VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Князь Мышкин - больной, ненормальный, фантастический - а между тем чувствуется, что он самый здоровый, самый крепкий, самый нормальный из всех. В обрисовке этого образа Достоевский достиг одной из высочайших вершин творчеств. Здесь Достоевский вступил на прямой путь к своей сфере мистического, в центре которой Христос и вера в бессмертие - единственно незыблемая основа морали. Следующий роман - "Бесы" - еще одно смелое восхождение. В нем две неравномерные как по количеству, так и по качеству части. В одной - злая критика, доходящая до карикатуры, на общественное движение 70-х годов и на его старых вдохновителей, успокоенных, самодовольных жрецов гуманизма. Последние осмеяны в лице Кармазинова и старика Верховенского, в которых видят изуродованные изображения Тургенева и Грановского . Это одна из теневых сторон, которых немало в публицистической деятельности Достоевского. Важна и ценна другая часть романа, где изображена группа лиц с "теоретически раздраженными сердцами", бьющихся над решением мировых вопросов, изнемогающих в борьбе всевозможных желаний, страстей и идей. Прежние проблемы, прежние антитезы, переходят здесь в свою последнюю стадию, в противопоставление: "Богочеловек и Человекобог". Напряженная воля Ставрогина одинаково тяготеет к верхней и к нижней бездне, к Богу и к диаволу, к чистой Мадонне и к содомским грехам. Поэтому он и в состоянии одновременно проповедывать идеи богочеловечества и человекобожества. Первым внемлет Шатов, вторым - Кириллов; его же самого не захватывают ни те, ни другие. Ему мешает его "внутреннее бессилие", слабость желаний, неспособность воспламеняться ни мыслью, ни страстью. Есть в нем что-то от Печорина: природа дала ему огромные силы, большой ум, но в душе его смертельный холод, сердце ко всему безучастно. Он лишен каких-то таинственных, но самых нужных источников жизни, и его последний удел - самоубийство. Шатов тоже гибнет незаконченным; один только Кириллов проводит усвоенную им идею человекобожества до конца. Страницы, ему посвященные, изумительны по глубине душевного анализа. Кириллов - у какого-то предела; еще одно движение, и он, кажется, постигнет всю тайну. И у него, как и у князя Мышкина, тоже бывают припадки эпилепсии, и ему в последние несколько мгновений дается ощущение высшего блаженства, все разрешающей гармонии. Дольше - говорит он сам - человеческий организм не в состоянии выдержать такое счастье; кажется, еще один миг - и жизнь сама собой прекратилась бы. Быть может, эти-то секунды блаженства и дают ему смелость противопоставить себя Богу. Есть в нем какое-то несознанное религиозное чувство, но оно засорено неустанной работой разума, его научными убеждениями, уверенностью его как инженера-механика, что вся космическая жизнь может и должна быть объяснена только механическим путем. Томления Ипполита (в "Идиоте"), ужас его перед неумолимыми законами природы - вот исходная точка Кириллова. Да, самое обидное, самое ужасное для человека, с чем он абсолютно не может мириться - это смерть. Чтобы как-нибудь избавиться от нее, от ее страха, человек создает фикцию, измышляет Бога, у лона которого ищет спасения. Бог есть страх смерти. Нужно уничтожить этот страх, и вместе с ним умрет и Бог. Для этого необходимо проявить своеволие, во всей его полноте. Никто еще до сих пор не осмелился так, без всякой посторонней причины, убить себя. А вот он, Кириллов, посмеет и тем докажет, что он ее не боится.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»