VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Однако и из кратковременного пребывания в деревне Пушкин вынес несколько плодотворных воспоминаний (знакомство с родственниками Ганнибалами и поэтическая дружба с обитательницами соседнего Тригорского). Жизнь, которую вел Пушкин в Петербурге в продолжение трех зим (1817 - 1820), была очень пестрая, на глазах людей, дурно расположенных к нему - даже пустая, беспорядочная и безнравственная, но во всяком случае богатая разнообразными впечатлениями. Он скорее числился на службе, чем служил; жил со своими родителями на Фонтанке, близ Покрова, в небольшой комнате, убранство которой соединяло "признаки жилища молодого светского человека с поэтическим беспорядком ученого". Дома он много читал и работал над поэмой "Руслан и Людмила", задуманной еще в лицее, а вне дома жег "свечу жизни" с обоих концов. Он проводил вечера и целые ночи с самыми неистовыми представителями "золотой молодежи", посещал балет, участвовал в шутовском "оргиальном" обществе "Зеленой лампы", изобретал замысловатые, но не невинные шалости и всегда готов был рисковать жизнью из-за ничтожных причин. "Молодых повес счастливая семья" состояла, однако, из людей развитых и в умственном, и в эстетическом отношении; на их веселых ужинах смело обсуждались политические и экономические теории и литературно-художественные вопросы. С другой стороны, пылкое агрессивное самолюбие Пушкина, усиленное ранними успехами, некоторые личные связи и семейные предания (Сергей Львович был очень тщеславен в этом отношении) влекли его в так называемый большой свет, на балы графа Лаваля и др., где его больше всего привлекали красивые и умные женщины. Петербургская жизнь Евгения Онегина есть поэтически-идеализированное (очищенное от прозаических мелочей, вроде недостатка денег и других неудач) воспроизведение этих двух сторон жизни Пушкина по выходе из лицея. Существенное различие в том, что у поэта, помимо удовольствий, было серьезное дело, которым он мечтал возвеличить не только себя, но и Россию: было еще третье общество, где он отдыхал и от кутежей, и от света. В конце сентября или в октябре 1817 года Пушкин в первый раз (и в последний, за прекращением заседаний) посетил "Арзамас", этот "Иерусалим ума и вкуса", и завязал прочные, на всю жизнь, отношения с его членами. Но "Арзамас", при всей свежести идей своих, все же был только литературной партией, кружком, и Пушкин скоро перерос его. Уже в 1818 году он является к П.А. Катенину , взгляды которого довольно далеко расходились с принципами Арзамаса, со словами: побей, но выучи. Катенин, как признавал Пушкин впоследствии, принес ему великую пользу: "...ты отучил меня от односторонности в литературных мнениях, а односторонность есть пагуба мысли" (письмо 1826 года, № 163). Пушкин находит время часто видеться с Дельвигом и Кюхельбекером, с которыми его прежде всего соединяет любовь к литературе; он постоянный посетитель суббот Жуковского, частый гость в доме Карамзина. Когда он, после 8 месяцев такой слишком переполненной жизни, схватил гнилую горячку и должен был потом отлеживаться в постели, он "с жадностью и со вниманием" проглатывает только что вышедшие 8 томов "Истории" Карамзина и всецело овладевает их сложным содержанием. Он все умеет обращать на пользу своему великому делу: любовные интриги дали ему в 19 лет такое знание психологии страсти, до которого другие доходят путем долгого наблюдения (см. стих "Мечтателю", I, 192 - 193); с другой стороны, вера в высокое призвание спасала его от сетей низкопробного кокетства развратниц (см. "Прелестнице", I, 191). В эту пору стихи для него - единственное средство изливать свою душу; как далеко шагнул он в них вперед в смысле красоты формы и силы выражений, видно из невольного восторга друзей-соперников, которые тонко понимали это дело (князь Вяземский пишет Жуковскому 25 апреля 1818 года: "Стихи чертенка-племянника чудесно хороши. В дыму столетий - это выражение - город. Я все отдал бы за него движимое и недвижимое. Какая бестия! Надобно нам посадить его в желтый дом: не то этот беспечный сорванец нас всех заест, нас и отцов наших"). По мысли и содержанию многие из них ("К портрету Жуковского", "Уныние", "Деревня", "Возрождение") справедливо считаются классическими; в них перед нами уже настоящий Пушкин, величайший русский лирик, для которого вся наша предшествующая поэзия была тем же, чем английская драма XV - XVI веков для Шекспира. Настроения, в них выражаемые, так же разнообразны, как жизнь самого поэта, но к концу периода грустный тон берет явный перевес: Пушкин недоволен собой и часто "объят тоской за чашей ликованья". Только в деревне он чувствует себя лучше: больше работает, сближается с народом, горячо сочувствует его тяжелому положению; там он возвращается к виденьям "первоначальных чистых дней". Немногие друзья Пушкина ценили по достоинству эти многообещающие минуты грусти и просветления; другие, огорчаясь его "крупными шалостями" и не придавая значения его "мелким стихам", возлагали надежды на публикацию его поэмы: "...увидев себя, - писал А.И. Тургенев (Пушкин по документам Ост. арх. I, 28), - в числе напечатанных и, следовательно, уважаемых авторов, он и сам станет уважать себя и несколько остепенится".

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»