* * *

Мне приснилось: птицей ты
На ветле моей была.
Пела птица с высоты:
— Милый сердце сжег дотла,

Я проснулся, — стихнул стон,
Птица скрылась в синеве...
Если это был лишь сон,
Чьи же слезы на листве?


* * *

Ворохами легкими белых, белых лилий
На землю, снега мои, падайте, крылаты,
Чтоб ковры пушистые лес и дол укрыли,
Весь тот край, где юношей я бродил когда-то.

Падайте, беззвучные, с неба зимней ранью,
Занесите наглухо памяти ущелья,
Пусть не ранят шелестом грудь воспоминанья,
Сердце убаюкайте, налетев метелью.

Все еще заворожен я обличьем милым,
Вижу легких ног следы на камнях замшелых;
Падай, снег, чтоб скрыло их пуховым настилом.
Чтоб смело их вьюгою с тропок опустелых.

Пусть виски посеребрил мне колючий иней,
Ляжет на плечи зима, чтоб я мог забыться.
Полно! Горечь не избыть, память не остынет.
И в могиле снеговой сердце будет биться.


* * *

Он нежен, губ твоих бутон,
чисты прекрасные глаза,
алмаз зубов, и вновь, как сон,
твои прекрасные глаза.
Ланиты — розы с молоком,
и вновь глубокие глаза,
движенья — скованность с огнем,
ах, те прекрасные глаза!
И в волосах густая ночь,
но очи, очи — глубина!
Ты стройных гор родная дочь,
твой стан, как тополь, как струна.
И женственно ложится тень,
горят прекрасные глаза.
Увы, лишь сердце, как кремень,
но... жгут прекрасные глаза.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»