громко захохотал, и его сухой голос прозвучал, как свист холодного ветра. Свет от лампы падал прямо на его лицо и освещал продолговатую голову, похожую на тыкву.
— Это я дурной человек? Ха-ха-ха! — снова засмеялся он и поднялся. — Марта, пошли... Обязанности свои я знаю; я дурной человек, но знаю, как мне поступить...
— Микаэл! — вскричала Марта, удивленно глядя то на мужа, то на брата и не понимая подлинного смысла, их спора. — Ты оскорбляешь моего мужа, в уме ли ты?
— Прежде не был, а теперь, слава богу, в уме. Боюсь, как бы этот человек не съел твоего ума. Знаешь, он слишком жаден, о-о, чересчур жаден, он «се готов сожрать!..
— Посмотрим! — сказал Исаак, взяв шляпу с кресла. — Не пришлось бы тебе, Микаэл Маркович, раскаяться в своих словах.
— Ну ладно, оставь меня в покое, ступай...
— Что? Ты выгоняешь Марутханяна из дому? — произнес гость, ударяя шляпой по левой ладони. — Ну что ж, я дурной человек, так и не жди хорошего от меня. Марта, пойдем, я не скандалист...
Микаэл с молчаливым негодованием проводил сестру и зятя.
— Змея! — невольно вырвалось у Микаэла.
Он сразу почувствовал облегчение. Подложное завещание сильно мучило его, и в глубине души Микаэл давно уже хотел избавиться от этой обузы. Теперь он был рад — разом сбросил ее с плеч. Это был смелый шаг, — шаг, давший ему силу совершить другой, еще более смелый. Он посмотрел на часы — было восемь. В раздумье Микаэл приложил палец к губам и потупился.
Он подошел к столу и решительно нажал кнопку.
— Дома Смбат? — спросил он вошедшего Багдасара.
— Только что вышел.
— Подай пальто.
Микаэл наскоро оделся и твердыми шагами вышел из дому. Целых три дня он размышлял и кол»»»»ся. Теперь он решил одним ударом разрубить узел. Будь что будет. Микаэл ставил на карту свою честь, и было бы ребячеством остановиться. Пусть думают о нем, что хотят, — он сделает то, чего требует совесть. Им овладела необычайная смелость. То, что он собирался сделать, перестало казаться тяжелым, неприятным, как третьего дня, вчера и даже час назад. Когда он выгнал Марутханяна, ему показалось, что сердце его теперь свободно от всякой робости.
Погода была холодная, вечер темный. В густом тумане уличные фонари казались серыми пятнами. От мелкого дождя тротуары стали скользкими. Он иногда спотыкался, но взять извозчика не хотел. Ему было приятно мокнуть под дождем, дышать сырым воздухом и дрожать от холода.
Через четверть часа Микаэл остановился перед новым домом и, на мгновенье задумавшись, нажал кнопку звонка. Дверь открылась как раз в ту минуту, когда он, повинуясь внезапно мелькнувшей мысли, уже собирался уходить.
— Барин дома? — спросил он у русской горничной, показавшейся на пороге.
— Дома.
Микаэл вошел, поднялся по маленькой лестнице, прошел в переднюю, освещенную электрической лампочкой. Его бросило в жар, кровь стучала в висках, сердце учащенно колотилось.
Однако он не отступил, постучался в дверь; в ответ раздался знакомый голос:
— Войдите!
|