VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Сергей ГОРОДЕЦКИЙ

САД


Сад весенний, сад цветущий,
Страшно мне
Под твои спускаться кущи
В тишине.
Здесь любили, целовались,
Их уж нет.
Вот деревья вновь убрались
В белый цвет.
Что мне делать? Не могу я,
Нету сил
Всех вернуть сюда, ликуя,
Кто здесь жил.
Из колодца векового
Не достать
У родного павших крова
Дочь и мать.
Не придут со дна ущелья
Сын с отцом.
Жутко вешнее веселье,
Смерть кругом.
Я не знал вас, дети муки,
Но люблю.
Я хожу, ломая руки,
И пою.
Не заветные молитвы
Бытия,-
Песни мщения и битвы
Жгут меня.
Но из пламени той песни,
Из костра,
Вдруг шепчу, молю: - Воскресни,
Брат, сестра!



Ветвь беру я снеговую
С высоты
И в слезах цветы целую,
Их цветы.

Ван
"Арм. Вест.", №21. 1916 г.



ГДЕ ОНИ?


Вишенье, яблонье, алое, белое.
Скорбно стоит, как во сне онемелое.

В этом весеннем, цветущем саду
Жарко сказала невеста: приду,

Полувенцами цветенье склоняется,
Тихо качается, не улыбается.

В этом саду подарила она
Свой поцелуй, молодая жена.

Запахом нежным, душистым дыханием
Сад затомил и замучил молчаньем.

Здесь она с томной улыбкою шла,
Древнее семя стыдливо несла.

В цветики белые, цветики нежные,
Пчелы за медом влетают прележныя.

Помните, ветки прилежную мать?
Здесь она сына любила качать.

Где они, сад мой цветущий, сияющий,
Где они, рай, в цвету замирающий?

Где же хозяин заботливый твой,
Мать молодая, ребенок живой?

Мать и отец, и ребенок с глазенками,
Словно две вишни, с ладонями звонкими?

Все лепестки тише смерти молчат.
Сад мой жемчужный, печальный мой сад!..

Ван

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

РУКИ ДЕВЫ


Она упала у двери дома
Руками к саду, где тишь и дрема.

Над нею курды друг друга били
Над ней глумились, ее убили.

Погибнул город в пожаре алом,
Укрылся пеплом, уснул устало.

Но жизнь земная непобедима.
Весна напала на смерть незримо.

Ее убила цветами рая
И разуверяет, смеясь, играя.

В саду жемчужном иду во мраке
И чую жизни угасшей знаки.

И вижу руки давно убитой,
В саду зарытой, давно забытой.

Сияют руки в цветенье белом,
Зовут в объятья движеньем смелым.

Я к ним бросаюсь, их воле внемлю.
Они, сияя, уходят в землю.

К земле склоняюсь - трава ночная
Молчит сурово, росу роняя.

ВАН

Душа, огромная как море,
Дыша, как ветер над вулканом,
Вдыхает огненное горе
Над разоренным раем, Ваном.

Как жертвенное счастье,
Как сладкое мученье
В народной гибели участье,
С тенями скорбными общенье!


Еще я мог пробыть с живыми
При свете солнца, в полдень знойный,
Но над садами горевыми
Поднялся лик луны спокойный.

Непобедимое сиянье
И неподвижные руины
Развалин жуткое зиянье
И свист немолчный, соловьиный.

Луна лавины света рушит.
В садах, от лепестков дремотных
Исходит ладан, душу душит
Среди цветов толпа бесплотных.

Они проходят вереницей
И каждый в дом былой заходит
Как узник связанный с темницей
Меж стен обуглившихся бродит.

Их, лучезарных много-много,
Что белых звезд под небесами,
Иной присядет у порога
Иной прильнет к нему устами.

Рыданья сердца заглушая,
Хожу я с ними между ними.
Душа, как звездный свод, большая,
Поет народа скорби имя.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

ДУШЕВНОБОЛЬНАЯ


Пока, безоблачен и беспечален,
Лучится день, и стены стонут в зное,
В расселинах обугленных развалин
Она лежит и смотрит, как дитя больное.

Знакомо все, и все совсем другое:
Пороги там же, там же сад с колодцем,
Но не ковры, а пепел под ногою,
Ручей, остановившись, стал болотцем.


Ее никто не кормит, не ласкает,
Ей голодно, ей странно все, ей жутко.
Бежать отсюда? Сердце не пускает.
Быть может, хитрая все это штука?

И может быть все станет вдруг, как прежде.
Вернутся комнаты, ковры с цветами.
И дети прибегут? Она в надежде
Поводит разноцветными глазами.

Но жизни нет. Обуглясь, стены стонут.
Все мертвое. И псы не стонут в стычке.
Комок горелого тряпья не тронут,
Лежит, в игрушки взятый по привычке.

Болит душа. Скорей бы ночь настала!
А ночь придет, она, больною тенью.
Начнет бродить, мяукая устало,
Цикад звенящих отвечая пенью.

Свалялся хвост пушистый. Шерсть измята,
Трясет она, как ведьма головою.
И, как страну, что смертью злой объята,
Никто не назовет ее живою.

Как пламя белое воспоминанья,
На черные она взбегает угли.
И даже нет в глазах ее мерцания:
Они все видели и, вот, потухли.

ПАНИХИДА

Иду в саду, а кости под ногами
Шуршат в траве меж тихими цветами.

И мне не надо ни цветов, ни сада,
Не в радость солнце, зелень - не услада.

Ни птиц, ни пчел, ни бабочек блестящих,
Ни яблок молодых, к себе манящих,-

Я ничего не вижу в странном цепененье:
В чужой душе чужое слышу пенье.

- Я жить хотела, - слышу плачь убитой:
- Истлело тело, гробом не укрыто.

- Скажи молитву чуждыми устами,
Вздохни хоть раз над белыми костями!

- Ведь близких нет, родные все со мною,
Утешь мой дух молитвою земною…

И я шепчу слова из панихиды.
И сердцу больно, полному обиды.

Ван
"Арм. Вест.", №25. 1916 г.

ПРОЩАНЬЕ

Прощайте, печальные тени,
В цветы, залетевшие души,
Пусть ваши зеленые сени
Ни вихрь, ни гроза не разрушат.

Я с вами томился и плакал,
Я с вами упился цветеньем,
И зарностью алого мака.
И яблонь жемчужным лученьем.

Нет! Сирыми вас не покину.
Я солнцу отдам вас родному
К нему возносите кручину,
Бессмертья глухую истому.

Когда же плоды золотые
Нальются на ветках счастливых,
Вы вспомните, тени святые,
О песнях моих молчаливых.

О вере моей громогласной,
Что жизнь торжествует победно,
Что смерти зиянье напрасно,
Что люди не гибнут бесследно.


ПУТНИЦА

Я дал ей меду и над медом
Шепнул, чтоб слаще жизнь была,
Чтоб над растерзанным народом
Померкнуло созвездье зла.

Она рукой темноянтарной
Коснулась до моей руки,
Блеснув зарницей благодарной
Из глаз, исполненных тоски.

И тихо села на пороге,
Блаженством сна озарена…
А в голубой пыли дороги
Все шли такие ж, как она.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Вера ДУНИНА

СТРАНИЧКА ИЗ ГОРЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО

Седые хмурые вершины высоких скалистых гор покрыты снегом…

По узкой, крутой обледенелой тропинке-карнизу спускаются длинной вереницей усталые, бледные, посиневшие от холода люди.

Их обветшалая одежда плохо греет, она висит клочьями, едва прикрывая наготу.

Ноги скользят, испуганно смотрят в бездну-пропасть глаза, полные ужаса и скорби.

Женщины бережно несут драгоценную ношу - ребятишек. Они никому не доверяют их, предпочитая, что в случае неудачного шага, погибнут с ними.

Идут молча; только изредка глухой, подавленный вздох врывается в тишину.

На небольшой площадке сделали привал.

Немного осталось пути.

Внизу, у подножья гор раскинута долина, снег сошел с лужаек, и кое-где зеленеет яркая трава. За просторной оградой виднеется старая серая церковь…

Торопливо встают и понуро, молча продолжают свой путь…

А там внизу, в ограде храма кипит деятельная, лихорадочная работа. Делают все, чтоб встретить, обогреть, накормить страдальцев, дать им приют и облегчить их мучения.

Вот уже за поворотом дороги показалась густая толпа. Их много. Сотни, тысячи, быть может!

Их вид ужасен. Блуждающие глаза, запекшиеся губы, осунувшиеся лица говорят горазда больше, красноречивей, чем могли бы сказать уста. Все они идут и идут, вливаются в тихую долину, неся на себе печать кровавых зверств и надруганий над человеком.

Перед их глазами стоит красное зарево смерти. Они видели озверевшие лица, кровью налитые, полные ненависти глаза. Над ними сверкали кинжалы, свистели, прорезая воздух и впиваясь в теплые, корчащиеся от боли тела, плети.

Слышали яростные вопли толпы, предсмертные стоны близких, плач детей, визг женщин… Много, много крови…

И все же, только отдельные эпизоды врезывались в памяти. Трудно было разбираться, страх леденил мозг, а чувство самосохранения гнало прочь от потоков крови и ужаса смерти…

…Сердце рвалось на части, хотелось плакать, но глаза оставались сухими, они перебегали бесцельно, они, точно искали, ловили очертания дорогих образов. Подолгу останавливался застилавший взгляд в темнеющих ущельях.

Оттуда ползли туманы, они тянулись к долине, как костлявые руки мертвецов… Они, казалось, хотели обвиться вокруг шеи отцов, матерей, жен и детей в прощальном судорожном экстазе…

Вместо слез - рвалась душа и вырывались стоны, они становились все протяжнее, все громче…

Но вот сгустились сумерки, траурный флер ночи окутал все и погрузил в тихую дрему страдальцев…

И вот, в застывшую тишину ворвалась нежная трогательная мелодия "орор". Ту песню пела молодая мать, прижимая к груди похолодевший труп ребенка.

Она тихо баюкала мертвое дитя, любовно всматриваясь в помертвевшее личико.

Никто не решался отнять у нее ребенка, никто… Длинную колышащую тень бросала на землю ее гибкая стройная фигура.

Бледнела луна, и лучи ее струились мертвенно-бледным светом. Холодная, она спугнула дрему, и снова огласили долину скорбные вопли.

В отдохнувшем мозгу воскресла память, и резче, отчетливей стала вырисовываться потрясающая картина.

Громче и громче стонали люди, и было в этом стоне нечто звериное, потрясающее и шевелящее волосы на голове.

Подавленные, разбитые, мы обходили толпу.

Ни у кого из нас не находилось слов утешения. Да и возможно ли было утешить в таком огромном стихийном горе!..

Луна взошла уже высоко и ярко освещала долину. В отделенной части ограды мы заметили две женские фигуры, они чем-то были заняты и ни на кого не обращали внимания.

Заинтересовались и подошли ближе.

Седая беззубая старуха с глубоко ввалившимися глазами, скрюченными, костлявыми пальцами вырывала из своей головы волос за волосом.

Девочка-подросток, прижавшись к ее коленям, ловко вдевала волосы в иголку и старательно, быстро сшивала какие-то лоскуты.

- Что это? - спросили мы.

Молчание.

Мы повторили вопрос громче, полагая, что старуха и девочка плохо слышат.

Опять последовало молчание.

Стало жутко, хотели уйти, но женщина вскинула на нас глазами, медленно встала, улыбнулась кошмарной улыбкой и направилась к решетке, жестом приглашая нас следовать за собой.

Около решетки она остановилась, нагнулась, и вдруг затряслась вся мелкой дрожью.

Мы подошли ближе и тоже наклонились.

В тени на траве лежал кто-то без движения.

В это время свет луны скользнул узкой полосой, но и этого было достаточно. Перед нами лежал труп мальчика лет десяти.

Он был наг.

Девочка, его сестренка, не отрывалась от работы, продолжая шить.

- Это ему, - сказала старуха, - указывая дрожащей рукой на мальчика.

Вздрогнули. Мороз пробежал по коже…

Мать шьет сыну саван при свете луны, выдергивая волос за волосом из поседевшей головы.

Сколько ужаса!

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Сергей ЗАРОВ

БРАТЬЯМ АРМЯНАМ


С давних пор над печальной армянской землей
Все в крови, солнце жутко светило
И, свой путь отмечая кровавой стезей
Среди стонов страны заходило…

***
С давних пор мы привыкли безгласно молчать
Под тяжелой пятой властелина
И, в неволе томясь - все обиды скрывать,
- Вот суровый удел армянина…

***
Мы привыкли сносить все удары судьбы,
С верой в бога терпеть поруганья,
И никто, никогда не услышал мольбы:
Мы врагам не покажем страданья!..

***
Но наступит пора за позор отомстить
И сломить нечестивых гордыню,
Тяжкий плен не сумел честь армян заглушить,
Мы восстанем за нашу святыню.

***
Мы восстанем и сбросим оковы свои,
Нам не страшны грозящие беды,
Нам наскучило цепи веками нести,
Сбросим их в ликованьи победы!..
Да! Поднимется гордый армянский народ
Славной мощью былою воспрянет,
Не сломил дух свободы томительный гнет
С нашей смертью его лишь не станет!..

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

НЕ ПЛАЧЬ АШУГ


Не пой ашуг песнь скорби и печали
Не надо слез, когда душа болит,
Смотри певец - там розовеют дали
И свет зари так радостно горит…

Не надо слез - страдать мы так устали,
Спой певец далеких тех времен,
Когда бойцы, ликуя восставали
Сбираясь на борьбу в победный легион…

Не плачь ашуг настанут дни свободы
Повержен будет курд и властелин осман,
Смотри певец, блистают неба своды,
То свет зари и счастья для армян…

Ашуг не плачь, ты даром песнопений
Зови сынов Армении родной,
Поведай им о днях былых сражений,
Зови, зови защитников на бой!..

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»

Степан КРОТКИЙ

ПРИВЕТ АРМЕНИИ

Я был на берегах твоих озер,
Взбирался на вершины гор…
Как сабля закаленная, остер
Твоих сынов блестящий взор…
Армения, ты жаждешь воли с давних пор!

Я был в причудливых твоих долинах,
Бродил средь бедных там селений…
Как полная любви хвала в былинах,
Чаруют звуки песнопений…
Армения, ты жаждешь счастья с нетерпеньем!

Я был и в городах тоскливых,
Стоял в ущелье диком над рекой…
Как у аскетов молчаливых,
Там подвиг тяжкий, сумрачный покой…
Армения, готовишься взмахнуть рукой!

Теперь вдали я слышу голос твой, -
Несутся вести о твоих страданьях!
Я понял, над твоею головой,
Уж поседевшей в тяжких испытаньях,
Зрел час, о коем будут сказывать в преданьях!

И пробил час, дарованный судьбой!
И на горах твоих спасенья бой!
И воля, счастье над твоей межой!
Армения, тебя люблю - тебе чужой!

1916 г.

__________________
«Никто никого не может потерять, потому что никто никому не принадлежит.»