В России поставлен брачный рекорд: 32 жены и 28 мужей

В СССР, как известно, секса не было. Это и неудивительно: до малых городов страны он попросту не доходил. Потому что весь сосредотачивался в Краснодарском крае. Мыслимое ли дело — 83-летний Александр Капитунов за эти годы женился 32 раза. Немного отстала от него землячка Екатерина Люлько, сменив 28 мужей. Но какие ее годы: ей только 77. Доподлинно неизвестно: то ли солнце так влияет на активность кубанцев, то ли казачья кровь, но неугомонные пенсионеры и по сей день в поисках своей единственной половины.

“Ищу девушку. Подробности при встрече”

Подхожу к частному дому без номера, где, по моим расчетам, и должен проживать Александр Капитунов. Во весь забор предупреждающая надпись мелом: “Осторожно, кобель!”. “Этот дом мне и нужен”, — думаю.
— Вы по объявлению? — с порога накидывается на меня высоченный худющий старик в казачьей форме. — Вы сегодня уже третья посетительница. Разговоры оставим на потом. Проходите, раздевайтесь. Сажу трусить будем?
— Я печку топить не умею, — теряюсь я, невольно отступая назад. — По саже, наверное, трубочисты специализируются?
— Тю! При чем здесь печка? — присвистывает старик. — До стольких лет дожила, а не знаешь, что сажу трусить — по-нашему, любовью заниматься!
Александр Капитунов, сверкая глазами то на казацкую шашку на стене, то на меня, тычет пальцем в объявление в газете: “Ищу девушку от 18 до 24 лет. Малообеспеченную или сироту. Подробности при встрече”.
— Спокойствие, дедушка, только спокойствие! Так я для вас уже стара, — с облегчением вздыхаю я. — А почему малообеспеченная?
— Так поиздержался я, с этими бабами по миру пойдешь, — вздыхает Капитунов. — Мне всего лишь надо, чтоб наследника родила, ему завещаю свою хату и отдам все, что накопил.
Две Тамары, две Нины, Светлана, Аполлинария, Ева, Нелли, Альбина, Эльвира, Серафима… Словно с упреком, всматриваются в меня женские лица с пожелтевших портретов на стене комнаты многоженца.
— Первая жена — Тамара Запорожец — работала секретарем в госсправке, — вспоминает Александр Алексеевич. — Поженились в 1948 году, ей было 22, а мне 23. Жили не тужили, родила она мне двоих сыновей. Ни с того ни с сего теща взбеленилась, стала ее науськивать: мол, бросай своего шофера, Томка, мы тебе инженера найдем.
Оскорбленный Капитунов, услыхав такое, как ошпаренный выскочил из дома, заскочил в трамвай и поехал куда глаза глядят. Столкновение в дверях с кондукторшей и слова “билетик, пожалуйста!” стали роковыми для Капитунова. Как взглянул в жгучие глаза 19-летней одесситки, так и в омут с головой.
— Тома №2 рассказала о своей мечте: выучиться на водителя трамвая, а то билетики раздавать надоело, — вспоминает Капитунов. — Я и сам работал в трамвайно-троллейбусном управлении, устроил Томку на курсы. Она была польщена, что я мужик слова, и через пару месяцев стала моей женой. Все-таки женщины-водители необыкновенные: руки крепкие, баранку сжимают с силой, спина прямая, взгляд таинственный, устремленный вдаль… Она оказалась девушкой, я подарил ей золотые часы.
С тех пор Капитунов установил традицию: если избранница была невинной, он раскошеливался на золотые часы, а если нет — ограничивался обручальным кольцом.
Семь штук часов, четыре пальто синтепоновых — женам со средним специальным образованием, три шапки лисьих за корочки с курсов повышения квалификации, сапоги импортные финские, пять пар, — за поступление в институт. Разорение, одним словом.

Иосиф Сталин против Тамары №2

Капитунова со временем перевели в инженеры трамвайно-троллейбусного управления (знала бы первая теща!). А через десяток лет он перешел в техникум советской торговли, где дослужился до замдиректора по административно-хозяйственной работе.
Не хуже, чем по служебной лестнице, Капитунов продвигался на любовном фронте. Переходить в наступление Александру Алексеевичу было не привыкать: в Великую Отечественную до Берлина дошел.
— Самого Черчилля, Рузвельта и Сталина видел, — вспоминает дед. — Лично обеспечивал безопасность участников Ялтинской конференции. Как к Сталину подошел, так и ошалел: на всех плакатах он жгучий брюнет, а в жизни — рыжий!
Собственно, именно из-за взглядов на Иосифа Виссарионовича Капитунов не ужился со второй женой: не уважала Тамара “отца народов”, вот и отставку через год получила… Седьмая жена — Раиса Лизун — оказалась баптисткой, да еще Капитунова, убежденного атеиста, пыталась затянуть в секту; одиннадцатая — Нелли — зануда: вела учет в амбарной книге, каждую копейку считала. Двенадцатая — Эльвира из Волгограда — настолько отвратительно готовила, что Капитунов пару раз чуть не задохнулся от жгучего перца в борще. Четырнадцатую, Ольгу, и тридцатую, Елену, он заподозрил в неверности…
У Капитунова потрясающая память: каждую жену помнит в мельчайших подробностях, собрал целое досье. На обороте фотографий краткое описание избранниц: “№4 — Нина Воропаева. В день знакомства на ней была надета синяя кофточка с затяжкой на груди. Готовила отличные вареники по-кубански, но на сметане экономила. Легкомысленная, хохотушка”. “19–я — Диана Лигусова из с. Раздольное. Просто красавица. Играла на гитаре и пела романсы”.
При воспоминаниях о женах чувствуется: одни были любимые, а другие — так себе.
— Валентина Георгиевна Данилова-Капитунова из Сочи, — зажмурив глаза, вспоминает дед. — Повел ее в загс, а регистраторша взяла и шепнула ей, что она у меня уже 23-я. А я паспорта то постоянно терял, то по возрасту менял. И каждая была у меня якобы первая. Но Валька молодец — и бровью не повела: не поверила регистраторше. До сих пор каждый год отдыхаю у нее в Сочи.
За свое многоженство Капитунов несколько раз чуть было не лишился замдиректорской должности. Сосед-завистник написал около двадцати жалоб в исполком и по месту работы с просьбой принять меры и “не дать разложиться окончательно моральному облику товарища Капитунова”.
— После каждого доноса директор техникума вызывал меня на ковер со словами: “Опять отличился, Лексеич! Твои моральные устои не соответствуют строителю коммунизма. В то время как наш техникум борется за переходящее знамя между учебными заведениями в крае, ты тянешь нас назад!”. Это теперь твоя жизнь — твое личное дело, — вздыхает Капитунов. — А раньше: прежде всего интересы партии, решения собрания коллектива, наконец, цели профсоюзного движения. И лишь в последнюю очередь то, что в жизни твое. К счастью, директор был мудрым человеком. На все претензии отписывался в исполком: мол, не может повлиять на мой моральный облик. Что взять с беспартийного? Как сына врага народа меня, к счастью, в партию не принимали. Но в назидание всем коммунистам меня постоянно лишали премий и тринадцатой зарплаты.
И все-таки нет дыма без огня, Александр Алексеевич лукавит: начиная с шестнадцатой жены Ангелины все девушки были не старше 22 лет и по странному стечению обстоятельств учились в техникуме советской торговли, в котором он и работал.
— Не совращал я студенток, — клянется Капитунов. — Да, через некоторое время после встречи со мной они поступали учиться, но это потому, что к знаниям тянулись.
Свои постоянные походы в Первомайский загс Капитунов объясняет с детской наивностью: “Всех женщин познать невозможно, но к этому надо стремиться”.
— Не верю я в любовь, — со знанием дела говорит Капитунов. — Как влюбился в 14 лет в москвичку Таньку, она отдыхала у нас в городе с матерью, всю жизнь только ее и вспоминаю. На руке сделал наколку барышни Таньки в соломенной шляпе и обручальное кольцо на пальце. А может быть, стал бы с ней жить — и разочаровался бы. А каждый раз женился, потому что человек порядочный. Бабы — они все одинаковые: хоть третья, хоть тридцать вторая: одна немного повыше, другая пониже, одна котлеты сочные жарит, другая не умеет, зато по борщам спец. Но в душе я всегда надеялся, что именно эта, не важно, под каким номером, станет той единственной, которую я искал всю жизнь.
Только с пятнадцатой женой, Аполлинарией Черемушкиной, Полькой, как называет ее дед, у него был самый длительный брак — 5 лет. Родился очередной сын Александр. Но Полька, выучившись в небезызвестном техникуме советской торговли, сделала сногсшибательную карьеру — ее назначили директором магазина, на новой должности начала она выпивать. За что Капитунов и прогнал ее безо всякого сожаления.
Последнюю, тридцать вторую, Капитунов называет аж по имени-отчеству: Серафима Юрьевна, по фамилии Чеботарева. Ему было 75, а избранница оказалась намного моложе. Александру Алексеевичу даже разницу в возрасте называть неловко.
— Училась на фотодизайнера в институте культуры, — вспоминает дед. — Купил ей и себе велосипеды, катались по парку. Надо же мне было молодежи соответствовать. Я в свои годы любого парня обскачу, ого-го какой: потому что никогда не пил, чуть-чуть легкого вина разве что, и не курил. Да тут, как на грех, журналисты местного телевидения налетели. Вечно рыщут в поисках “жареного”. Взяли нас и по телевизору показали как образцово-показательную спортивную семью. Мать Симкина не знала, что она замуж за старика вышла, потому что долго с дочкой не общалась, своей личной жизнью занималась и жила в Хадыженске. Приехала, намылила мне шею, Симку побила и увезла. Пришлось разводиться. Травма на всю жизнь осталась. Но мы с ней до сих пор перезваниваемся…
С тех пор у деда навязчивая идея — жениться на молодой. Чтобы достойного ему наследника подарила. Видите ли, те 16 сыновей от 32 жен, разбросанные по всей стране, не оправдали его надежд. Неблагодарные, алчные, курящие и т.д.
— У меня только сыновья получались. Секрет, видимо, в генах. Кому эти девки нужны? Но и к ним я не чувствую отцовских чувств, — вздыхает Капитунов. — Воспитывать их было некогда. Жить спешил. Помню, подходит ко мне хлопец: мол, так и так, я Димка — сын Нади. Да, была у меня такая — №22, из Горячего Ключа. Но ведь брешет пацан. У нас с Надькой не было детей. С тех пор отслеживаю сыновей, где и кто у меня. А теперь всё! Будущему наследнику полностью себя посвящу.

Мужья помирали, а колорадские жуки сбегали

А в станице Еремизино-Борисовское живет вечная невеста — 77-летняя Екатерина Тимофеевна Люлько. С виду самая обычная старушка в платочке, кормит индюшек во дворе покосившегося дома. Как узнала, что к ней корреспондент приехал, запричитала: “Дайте хоть причешусь. В зеркало с обеда не смотрелась. Как чувствовала: хотела волосы покрасить, да краску купить не успела”.
— Мне бы деда какого-нибудь доброго да работящего, — вздыхает Екатерина Тимофеевна. — Как синьор Леонсио из сериала, усатого да стройного крестьянина, но не из Бразилии, а из нашинских. Я люблю высоких и пополнее, чтобы сжать в объятиях можно было, и он не развалился. Да где ж найти его? Эти, что с нашей станицы да и с соседних, и в молодости-то никчемные были, неумехи, недотепы, а сейчас, в старости, и подавно…
Екатерина Тимофеевна не любит вспоминать свои похождения, а в ответ на расспросы о многочисленных мужьях сначала лишь тупит взор.
— Чего я о них на весь белый свет рассказывать буду? — недоумевает бабушка. — Перемерли все, кроме то ли шестнадцатого, то ли семнадцатого — Алексея, надо мне по фотографиям и письмам уточнить, живет он в городе, в доме престарелых.
— А что им как мухам не дохнуть? У нее даже колорадские жуки не приживаются, — ехидничает подошедший, увидев незнакомого в селе человека, сосед моей собеседницы — Иван Петрович.
— Это потому, что я способ борьбы с колорадскими жуками изобрела, — горячится бабушка и показывает старику дулю. — Сын мой от первого брака, Витька, подарил мне магнитофон. Что с ним делать-то? А он мне и говорит: мол, мать, можно его слушать, а можно голос свой на пленку записывать. Чего мне свой голос-то записывать? Но пользоваться магнитофоном все-таки научил. А я тут как-то передачу смотрела о влияниях звука на мозг человека. Дай, думаю, испытаю это влияние на жуках. Я взяла и записала звук, который получается, когда пальцем этих колорадов давишь. Включила в огороде пленку на всю мощь — сработало! Если научно объяснять, то жуки услышали, как их брат трещит, напугались и по соседям разбежались. Вот вам и влияние звуков.
— Да тебя саму на магнитофонную пленку записывать надо, — хихикает Иван Петрович. — Когда мужики к тебе ходили, хата ходуном ходила. Ночами мне спать мешала.
— Брешешь ты все, сосед, — оправдывается Екатерина Тимофеевна. — Культурные мы были. Всю жизнь в этой станице прожила, в колхозе работала дояркой. Здесь же познакомилась со своим первым мужем, он возил молоко. Хороший человек был, руки на меня не поднимал. С ним мы прожили почти семь лет, но заболел он и умер.
Недолго горевала Екатерина Тимофеевна — молодая еще, не одной же оставаться! Вскоре стали приезжать к ней свататься. Со всех окрестных станиц. В молодости, как рассказывают станичные, Екатерина Тимофеевна была первой красавицей, да еще и в передовой бригаде работала. В конце концов остановила Екатерина Тимофеевна свой выбор на парне из станицы Архангельской. Но прожили они вместе недолго. Муж начал пить и буянить. За что гордая казачка и выставила его вместе с чемоданами.
— Был у меня то ли пятый, то ли шестой по счету — стоматолог, — вспоминает Екатерина Тимофеевна. — Образованный, все доярки мне завидовали. Ездил по селам зубы выдирать. А станичные с ним самогоном расплачивались. Так и споили моего мужика. Помер вскоре. Следующий или через одного ездил из города Кропоткина. Сначала он мне очень глянулся. Стали жить, а оказалось — он жадный, сил нет. Бывало, молоко выпьет, а крынку ополаскивает водой и выпивает, чтобы добро не пропадало.
Только девятый муж запал бабе Кате в душу. Отставной военный, красавец в самом расцвете лет. Цветы полевые каждый вечер приносил. Прожили они всего три месяца, заболел супруг. Екатерина Тимофеевна целый месяц выхаживала его, но и капитан ушел в мир иной.
— Прямо не пойму, почему все они помирали, — разводит руками Екатерина Тимофеевна. — Судьба, наверное, такая. Да и счастья особо не было. Во всех мужьях чего-нибудь не хватало: один носки по хате раскидывал, другой телогрейки рвал — не напасешься, третий с утра до ночи жрал, работать не хотел… Ой, а про двадцать шестого я вообще вспоминать не хочу: грядку вскопать не мог, зато три лопаты сломал! Только первый муж, с которым бы, наверное, всю жизнь и прожила, если бы не помер, был самым лучшим.
— Сын у меня один, хотя мужей было много, — объясняет мне баба Катя. — Что рожать-то от них? Все хлюпики, как соломинки ломались. Как ветерком чуть продует, тут же ноги и протягивают.
— А как же вам удалось так много раз замужем побывать? — спрашиваю я на прощание Екатерину Тимофеевну. — Некоторые ни одного раза выйти не могут.
— Бес его знает, — смеется Екатерина Тимофеевна. — Наверное, пока не поженились, девушка должна сделать вид, что все ей нравится в хлопце. И хвалишь, и хвалишь его с утра до вечера. Утром одно ласковое слово, вечером другое, лучше записывать, чтоб не повторяться. Пусть думает, что лучше он всех на свете. Носки бросает по хате, а ты радуйся. Немного надо потерпеть, зато как замуж выйдешь — вдоволь наворчишься. И как чуть-чуть надоел — гнать его в шею. Иначе зря время на перевоспитание потратишь и других хлопцев рассмотреть не успеешь. Бывшего мужа все вещи запихнуть в чемодан и выкинуть подальше за хату. Иначе новый суженый не сыщется, они как будто чувствуют чужой дух. Дом проветрить и углы святой водой окропить. Сработает точно: через пару недель, а то и куда раньше явится новый, главное, его не упустить.
Узнав о своей землячке Екатерине Люлько, имеющей огромный брачный опыт, Александр Капитунов искренне возмутился. Аж на крик перешел!
— Ах она старая… — топнул ногой дед. — Коллекцию целую собрала! Ей бы в хате сидеть да внуков растить!
“Нет все-таки в жизни справедливости! — рассуждал корреспондент “МК”, покидая любвеобильных кубанцев. — Если, значит, мужчина — так он ловелас и казанова. Все его похождения — геройство. А как женщина, так и слов о ней добрых не скажут, разве только одно, да и то неприличное”.

Александр Алексеевич КАПИТУНОВ за свои 83 года женился уже 32 раза. По сей день бодрый дедушка дает объявления в газетах в рубрике “Знакомства” и мечтает привезти в свою избу 33-ю избранницу. При этом говорит: “Дай Бог, не последнюю!”

Екатерина Тимофеевна ЛЮЛЬКО за 77 лет жизни побывала в ЗАГСе 28 раз. Сейчас она мечтает познакомиться со стройным стариком крепкого телосложения для создания семьи.

__________________