VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

Трансформация представлений о публичной власти и ее носителях в Риме в эпоху гражданских войн


Хорошо известно, что для римского республиканского правосознания была характерна концепция коллективной ответственности за государство и государственные дела. Безусловно, истоки подобных представлений чрезвычайно архаичны и могут быть обнаружены в римской протогосударственной древности, когда в качестве основной и единственно возможной социально-административной единицы мыслилось сообщество (община) в целом, а личность выступала как составная часть этого единого социального организма. В основе республиканской концепции легитимности власти лежали две основные идеи. Первая: Республика - гармоничный мир, общее дело всего римского народа - res publica...est res populi (Cic. De re p. I.39). Вторая: власть имеет отцовский характер; ее законность, правильность и совершенство закреплены не столько правом, сколько древностью политической традиции, обычая, государственного института; совокупностью моральных обязательств. Это было не просто признание приоритета коллективного перед частным, предпочтение общего блага своему, установленных моральных норм над личным суждением, а органичное глубинное единство римлян и Рима (Alfoldi G. Die Romische Gesellschaft: Ausgewahlte Beitrage. Wiesbaden, 1986. S. 335-394; Штаерман Е.М. Эллинизм в Риме // Эллинизм: восток и запад / Отв. Ред. Е.С. Голубцова. М., 1992. С. 147-148).

В соответствии основополагающими идеями оформились конкретные и республиканские представления о системе публичной власти и ее носителях. Высшими носителями власти в Римской республике выступали сенат и римский народ (Cic. De re p. II.42,69; Sall. De Cat.coniur. 9,1; Ep. II.5;10). Сенат без собрания и собрание без сената были одинаково ненормальными явлениями. Их нераздельность отразились в общей законодательной формуле - senatus populusque Romanus. Народное одобрение было обязательным условием легитимности любого государственного события. Властные функции сената не были юридически, правовым образом, закреплены. Сенатские постановления - senatusconsulta являлись с формально-правовой точки зрения не юридической нормой, а простыми рекомендациями. Однако в Римской республике власть сената была подлинной властью (Sall. Ep. II,10), которая опиралась на авторитет -auctoritas ее носителей, на верность традиции - mos maiorum и на совокупность взаимных моральных обязательств - pietas. Власть исполнительного лица - римского магистрата рассматривалась как общественная обязанность, от которой он не может уклониться; обязанность, возлагаемая народом в интересах rei publicae (Sall. Ep. II.7; I.5). В чрезвычайных обстоятельствах это выражалось формулой: videant consules, ne quid detrimenti respublica capiat . Подобные представления о публичной власти и ее носителях позволяют говорить о слабости принципов республиканизма и демократизма в Риме. Значение обычая было больше, чем закона; идея правотворчества не была распространена; нерушимость старины была общим лозунгом всех субъектов правления; новые явления жизни подводились под старые формулы.

В период гражданских войн и на уровне массовых представлений, и в среде интеллектуальной элиты идея коллективной ответственности за состояние Республики оказалась значительно ослабленной, а в середине I в. до н.э.- уже не актуальной. Обнаружилось постепенное ослабление основ традиционной системы управления и новые обоснования легитимности публичной власти.

Произошло колоссальное увеличение территории и народонаселения Рима. В его состав вошла Италия и ряд римских колоний вне ее. После Союзнической войны, когда права римского гражданства были предоставлены всему италийскому населению, римское гражданство достигло почти 3-х млн. человек. В качестве подчиненных Риму завоеванных провинций и зависимых сопредельных государств в его состав были включены почти все страны средиземноморского бассейна. Рим постепенно утратил основы гражданской общины - civitas, стал совершенно иным территориально-административным механизмом. В новых условиях примитивно-коллегиальная форма правления обнаружила свою неэффективность и нецелесообразность.

В результате великих римских завоеваний усилилась имущественная поляризация римского гражданства: увеличилось количества люмпенов, с одной стороны, и промотавшихся аристократов - с другой. В среде тех и других обнаруживалось глубокое падение нравов, а в условиях главенства патриархальных семейно-родовых принципов и отношений патроната-клиентеллы формировалась психология паразитирования и продажности (Sall. De Cat.coniur. 10.3-6;11).

Постоянные и продолжительные войны, римская колонизация порождали не только территориальную, но и социально-психологическую мобильность, неизбежно вели к разрыву традиций, нарушению семейно-родственных связей. Люди получали не только новых соседей, их окружала не только иная природная, но и иная социально-политическая среда, в которой часто действовали принципы господства-подчинения (Sall. De Cat.coniur. 11,6).

Усилившийся в результате военных завоеваний приток рабов в Рим также не мог не отразиться на социально-политическом климате: рабы смешивались со свободным населением и несли свою идеологию.

Коренные изменения в римской армии: наметившаяся люмпенизация легионов (Rostovtzeff M. Social and Economic History of the Roman Empire. Oxford, 1926. P. 99), увеличение воинского контингента за счет италиков и провинциалов - также не могли не сказаться на правосознании римского гражданства. Новобранцы из италийских городов усугубляли маргинальную психологию люмпенов. Для служивших длительный срок под знаменами того или иного полководца (Суллы, Помпея, Цезаря) римских граждан нормой становился уклад лагерной жизни; отечеством - военный лагерь, согражданами - легионеры, а затем ветераны; властью - воля и приказание полководца. В этих условиях отношения команды-подчинения становились единственно возможной формой социальных контактов. Эти отношения переносились и на мирную жизнь, поскольку военный вождь в мирное время выступал как патрон своих ветеранов. В силу всех этих обстоятельств Народное собрание, некогда воплощавшее законодательную власть и исполнительную волю всего римского народа, потеряло всякий смысл. Цицерону пустующий римский Форум казался скорее стареющим, чем отдыхающим (Q.Fr. II,13,4). Собиравшиеся на Форуме несколько десятков тысяч человек, по большей части люмпенов, не представляли власть римского гражданства. Они следовали желаниям и воле политических лидеров, поддерживали их честолюбивые планы и, таким образом, способствовали развитию имперских и монархических тенденций.

Сенат - воплощение римской государственности, римских традиций, основных жизненных принципов и идеалов утратил свой авторитет, на котором прежде держалась его власть и влияние. Злоупотребления сената, его неспособность управлять политическими событиями и направлять их в интересах всего римского общества компрометировали всю традиционную систему публичной власти и делали неизбежной ее перестройку на новых имперских началах. Потрясающую картину разложения и беспомощности государственной власти нарисовал Саллюстий (De Cat.coniur. 12.1-2; 17.1; 20.6-8; B.Iug. 16.1). Более того, в условиях гражданских войн обнаружился абсентеизм сенаторов, с одной стороны, и вождизм - с другой. В результате сенатский лидер, сумевший завоевать расположение большинства сената, (например, Помпей) получал возможность распоряжаться и суверенной волей народа. Мысль о существовании параллельно с традиционной системой управления сильной личности, наделенной чрезвычайными полномочиями, и лояльной по отношению к Республике стала вполне приемлемой для сената.

Исполнительная - магистратская власть уже не рассматривалась как высокая честь, выражение доверия народа и его поручение. Она выступала лишь как ступень, ведущая к обогащению и значимому общественному положению. У современников встречаются постоянные подобные обвинения в адрес римских магистратов (Cic. Ad Att. X,8,2). Политическая практика эпохи гражданских войн постепенно внедряла в общественное сознание идею значимости конкретных действий и результатов; восприятие сильной личности как носительницы не столько полномочий, сколько возможностей.

Последствиями разложения традиционной системы власти и изменения политической ментальности было катастрофическое падение уважения к традиции, обычаю и существующей законной норме; изменение методов политической борьбы. Насилие стало политической практикой. В речах Цицерона римская история середины I в. до н.э. предстает как уголовная хроника. Был нарушен главнейший принцип римского демократизма - неприкосновенность народных трибунов. Римская армия стала орудием социально-политической борьбы. Неограниченный империй проконсулов и пропреторов в провинциях усугублял монархические настроения солдат и люмпенов. Современники много раз и в различных вариациях проводили мысль о том, что истинной, идеальной Республики уже нет; она утрачена, потеряна, погублена, убита (Sall. De Cat.coniur. 37.1-4; 38.3-4; 52.22-23; B.Iug. 41-42; Cic. De re p. I. 47,71; Ad fam. IX,20,3; De off. II,3 III,83; Phil. II, 17; см., например: Cic. De off. II,29 - rem vero publicam penitus amissimus). Более того возникла и получила развитие мысль о возможности насилия и единовластия ради блага государства (Cic. De re p. VI,1. См., например: Sall. Ep.II.6,2 - ... преступление ...совершает тот, кто во вред государству станет приобретать влияние; но в том случае, когда служение общественному благу приносит пользу..., колебаться в своем решении означает нерадивость и трусость ).

Политико-правовые представления различных социальных групп имели принципиальное сходство, с той лишь разницей, что у рядовых граждан они существовали как парадигмы сознания, как автоматизмы мысли и поведения, а у политической и интеллектуальной элиты они были сформулированы в литературной форме. Например, в государственно-правовых концепциях Цицерона и Саллюстия; отчасти в стоических установках Лукреция. Все они апеллировали к традиции и республиканским основам публичной власти. Однако считать их чистой утопией нельзя, поскольку они отвечали на злобу дня и учитывали новые имперские реалии (См.: Утченко С.Л. Политические учения древнего Рима. М., 1977; Штаерман Е.М. Эллинизм в Риме. Указ.соч. С. 149-150; Gruen E. The Hellenistic World and the Coming of Rome. Berckley; Los Angeles, London, 1984. P. 251-253; 317-321; Maier B. Philosophie und romisches Kaisertum. Wien, 1985. S.20).

Постепенно и в римской общественной жизни, и в римском общественном сознании утвердился новый взгляд на публичную власть и ее носителей, новое обоснование легитимности власти: традиционная система управления нецелесообразна (народ потерял власть, ее узурпировала знать); бремя ответственности за государственные дела может быть возложено на сильного, дееспособного политического лидера; ни традиция, ни древность обычая не являются определяющими принципами властных полномочий; основой легитимности власти могут служить лишь рациональные соображения об общем благе и народной пользе. Эти соображения определяли и объем полномочий, и методы управления. Таким образом, в представлениях о публичной власти и ее носителях обозначаются имперские и монархические тенденции, а римский народ постепенно из субъекта управления становится объектом управления. Все это указывает на глубочайший кризис римского республиканского правосознания, который стал одной из важнейших предпосылок установления военной диктатуры в Риме: сначала как факта, порождающего прецедент (диктатура Суллы), затем как постоянного прецедента (положение Помпея, диктатура Цезаря, II триумвират).

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

Эпоха гражданского мира. Государственный строй Рима в эпоху гражданского мира.


Эпоха гражданского мира.

Полтора столетия, разделяющие окончание борьбы сословий (закон Гортензия 287 г. до н.э.) и начало гражданских смут (реформа Тиберия Гракха 133 г. до н.э.), считаются золотым веком Рима-полиса и нередко сравниваются с классическим периодом в истории древней Греции. В это время римляне ведут успешные войны в основном за пределами Италии, а в самом Риме царят мир и относительное согласие. Поскольку все социальные конфликты внутри гражданского коллектива удавалось улаживать мирным законным путем, массовых народных движений и выступлений не было.

Во II в. до н. э. в разных районах Италии несколько раз вспыхивали волнения рабов, и римские магистраты для подавления их, вместо того, чтобы перебрасывать из провинций военные силы, нередко вооружали местных крестьян и пресекали эти выступления прямо в зародыше.

Со II в. до н.э. статус римского гражданина становится особенно почетным и завидным. Порциевы законы, принятые в этом столетии, окончательно отменили телесные наказания для граждан в Риме и Италии и значительно ограничили их для тех из них, кто проходил военную службу в провинциях. В мирное время римских граждан нельзя было держать в тюрьме, подвергать пыткам, а также приговаривать к крупным штрафам, изгнанию или смертной казни иначе, чем судом народного собрания.

Со 167 г. до н.э. римские граждане уже больше не платили трибут. После успешных войн они получали львиную долю военной добычи и земельных наделов на отвоеванных у противника территориях. И в провинциях, и в дружественных царствах они пользовались массой привилегий и неформальных преимуществ. Стоило попавшему в беду римлянину гордо произнести: Я римский гражданин, как местные власти немедленно приходили ему на помощь, а обидчики рассыпались в извинениях.

Когда в 80-ые годы II в. до н.э. римляне выводили латинские колонии на отнятые у цизальпинских галлов земли, они столкнулись с нежеланием массы безземельных граждан получать землю в обмен на римское гражданство. Римским властям пришлось изменить старые обычаи и начать выводить колонии римских граждан, куда не допускались союзники-италики. В отличие от латинских их называют гражданскими колониями. Кроме того, с этих пор римляне перестали создавать новые муниципии, поскольку их власти в Италии уже ничего не угрожало. Тем самым дистанция между гражданином и союзником, римлянином и италиком стала еще больше.

В это же время в сенат от властей латинских колоний начали поступать жалобы на то, что их общины не могут выполнять свои обязательства перед Римом, поскольку латинские граждане, пользуясь правом переезда, массами переселяются в Рим и муниципии, чтобы получить римское гражданство. В ответ беглецов насильственно водворили обратно, а право переезда обусловили такими ограничениями, что воспользоваться им стало фактически невозможно. Между римским и латинским гражданством выросла непроходимая пропасть. Римские граждане высоко ценили свой особый статус и связанные с ним привилегии. Они не желали делиться ими с кем бы то ни было.

Однако все эти привилегии сами по себе не обеспечивали привольного и беззаботного житья. Для римского гражданского коллектива были характерны имущественные и социальные различия, постепенно углублявшиеся на протяжении III II вв. до н.э. К концу эпохи гражданского мира пропасть между низами и верхами римского общества была едва ли не шире, чем между гражданами и негражданами.

Государственный строй Рима в эпоху гражданского мира.

Социальные различия между римскими гражданами усугублялись олигархическим характером Рима-полиса.

Формально верховная власть в Риме, так же как и в любом полисе, принадлежала римскому народу, то есть совокупности всех римских граждан. В представлении людей той эпохи, римский народ и римское государство это одно и то же, поэтому союзные Риму государства назывались друзья и союзники римского народа, а власть Рима над завоеванными и подчиненными странами владычество римского народа. Как уже говорилось выше, нормальное правильное государство, противопоставляемое тирании и деспотии, именовалось в Риме республика (res publica), букв. общее дело. По определению Цицерона, государство является достоянием народа.

В соответствии с этими представлениями, народное собрание в Риме после окончания борьбы сословий обладало всей полнотой власти: только оно принимало законы, объявляло войну и заключало мир, избирало всех высших должностных лиц (магистратов) и представляло собой верховный суд по преступлениям, совершенным римскими гражданами. Однако на практике оно было в немалой мере подконтрольно сенату и магистратам и далеко не всегда выражало волю большинства римских граждан.

Для того чтобы выяснить, насколько велик был разрыв между теорией и практикой, и сколь обширны были реальная власть и влияние римской олигархии, необходимо, во-первых, разобраться в том, как работали основные органы власти и управления Римской республики: народное собрание (комиции), магистраты и сенат, а во-вторых, в том, что представляло собой римское общество, какова была социальная структура Рима-полиса.

Комиции и конции. В Риме этой эпохи функционировали два вида народных собраний: центуриатные и трибутные комиции. С ними были связаны политические митинги (конции), на которых происходило предварительное обсуждение предложений, выносившихся на утверждение комиций.

Центуриатные комиции, связанные с делением граждан на имущественные классы и центурии, назывались также большими комициями или войском и созывались на Марсовом поле, предназначенном для военных парадов и учений. Они решали вопрос об объявлении войны или заключении мира, выбирали высших магистратов (консулов и преторов), возглавлявших во время войны армию, и вершили суд по самым тяжким преступлениям, каравшимся лишением римского гражданства или смертной казнью. Они также могли принимать законы, но это происходило крайне редко.

В III в. до н.э. они были реформированы и стали несколько более демократичными, чем раньше. Теперь голоса всадников и граждан первого класса составляли меньше половины от общего числа, но даже и после этого в них, по свидетельству Цицерона, сохранялся перевес богатых граждан над бедными, а пожилых над молодыми.

Трибутные или малые комиции, голосовавшие по территориальным округам (трибам), в гораздо большей мере были способны выражать волю большинства римских граждан. Их главной задачей было принятие новых законов и выборы низших магистратов (эдилов, квесторов и народных трибунов). Они также вершили суд над гражданами, чьи преступления карались наложением штрафа.

Трибутные комиции созывались гораздо чаще центуриатных и решали очень широкий круг вопросов. Начиная со II в. до н.э. они приобретают более важное значение в политической жизни, чем центуриатные комиции.

В отличие от народных собраний в демократических греческих полисах и большие и малые комиции были плохо приспособлены для выражения воли большинства граждан.

Из-за многочисленности римских граждан и зачастую отдаленности их местожительства от Рима даже наиболее важные комиции и конции мог посещать в лучшем случае лишь каждый пятнадцатый или каждый двадцатый из них.

Самыми активными участниками комиций были граждане, проживавшие в самом Риме, но поскольку почти все они входили в четыре городские трибы, при голосовании в трибутных комициях у них было всего лишь четыре голоса против 31 у граждан, числившихся в сельских трибах. При голосовании в комициях самые отдаленные от Рима сельские трибы, как правило, были представлены немногочисленными зажиточными гражданами, которые могли себе позволить такое дорогое удовольствие как путешествие в Рим. В центуриатных комициях рядовые горожане в большинстве своем также не могли играть сколько-нибудь значительную роль из-за низкого имущественного ценза.

Повестка дня и комиций, и конций целиком и полностью зависела от созывавших их магистратов, которые председательствовали на них, и от сената, заранее обсуждавшего вопросы, выносившиеся на утверждение комиций и принимавшего по ним предварительные решения. В отличие от греческих демократий в Риме рядовые граждане были лишены права политической инициативы.

Рядовые участники комиций и конций не могли обсуждать выносившиеся на их рассмотрение вопросы. На комициях они только голосовали, а на конциях слушали выступления магистрата-председателя и тех высокопоставленных магистратов и сенаторов, которым он предоставлял слово. Свое мнение об их речах они могли выражать лишь аплодисментами и шиканьем. Обстоятельного обсуждения важных политических вопросов с разбором всех аргументов за и против не проводилось. Настоящие политические дебаты велись в сенате, а не на конциях. Не случайно граждане греческих демократических полисов, активно участвовавшие в политических дебатах, на сессиях народного собрания сидели, а римляне на комициях и конциях всегда стояли.

Голосование в комициях было открытым, что позволяло самым высокопоставленным и влиятельным гражданам контролировать своих клиентов и оказывать давление на остальных участников голосования. Немалые политические возможности были у магистрата-председателя, который мог отказаться представить на голосование в избирательных комициях кандидатуры неугодных ему соискателей.

В результате всех этих ограничений и по содержанию своей деятельности и по своему внешнему облику римские комиции сильно отличались от греческой экклесии. Римские солдаты, которые в военное время несли гарнизонную службу в греческих городах, оказавшись свидетелями горячих дебатов на заседаниях местных народных собраний, приходили в изумление от этого странного и непонятного им зрелища.

Некоторые современные исследователи полагают, что народное собрание в Риме вообще не играло самостоятельной роли в политике, являясь лишь объектом манипуляции со стороны мощных олигархических клик, послушным проводником чужой политической воли. Однако, как указывают их оппоненты, политическая роль комиций была неоднозначной, а конкретные результаты их голосования, как правило, непредсказуемыми.

И действительно ни одному политику победа на выборах не была заранее гарантирована. Даже самым знатным и спесивым кандидатам в магистраты приходилось пожимать на Форуме мозолистые руки будущих избирателей и просить их о содействии. Когда какой-то из них попытался пошутить над этими мозолями, спросив простого крестьянина, не служат ли ему руки для ходьбы, он в результате с треском провалился на ближайших выборах. Незнатным соискателям случалось побеждать знатных, а законопроектам, ненавистным подавляющему большинству сенаторов, становиться законами.

Когда на голосование ставились вопросы, жизненно важные для рядовых граждан, относившиеся к их домашним интересам, например, о распределении земельных наделов, установлении нормы долгового процента, даровании прав гражданства союзникам или выборах консула, под командованием которого избирателям предстояло отправиться на особенно тяжелую и опасную войну, никакое давление сверху и никакие манипуляции не приводили к желательным результатам.

Магистратура. В республиканском Риме, как и в любом демократическом греческом полисе исполнительная власть принадлежала выборным должностным лицам, получавшим ее от народа, то есть от граждан, и обязанным осуществлять ее под контролем и в интересах всего гражданского коллектива. Римляне называли таких должностных лиц магистратами, а греки, как правило, архонтами. Оба этих слова означают начальник или правитель. При общем сходстве римских магистратов и греческих архонтов, между ними имелись также существенные различия.

Во II в. до н.э. должность магистрата была коллегиальной (каждый магистрат мог отменить приказ своего коллеги по должности), срочной (обычно годичной), безвозмездной и подотчетной. Нельзя было занимать несколько должностей одновременно или одну и ту же несколько лет подряд. Повторное занятие той же самой должности разрешалось лишь в виде редкого исключения. В самом Риме все магистраты находились под контролем народных трибунов, имевших право вето. В большинстве случаев свои обязанности магистраты осуществляли открыто и публично на глазах у сограждан.

Магистраты, находившиеся в Риме, принимали самые важные решения только после обсуждения их в сенате с учетом мнения большинства сенаторов. Магистраты, вершившие суд в провинциях, консультировались с высокопоставленными сотрудниками из своей когорты, а командовавшие армиями, обсуждали свои планы и решения в военном совете, главную роль в котором играли офицеры из сенаторов и всадников. Отказ от такого порядка действий мог привести в Риме к отмене принятого решения народным трибуном или коллегой по должности, а в военной обстановке он мог пройти безнаказанно, если единолично принятое решение приводило к победе, в противном же случае магистрату грозило последующее судебное разбирательство и суровый приговор.

Магистраты подразделялись на старших и младших, но поскольку все они получали свою власть непосредственно от народа, старшие магистраты, как правило, не могли отдавать приказы младшим. В случае сотрудничества между ними старшие магистраты опирались скорее на свой авторитет, чем на полномочия.

За халатное исполнение своих обязанностей, превышение полномочий или злоупотребление ими магистраты после окончания срока службы могли быть отданы под суд.

Все это вместе взятое препятствовало чрезмерному сосредоточению власти в одних руках, представлявшему опасность для республиканского строя.

Вместе с тем при исполнении своих обязанностей магистраты (особенно находившиеся в провинциях) действовали более свободно и самостоятельно, чем их греческие коллеги. В эту эпоху римские полководцы и наместники во время своей службы отчитывались (причем весьма нерегулярно) только перед сенатом и лишь в том, что касалось военных действий.

По окончании срока своих полномочий они должны были представить в сенат финансовый отчет и выступить перед народом на Форуме с речью о своих заслугах и достижениях, но достаточно было просто взойти на трибуну и сказать: Я сделал все что мог, и пусть те, кто может, сделают лучше. Этим все и завершалось, если только никто не обращался в суд с обвинениями против бывшего магистрата.

Суд над провинившимся магистратом редко заканчивался обвинительным приговором, но даже, если он проигрывал процесс, то в худшем случае мог отделаться штрафом или изгнанием и провести остаток жизни с комфортом и без забот в каком-нибудь соседнем с Римом союзном италийском городе.

В демократических Афинах должностные лица отчитывались перед народным собранием несколько раз в году, а итоговый отчет сдавали перед судом, оправдываясь в каждом мельчайшем упущении по службе. В случае обвинительного приговора их ожидали конфискация имущества или смертная казнь. Некоторые из них, оказавшись не в состоянии отчитаться за свои действия, кончали жизнь самоубийством, не дожидаясь приговора.

Чтобы баллотироваться на пост магистрата, римлянин должен был принадлежать к всадническому сословию и прослужить не менее десяти лет в кавалерии. Всаднический ценз составлял 400 тысяч сестерциев, но поскольку избирательная компания и последующая политическая карьера требовали особенно на первых порах немалых расходов, и были связаны с запретом самых доходных занятий: ростовщичества, торговли, откупов и подрядов, как правило, лишь самые богатые всадники с состоянием в несколько раз выше этого ценза домогались выборных должностей.

Таким образом, магистратуры были зарезервированы за наиболее богатыми и влиятельными членами высших сословий, составлявшими примерно один процент от общей численности римских граждан. Поэтому современные исследователи нередко называют членов сенаторского и всаднического сословий политической элитой или политическим классом.

В демократических греческих полисах выборные должности за немногими исключениями мог занимать любой добропорядочный гражданин.

Магистраты могли отдавать распоряжения (эдикты), имевшие обязательную силу в течение срока их полномочий, вершить суд в пределах своей компетенции, созывать комиции и конции и председательствовать на них. Старшие магистраты и народные трибуны созывали заседания сената и вели их в качестве председателей. У многих магистратов (консулов, преторов, квесторов) наряду с гражданскими имелись и военные полномочия: на войне они были полководцами или старшими офицерами.

У магистратов был небольшой штат помощников (аппариторов), которые являлись государственными служащими: писцов, посыльных, глашатаев и охранников. Кроме того, им помогали их родственники, друзья, клиенты и рабы. Таким образом, в Риме, как и в других полисах, не было четкой грани между государственными служащими и частными лицами, между дружбой и службой. Друзей политика многие античные авторы называют его мыслящими орудиями.

Младшие магистраты. Квесторы, эдилы и народные (плебейские) трибуны считались младшими магистратами, поскольку у них не было высшей военной и судебной власти.

Квесторы управляли государственным казначейством, находившимся в Риме, и его отделениями в провинциях и в армиях. Два городских квестора принимали все поступления в государственное казначейство (эрарий) и производили по распоряжению консулов и сената все выплаты из него. Они заведовали также находившимся в эрарии государственным архивом и следили с помощью казначейских писцов, входивших в число аппариторов, за финансовой отчетностью.

Квесторы, находившиеся в провинциях и при армиях, также принимали поступления в казну, выдавали плату воинам и заботились о снабжении армии. Кроме того, они выполняли различные поручения наместников и полководцев и могли замещать их в случае необходимости. Хорошие отношения со своим квестором могли помочь наместнику или полководцу успешно сдать финансовый отчет. С должности квестора римские политики обычно начинали свою карьеру. Она могла быть использована для того, чтобы обзавестись высокопоставленными друзьями.

Эдилы осуществляли попечение о Городе, выполняя в отношении самого Рима примерно те же самые обязанности, которые в наше время принадлежат мэру и городской администрации. Они ведали городским благоустройством и снабжением Рима продовольствием, контролировали рынки, пресекая использование фальшивых мер и весов, торговлю недоброкачественным товаром и спекуляцию хлебом, поддерживали общественный порядок и общественную мораль, наблюдая за трактирщиками, сводниками, содержателями публичных домов и игорных притонов, и штрафуя их в случае необходимости. Эдилы обычно были председателями трибутных комиций, когда те выступали в качестве суда.

Одной из главных обязанностей эдилов была организация игр и празднеств в честь богов-покровителей Рима. Чтобы игры прошли с особенной пышностью и блеском и надолго запомнились гражданам, эдилы, как правило, тратили в дополнение к государственным средствам свои собственные и прибегали к помощи друзей и клиентов. Роскошные игры могли подорвать их семейное состояние и исчерпать кредит, но одновременно обеспечить успешную политическую карьеру, поскольку благодарные избиратели поддерживали их на следующих выборах. Во II в. до н.э. пост эдила гарантировал доступ в высшее сенаторское сословие, поскольку эдилициев (бывших эдилов) зачисляли в сенат.

Народные (плебейские трибуны) выделялись из числа прочих младших магистратов, так как их функции были не административными, а политическими. Своей политической активностью в Риме трибуны превосходили не только младших, но и старших магистратов. По свидетельству Полибия, трибуны обязаны действовать всегда в угоду народу и сообразовываться с его волей. В их обязанности входила как защита интересов отдельных граждан, так и всего плебса в целом. Трибуны могли достигать этого, с помощью своего права вето, накладывая запрет на любые решения и действия властей, угрожающие интересам народа.

Кроме того, они могли и должны были выступать в качестве вождей и организаторов плебса, выдвигая на утверждение комиций законопроекты, защищающие его интересы. Они нередко созывали конции, где обсуждались политические решения, непосредственно касавшиеся плебеев. Они могли вызвать на конции любого старшего магистрата и учинить ему допрос в присутствии собравшейся на Форуме толпы. Иногда они призывали провинившихся политиков к суду народного собрания и вели судебное разбирательство в качестве председателей.

Таким образом, в соответствии со своими обязанностями трибуны были лидерами легальной оппозиции власти аристократии и сената, воплощая собой демократический элемент римской политической жизни. Однако сами трибуны, как правило, не принадлежали к народу. Многие из наиболее политически активных трибунов происходили из знатных плебейских родов. Поэтому их положение было двойственным: они являлись одновременно и частью политической элиты и противовесом ее чрезмерному политическому могуществу.

Правящая олигархия стремилась использовать народных трибунов в своих интересах, превратить их в своих ставленников. Некоторые из них, прозванные прислужниками знати, пытались с помощью права вето противодействовать своим товарищам по должности, запрещая выдвигать на утверждение комиций законопроекты, не пользующиеся поддержкой в сенате, другие защищали от военного набора богатых и знатных юношей. Однако такие трибуны представляли собой скорее исключение, чем правило. Явное противодействие интересам и воле народа могло разрушить политическую карьеру отступника и даже привести к его отрешению от должности постановлением народного собрания.

Старшие магистраты. В III - II вв. до н.э. в число старших магистратов входили консулы, преторы и цензоры. В чрезвычайной ситуации назначали на короткий срок (не более, чем на полгода) экстраординарных старших магистратов с практически неограниченной властью: диктатора и его помощника начальника конницы. Однако со II в. до н.э. вместо этого сенат в случае необходимости наделял консулов особыми полномочиями, объявляя что-то вроде чрезвычайного положения.

Все старшие магистраты (за исключением цензоров) обладали обширной властью, которая называлась империй и представляла собой сочетание высших военных и судебных полномочий. Ни один из греческих архонтов не имел подобной власти. Магистраты с империем могли командовать армией и вершить суд над римскими гражданами, приговаривая их за самые тяжкие преступления к смерти. Правда пользоваться своей судебной властью в полном объеме они могли только в армии, где не было народных трибунов и не действовало право провокации.

Магистраты с империем обладали также правом ауспиций, то есть птицегаданий. Они могли приказать своим помощникам-жрецам выяснить с помощью гаданий, одобряют ли боги их планы. Без ауспиций римляне не принимали ни одного важного государственного решения. Куда бы не отправлялся магистрат с империем, за ним повсюду возили клетки со священными цыплятами и корзины с отборным зерном. По тому, как цыплята клевали зерно, судили о благоволении или неблаговолении богов к задуманным предприятиям. Если магистрат был болен и поручал руководство задуманным сражением своему помощнику, то победа приносила славу не этому помощнику, а полководцу, поскольку была одержана под его ауспициями, то есть вследствие благоволения к нему богов.

Магистрат с империем был всегда на виду благодаря внешним атрибутам своей власти: почетной охране из ликторов с фасками, особой одежде тоге претексте с пурпурной полосой, а также красным сапогам на высокой платформе и курульному креслу (бывшему царскому трону). Из-за этого кресла магистраты с империем назывались также курульными [1].

У римлян, занимавших курульную магистратуру, было почетное право масок. В парадных залах их домов (атриях) стояли открытые шкафы с восковыми масками покойных предков и надписями, перечислявшими их магистратуры и заслуги перед римским народом.

Все граждане обязаны были повиноваться распоряжениям старших магистратов и относиться к ним с особым почтением: уступать им дорогу, обнажать голову в их присутствии, вставать с места или спешиваться. Когда они входили в театр, все зрители вставали и приветствовали их аплодисментами. На пирах они занимали особое почетное место, именуемое консульским.

В демократических греческих полисах архонты не обладали такими почестями. Рассказывают, что после горячих дебатов в народном собрании какой-то гражданин преследовал Перикла до самых дверей его дома, осыпая отборной бранью. Перикл терпеливо перенес все эти оскорбления, а перед тем, как расстаться со своим обидчиком, велел рабу с факелом проводить того до его дома, поскольку было уже темно. В Риме невозможно представить ничего подобного.

Кроме магистратов, в римском государстве были промагистраты, то есть частные лица, наделенные магистратской властью (обычно консульским или преторским империем) по решению сената. Они назывались проконсулами или пропреторами. Своим постановлением сенат мог продлить период службы полководца или наместника после истечения годичного срока их полномочий, когда это требовалось по тем или иным причинам. Начиная с Ганнибаловой войны можно было стать проконсулом или пропретором, не будучи предварительно консулом или претором, правда, это случалось чрезвычайно редко.

Величайшей почестью, доступной только магистратам или промагистратам с империем был триумф назначаемая сенатом награда за победу в большом сражении, как правило, связанную с завершением войны. Триумф представлял собой торжественное вступление в Рим полководца-триумфатора вместе с его армией, а также с захваченными на войне пленниками и военной добычей.

Триумфатор под громкие приветствия магистратов, сенаторов и народа въезжал в Рим на колеснице-квадриге, одетый и загримированный под Юпитера Капитолийского. Слуга, державший над его головой лавровый венок шептал ему на ухо: Помни, что ты все-таки человек. Шедшие за колесницей воины всячески поносили своего полководца и распевали похабные песни о его похождениях, чтобы таким образом отвратить от чересчур возвысившегося счастливца зависть богов. Триумфальная процессия заканчивалась на Капитолии благодарственной молитвой и богатыми приношениями Юпитеру, даровавшему римлянам очередную победу. Триумфатор мог удостоиться почетного прозвища, становившегося частью его имени, например Сципион Африканский или Метелл Македонский.

После триумфа за счет захваченной добычи устраивались всенародные угощения и празднества. Триумфатор награждал своих офицеров и воинов, не забывая и о себе самом. Оставшуюся часть добычи он торжественно передавал в казну. Впоследствии он на свои средства строил для римского народа общественное здание или храм, обычно украшенные его боевыми трофеями и портретной статуей в полный рост. Сопровождаемая триумфом победа над богатым противником могла прославить и обогатить не только самого триумфатора, но и его детей, внуков и правнуков.

Каждый магистрат с империем мечтал о триумфе. Римские провинции эти магистраты делили не на богатые и бедные, а на триумфальные и нетриумфальные. Они стремились любой ценой попасть в триумфальную провинцию, управляя которой можно было под благовидным предлогом развязать войну с соседними племенами или народами, с тем, чтобы после победы удостоиться триумфа.

Наиболее многочисленными из старших магистратов были ежегодно избираемые шесть преторов. Городской претор ведал тяжбами по имущественным делам между римскими гражданами; претор перегринов между жившими в Риме чужеземцами (перегринами) или между ними и римлянами. Во время отсутствия в Риме консулов, которые по большей части находились во главе армии на театре военных действий, эти преторы председательствовали в сенате и в народном собрании и несли ответственность за сохранение общественного порядка в Риме и в Италии. Остальные преторы были наместниками провинций.

Вступая в должность, преторы издавали так называемый постоянный эдикт, действующий в течение всего срока их полномочий. В нем они указывали, какими принципами будут руководствоваться в своей судебной деятельности, и какие именно отношения и соглашения получат у них правовую защиту. Со временем на основе этих эдиктов (особенно постоянного эдикта городского претора) сложилось особое преторское право, наиболее гибко реагировавшее на хозяйственные и социальные изменения и позволявшее беспрепятственно развиваться новым отношениям, неведомым старинным Законам XII таблиц.

Два консула возглавляли римское государство и отвечали за покой и благополучие римского народа как во внутренней жизни, так и в его взаимоотношениях с другими народами и даже с богами. По именам консулов римляне вели свое летоисчисление, а римские историки свой рассказ о великих деяниях предков (Анналы), поэтому пост консула обеспечивал римлянину место в истории своего народа, а его потомкам в рядах римской аристократии (нобилитета).

Главной обязанностью консулов было руководство римской армией во время войны. Поскольку в эту эпоху войны шли почти непрерывно и обычно одновременно на нескольких театрах боевых действий, то консулы, как правило, возглавляли самые крупные римские армии и проводили большую часть времени за пределами Рима.

Вступление консулов в должность знаменовало начало римского нового года и приходилось на 15 марта срок начала ежегодных сельских работ и ратных трудов. Не случайно этот месяц был посвящен Марсу богу земледелия и войны. Вступив в должность, консулы совершали необходимые сакральные церемонии, проводили первые в году заседания сената, посвященные религиозным и внешнеполитическим вопросам, и немедленно отправлялись на войну, чтобы максимально использовать сезон, удобный для военных действий (зимой римляне старались не воевать).

Когда войны пришлось вести в далеких заморских провинциях, таких как, например, Испания, устоявшийся порядок оказался неудобным. К тому времени когда новые консулы добирались до театра военных действий, значительная часть подходящего для войны сезона была уже потеряна. Поэтому со 153 г. до н.э., когда в Испании шла особенно тяжелая война, римляне стали начинать новый год с первого января, для того чтобы к концу марта новые консулы уже могли добраться до Испании и возглавить войско. С этим связано начало нового года в современной России и многих других странах.

Консулы проводили набор в армию, определяя кому идти служить, а кому оставаться дома, назначали большую часть офицеров (отдавая при этом предпочтение своим друзьям и родственникам), осуществляли руководство самыми крупными военными кампаниями, раздавали отличившимся воинам награды (в том числе всаднический ранг и римское гражданство) и распределяли между офицерами и рядовыми добычу и подарки, нередко, распоряжаясь при этом громадными денежными суммами.

Во время военных кампаний они вели активную дипломатическую деятельность, обращаясь на равных к правителям независимых государств и отдавая приказы дружественным царям. Побежденным народам они диктовали условия мира и иногда давали законы, которыми те должны были руководствоваться в будущем.

Эти решения подлежали ратификации сената и народного собрания, но обычно утверждались без особых дебатов. Контролировать из Рима консула, ведущего войну в заморской провинции, было очень сложно, а привлечь его к ответственности за его действия можно было только после окончания срока его полномочий и, как правило, лишь в случае, если они приводили к поражению. Победителей в Риме судили редко.

Таким образом, консулы распоряжались судьбами сограждан, союзников и побежденных врагов. В случае успеха своих действий они могли стать источником бесчисленных благодеяний для других, а для себя и своих потомков приобрести славу, богатство и множество обязанных им клиентов как в самом Риме, так и в других странах.

Бывшие консулы, которых называли в Риме консулярами, становились сенаторами высшего ранга, обладавшими самым высоким авторитетом (auctoritas) и достоинством (dignitas).

Обычно именно из этого избранного круга выходили самые влиятельные государственные деятели, которых называли принцепсами, то есть первыми сенаторами и первыми гражданами. Ни одно важное государственное дело не решалось без учета их мнения, ни один посол союзного государства не являлся со своими просьбами в сенат, не заручившись предварительно их согласием и поддержкой.

Однако самыми авторитетными магистратами в Риме были два цензора, которых выбирали на центуриатных комициях раз в пять лет на полтора года, как правило, из наиболее заслуженных и уважаемых консуляров. Хотя цензоры не имели империя, их должность была особенно почетной уже в силу своей недоступности для большинства желающих. Из десяти консуляров только двое могли стать цензорами.

Главной из разнообразных обязанностей цензоров было проведение ценза, то есть составление списка всех римских граждан, распределенных по имущественным классам и центуриям в зависимости от своего имущественного положения, репутации и возраста.

Раз в пять лет во время проведения очередного ценза все римские граждане, являвшиеся домовладыками, должны были явиться в Рим и сделать заявление перед особыми должностными лицами, которые были помощниками цензора, о своем состоянии, возрасте, а также о численности и возрасте своих взрослых сыновей и внуков. Эти заявления служили основой для определения того, какие права и обязанности будет иметь каждый из них. Уклонение от проведения ценза или сообщение заведомо неверных сведений расценивалось как отказ от выполнения своих обязанностей по отношению к гражданской общине и каралось лишением гражданства и даже продажей в рабство.

Цензоры составляли новый список сенаторов, в соответствии с их рангом, возрастом и репутацией. Первое место в этом списке занимали цензории и консуляры, затем шли претории, а после них эдилиции и те, кто был зачислен в сенат по распоряжению цензоров еще до отправления должности эдила. Внутри каждого ранга первенство определялось сначала по возрасту, а затем в соответствии с заслугами и репутацией. Так, например, в начале II в. до н.э. первым в списке сенаторов, то есть, как говорили римляне, принцепсом сената стал один из самых молодых консуляров Сципион Африканский. Цензоры проводили также парад-смотр всадников с общественным конем [2], проверяли их имущественное положение и вносили их имена в новый список всаднических центурий.

При распределении граждан по сословиям и имущественным классам цензоры принимали во внимание не только их имущественное положение, но и репутацию. Провинившийся мог получить от цензора публичное замечание, а за более серьезную провинность оказаться в более низком имущественном классе или даже в списке пролетариев. В этом случае он нес все обязанности, но не имел прав, связанных с его имущественным положением и, кроме того, был опозорен в глазах сограждан.

Главное внимание цензоры уделяли репутации сенаторов и всадников, которые должны были являться примером для остальных граждан. Провинившиеся могли получить менее почетное место в списке и даже быть исключенными

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

Римская Империя Экономика

ДИГЕСТЫ О ПОЛОЖЕНИИ КОЛОНОВ
(Дигесты (1), XXXIII, 7, 12, § 3)
Ульпиан

Спрашивается, включается ли в завещанный инвентарь [также] раб, который работал в поле на положении колона [quasi colonus]. Лабеон и Пегас правильно отвечают: нет, ибо он находился в имении не в качестве предмета инвентаря [pro instrumento].

(Дигесты, XXXIII, 7, 18, § 4)
Павел

Когда был поставлен вопрос о вилике и высказывалось сомнение, входит ли он в состав инвентаря, Сцевола разъяснил, что, если [земля] обрабатывается не за твердо установленную арендную плату [pensionis], а за счет хозяина, его надлежит [включать в инвентарь].

1. Дигесты — сборник отрывков из произведений римских юристов, расположенных в систематическом порядке; в зависимости от содержания отрывка делился на 50 книг. Каждая книга состояла из титулов, получивших соответствующие заглавия, а каждый титул из отдельных фрагментов, содержавших мнение того или другого юриста.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

ЗАКОН АДРИАНА

«Закон Адриана», надпись на латинском языке, найдена в Африке в Айн-Весселе, на трех сторонах цоколя жертвенника. Надпись интересна как свидетельство о запустении земли и о мероприятиях императоров — от Адриана до Септимия Севера — по заселению ее.

За благополучие и благосостояние имп. Цез. Л. Септимия Севера Пия Пертинакса Авг. и имп. Цезаря М. Аврелия Антонина Авг. и Л. Септимия Севера Гет. Цез. и Юлия Домны Авг., матроны лагерей — Патрокл, вольноотпущенник Августов, поставил жертвенник закона божественного Адриана и нанес на него нижеследующий закон.
(Копия Адрианова закона, изложенная на жертвеннике.)
Речь прокураторов: «Так как наш Цезарь, в неустанных заботах, коими постоянно печется о пользе человеческой, приказывает возделать все участки земли, которые годны под оливки, виноградники и зерновые культуры, поэтому с позволения его провидения дается всем возможность занять и те участки, которые находятся в сданных в наем центуриях территории Бландианской и Уденской не в тех частях, которые присоединены к Тусдританской территории из Лемианской и Домицианской и не обрабатываются арендаторами. Тем, кто займет [эти земли], дается то право пользования и передачи по наследству, которое предусмотрено законом Адриана о пустопорожних землях и о таких, которые остались невозделанными в течение десяти лет, а из Бландинской и Уденской территории большая часть урожая не... [неясно]. Если кто займет места, заброшенные арендаторами, он даст обычную третью часть урожая. Из тех областей, которые присоединены к Тусдританской территории из Лемианской и Домицианской, он даст столько же. От олив, которые кто-либо вновь насадит в ямах или привьет к дикой оливе, в течение ближайших десяти лет не будут взыскиваться никакие доли урожая, а от фруктов — в течение ближайших семи лет и никакие другие плоды не попадут никогда в раздел, кроме тех, которые будут проданы владельцами. Те сухие части урожая (1), какие каждый должен будет отдать, он в течение ближайших пяти лет даст тому, в чьей аренде находится занятая им земля; после этого срока — фиску.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

МАНЦИЕВ ЗАКОН

Эта надпись представляет исключительный интерес, так как в ней подробно излагаются взаимоотношения между колонами, с одной стороны, и владельцем латифундий, крупными арендаторами, conductores (см. ниже) и управляющими (vilici) — с другой. Перечисляются все обязанности и повинности колонов, попутно отмечается, какие сельскохозяйственные культуры пользуются особыми льготами, какие преимущества предоставляются за обработку пустопорожних земель и т. п.
Надпись сделана колонами, пожелавшими зафиксировать тот статут, который установил прокуратор императора Траяна (поскольку последний именуется Parthiens, датой этого статута надо считать 115—117 гг.). Образцом для него послужил старый устав lex Manciana, до нас не дошедший. По всей вероятности, Манций был последним владельцем латифундии, до ее перехода — путем конфискация или наследования — в собственность императора. Таким образом, рисуемые в нашей надписи отношения характерны и для более раннего периода — конца I в.
К сожалению, надпись сильно попорчена; к тому же она написана нумидийцами, плохо владевшими латинским языком, крайне небрежно; за недостатком места (камень исписан со всех четырех сторон) писцы, высекавшие надпись, без стеснения сокращали текст, не считаясь со смыслом. Многое поэтому в надписи остается неясным, допуская различные толкования.
Под первой колонкой надписи указаны имена ее составителей:

«Этот закон написан магистром (1) Лурием Виктором, сыном Одилона, защитником Флавием Геминием, Феликсом, сыном Аннобала, сына Бирзила».

На благо Августу нашему императору Траяну принцепсу [и всему его дому] (2), лучшему, Германскому, Парфянскому. Дано прокураторами Лицинием Максимом и вольноотпущенником Августа — Фелициором по образцу Манциева закона. Кто из них (3) [живет] в пределах Вилла Магна Вариана (4), т. е. Мапалиа Сига, тем разрешается обрабатывать, по Манциеву закону, те поля, которые являются отрезками (5), с тем, что кто их обработает, получает их в собственное пользование. Из урожая, какой получится на этой земле, они, согласно Манциеву закону, должны будут сдать долю владельцам или кондукторам, или виликам (6) этого имения на следующих условиях: колоны сообщают по собственному исчислению сумму урожая по каждой культуре, которую надо будет доставить на гумно и молоть, кондукторам и видикам этого имения, и если кондукторы и вилики этого имения... полагающиеся с колонов доли целого кондукторам и виликам этого имения и добросовестно гарантируют подписанным документом, колоны должны будут сдать кондукторам и виликам этого имения долю этого урожая, которую сдать надлежит. Кто в имении Вилла Магна, или Мапалиа Сига, занимает или будет занимать господскую виллу, должен будет сдавать кондукторам и виликам этого имения долю целого урожая всякого рода и виноградников по Манциеву обычаю: пшеницы с гумна третью часть, ячменя с гумна третью часть, гороха с гумна четвертую часть, вина из чана третью часть, собранных олив третью часть, меду в пчелиных ульях по одному секстару (7). Кто будет иметь больше пяти ульев, должен будет сдать в то время, когда был или будет сбор меда, хозяевам или кондукторам, или виликам этого имения. Если кто перенесет ульи, рои, пчел, посуду для меда из Вилла Магна, или Мапалиа Сига, на земле около нариев (8) и оттого будет ущерб для владельцев или кондукторов, или виликов, то ульи, рои, пчелы, посуда для меда и мед, находящийся в этом имении, перейдут в собственность кондукторов и виликов целиком. Засохшие смоковницы, которые находятся вне сада, там, где сад находится внутри самой виллы, так чтобы не больше... колон по собственной оценке должен будет сдать долю собранных фруктов кондуктору и виликам этого имения. Старые фиговые и оливковые плантации, которые посажены до издания этого закона, должны по обычаю сдать урожай кондуктору или виликам его. Если какая-либо фиговая плантация посажена после, то урожай этой фиговой плантации в течение трех урожаев подряд разрешается присвоить по своему усмотрению тому, кто насадил; после пятого урожая он должен будет сдавать, согласно вышеуказанному закону, кондукторам или виликам этого имения. Насаждать и обрабатывать виноградники разрешается на месте старых виноградников (9) с тем условием, что в течение пяти ближайших сборов после насаждения тот, кто насадил, присваивает по своему усмотрению урожай этих виноградников, а после пятого сбора со времени насаждения они должны будут сдавать кондукторам или виликам третью часть урожая, согласно Манциеву закону. Оливковую плантацию разрешается заводить и возделывать в таком месте, где обрабатывается невозделанное поле, с тем, что от этого насаждения оливковой плантации, заложенной таким образом, в течение ближайших десяти сборов урожай поступает к насадившему по его усмотрению, после десяти сборов он должен будет отдать третью часть собранных олив кондукторам или виликам этого имения... в имении Вилла Магна, или Мапалиа Сига, есть или будут [поля?] вне тех полей, которые заняты виллой, то урожай таких полей они должны сдавать кондукторам или виликам, надсмотрщики должны будут взыскивать. За скот, который будет пастись внутри имения Вилла Магна, или Мапалиа Сига, они должны будут с каждой головы дать по четыре асса кондукторам или виликам владельцев этого имения.
Если кто-нибудь из имения Вилла Магна, или Мапалиа Сига, срубит, подрежет, унесет, заберет, сожжет, отсечет плод, стоящий или висящий, зрелый или незрелый, то проистекающий убыток кондуктором или виликом этого имения относится за счет колона... столько должен будет отдать. Если кто в имении Вилла Магна, или Мапалиа Сига, посадил или посадит плодовые деревья, то пользование этим надземным (10)... Кто на невозделанном возделал или возделает почву и там... построил или построит здание, а затем тот, кто возделал, перестал или перестанет возделывать, то с того времени, как эта почва перестала или перестанет обрабатываться, право на обработку у того, кто его имел или будет иметь, сохраняется или сохранится только в течение ближайших двух лет от того дня, когда он перестал или перестанет обрабатывать. После двух лет кондукторы и вилики их (11)... относительно той земли, которая в предшествующий год была обработана и [затем] заброшена, кондуктор или вилик этого имения пусть заявит тому, в чьем пользовании находится земля... на следующий год... без жалоб по истечении двух лет кондуктор или вилик должен сдать в обработку (12). Ни один кондуктор или вилик не вправе жителя этого имения (13)... Колоны, которые будут жить в пределах Вилла Магна, т. е. Мапалиа Сига, должны ежегодно на каждого человека предоставить владельцам или кондукторам, или виликам этого имения по два рабочих дня — на пахотные работы по 2 и на жатву... всякого рода (14). Колоны, постоянные жители этого имения, [должны] в течение... года [сообщить] кондукторам или виликам свои имена... для несения каждым охраны (15)... (дальнейшее неясно).

Перев. и прим. А. Б. Рановича.

1. Нечто вроде выборного старосты колонов.
2. Слова, помещенные в скобках и нарушающие контекст, надписаны впоследствии поверх строки.
3. Прокураторы, механически копируя, начинают с середины, не заботясь о разъяснении, кого они разумеют под словами «из них».
4. Варий — вероятно, один из прежних владельцев имения «Большая вилла».
5. Римляне при землеустройстве нарезали землю правильными квадратами или прямоугольниками.
6. Кондукторы — крупные арендаторы, пользовавшиеся трудом рабов или колонов. Вилик — управляющий (из рабов) имением непосредственно от владельцев.
7. Секстар — 0,55 литра; один улей давал от 6 до 18 секстаров.
8. Термин этот нигде больше не упоминается; он означает, повидимому, земельные участки вне имения; чтобы колоны не уклонялись от уплаты медового налога, перенося ульи за пределы имения, закон устанавливает за это штраф в виде конфискации всего хозяйства.
9. При Домициане был издан закон, запрещавший насаждение новых виноградников, ввиду перепроизводства винограда. Напротив, разведение оливок поощряется.
10. По отдельным словам, сохранившимся в испорченных строчках, видно, что речь идет о праве передачи по наследству прав колона на надземные блага, плоды и т. п. на не находящейся в его владении или пользовании земле.
11. Повидимому, «вправе распорядиться землею по-своему».
12. Смысл этого пункта: если участок заброшен, кондуктор уже в первый год предупреждает колона, что если он в течение двух лет не возобновит возделывание участка, то лишается права на него; в случае формального, при свидетелях, отказа со стороны колона кондуктор или вилик отдает участок новому колону, и прежний работник не вправе заявлять претензии или жалобы.
13. Здесь резчик пропустил несколько слов, надо дополнить: «обременить повинностями сверх нижеуказанных» (или вроде того).
14. То-есть на каждый вид работы (пахота, сев, уборка) по два дня на человека.
15. Имеется в виду не охрана от расхищения, а надзор над сообщением правильных данных о фактическом урожае.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

О ПОКУПКЕ ИМЕНИЯ
(Плиний Младший, Письма, III, 19)

Плиний — Кальвизию Руфу.
Обращаюсь к тебе, как обычно, за советом по личному делу. По соседству с моими владениями, даже примыкая к ним, продаются имения. В этом деле многое меня прельщает, но не меньше имеется у меня опасений. Привлекает меня, во-первых, самая возможность красиво округлить свои владения; во-вторых, возможность — столь же полезная, как и приятная — навестить одним разом и без лишних путевых издержек оба имения, держать в них общего управляющего и почти общих надзирателей, обстраивать и украшать одну виллу, а другую держать в запасе. Здесь можно свести вместе расход на мебель, расход на дворецких, на садовников, мастеров и на снаряжение для охоты; а это очень важно сконцентрировать в одном, а не оставлять разбросанным в разных местах.
Но, с другой стороны, я боюсь, не будет ли неосторожностью подвергнуть столь огромное имущество риску одних и тех же условий погоды, одних и тех же случайностей; мне кажется, гораздо спокойнее страховать себя от неожиданностей, приобретая владения в разных местах. Далее, перемена места и самое путешествие по своим владениям доставляет большое удовольствие. Наконец, основной пункт моих колебаний: земля плодородная, жирная, обильная водой, состоит из полей, виноградников и лесов, которые должны дать хоть и умеренный, но верный доход. Но эта счастливая земля обрабатывается никудышными земледельцами. Прежний владелец слишком часто продавал заклады [арендаторов], уменьшая таким образом на время недоимки колонов, вконец истощил их силы; в результате этой немощности их недоимки вновь возросли. Придется поэтому многих, поскольку они сами бессильны, снабдить рабами, а ты знаешь, что я — да и никто эдесь — никогда не имею закованных рабов.
Наконец надо тебе знать, по какой цене можно, повидимому, эти имения купить: за 30 000 сестерций. Не потому, чтобы они не стоили раньше 50 000, но из-за разорения колонов и из-за общей неблагоприятной конъюнктуры убыли как доходы с земли, так и стоимость ее. Ты спросишь, сумею ли я без труда собрать эти 30 000; правда, я почти весь капитал вложил в имения, но кое-что у меня отдано в рост, и некоторую сумму нетрудно будет реализовать; возьму у тестя, кассой которого пользуюсь, как своей. Поэтому пусть тебя денежный вопрос не смущает, если тебя не пугают прочие условия, которые я прошу тебя взвесить самым тщательным образом. Ведь ты во всем, в частности в уменье размещать средства, обладаешь большим опытом и чутьем. Будь здоров.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

О ПРОДАЖЕ ХЛЕБА В НЕУРОЖАЙНЫЙ ГОД
(Anne epigraphique, 1925, № 126)
(Надпись из Антиохии в Писидии относится к 93 г. Эдикт Домициана)

Люций Антистий Рустик легат императора Цезаря Домициана Августа Германского, пропретор, совместно с дуумвирами и декурионами (1) славнейшей колонии Антиохии написали мне, что вследствие жестокой зимы цена на хлеб чрезвычайно поднялась, и они просили, чтобы народ имел возможность покупать запасы. Поэтому приказываю, чтобы все граждане колонии Антиохии и поселенцы объявили дуумвирам колонии Антиохии в течение 30 дней со дня опубликования этого моего эдикта, сколько каждый и в каком месте имеет хлеба; и сколько в зерне и сколько в муке он оставляет на год для своей фамилии, а остальной весь запас хлеба пусть приготовит для продажи гражданам колонии Антиохии до первых августовских календ. Если же кто-нибудь не послушается, то пусть знает, что я на все удержанное против моего эдикта буду карать конфискацией. Доносчикам в виде награды назначается восьмая часть. А так как меня заверили, что до этой у»»»»» длящейся жестокой зимы, в колонии модий (2) зерна стоил 8—9 ассов, и так как было бы чрезвычайно гнусно наживаться на голоде своих сограждан, то я запрещаю кому бы то ни было превышать цену в один денарий (3) за модий.

Перев. Е. М. Штаерман.

1. Римские колонии управлялись двумя дуумвирами и советом декурионов.
2. Модий — мера сыпучих тел, равна 8,8 литра.
3. Денарий в эпоху империи равнялся 6 ассам

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!