VIP Forums Muzblog Chat Games Gallery. Форум, муздневники, чат, игры, галлерея.

РИМЛЯНЕ И ВАРВАРЫ В СЕРТОРИАНСКОМ ДВИЖЕНИИ


[с.52] Туземные участники Серторианского движения традиционно рассматриваются как некая единая варварская масса, враждебная римлянам (нередко персонифицируемым в руководителе движения), но в тоже время пассивная и покорная им. Отношения Сертория с туземцами рисуются обычно в идиллических тонах: они полностью находились в его подчинении, причем с первых взаимных контактов и до его смерти. Причины такого положения видятся в полномочиях полководца и в необычайно высокой личной популярности Сертория у туземцев. Причины же самой популярности следующие: приспособление Сертория к особенностям национального характера туземцев, мягкое и тактичное управление подвластным ему населением, проводимые им мероприятия, высокие личные качества Сертория, вызывавшие необычайное восхищение туземцев, его победы, вера в его особую связь с богами. К тому же туземцы [с.53] не интересовались внутриримскими разногласиями, не требовали независимости от Рима, а просто пригласили Сертория как выдающегося военного специалиста для выполнения функций полководца1.

Однако туземцы не могли быть только пассивным объектом политики римлян. Их взаимодействие в рамках серторианского движения — это все же сотрудничество двух сторон, даже если мнение одной стороны имело более важное значение, чем мнение другой. Нельзя считать, что все зависело только от римлян. Наоборот, в условиях войны на Пиренейском полуострове [с.54] поддержка жителей Испании имела для них большее значение, чем поддержка римлянами туземцев.

Для приобретения личного авторитета среди варваров Серторию нужно было какое-то время, и завоевать действительно прочный авторитет у какой-либо группы участников движения он мог, лишь действуя в ее интересах. Военные успехи должны были доставить ему этот авторитет, но одерживать крупные победы Серторий стал только после того, как он получил массовую поддержку испанцев. И это естественно — для крупных побед нужны крупные силы, а они у него появились только после поддержки туземцев.

Серторий ко времени обращения к нему варваров не совершил еще ничего такого, что могло бы определить столь высокое отношение к его личным качествам2. Более того, свою единственную самостоятельную военную кампанию он очень быстро проиграл (Plut. Sert. 3—6; App. BC. I. 65; 69; 85).

Полководцы племен Испании, какими бы громкими титулами не называли их древние авторы, были лишь временными военными предводителями, руководившими только во время боевых действий, реальная власть была у старейшин3.

Представления об отношениях римлян и варваров в серторианском движении сформировались прежде всего на основе данных Плутарха. Он действительно сообщает, что туземцы стали поддерживать Сертория после того, как тот во время своего первого наместничества провел ряд важных мероприятий (Plut. Sert. 6). Но последовавшие за этим события свидетельствуют, что его поддержали только римляне, а туземцы реальной поддержки не оказали4.

Плутарх сообщает о безоговорочно подчиненном положении варваров и о том, что они не допускались к высшей власти (Sert. 22). Но из этого можно сделать вывод о том, что к власти «не высшей» они допускались. Действительно, этот автор пишет о том, что только из римлян назначались стратеги и архонты (Plut. Sert. 22). Из этого можно заключить, что менее значительные должности могли занимать и не-римляне.

Но в том же сочинении Плутарха содержатся сведения, анализ которых заставляет усомниться в истинности этого тезиса. Он сообщает, что после того, как по эту сторону реки Ибер все присоединились к Серторию, к нему примкнули большие массы людей. Его новые сторонники требовали активных действий, не обращая внимания на разумные доводы Сертория. Не послушавшись его, они вступили в бой с противником и потерпели поражение. После этого Серторий пришел к ним на помощь и обеспечил безопасное отступление (Plut. Sert. 16).

[с.55] Таким образом, Серторий во время этих событий располагал в Ближней провинции армией, кроме тех примкнувших к нему туземцев, о которых идет речь в рассмотренном отрывке, ибо не один же он смог обеспечить безопасность отступления новых союзников. Эти союзники не находились у него еще в полном подчинении и даже вели самостоятельные боевые действия, разумеется, под командованием каких-то своих руководителей.

Описывая события кампании 75 г., Плутарх изображает Сертория при решении важных вопросов в окружении военачальников-варваров. Авл Геллий, сообщая об этом же эпизоде, пишет об этих же варварах и относит их к числу друзей Сертория, т.е. его ближайшего окружения (Plut. Sert. 20; Aul. Gell. 15.22). И действительно, маловероятно, чтобы для обсуждения важных вопросов приглашали только командиров вспомогательных когорт и более мелких подразделений5. Следовательно, сообщение Плутарха о кадровой политике Сертория либо не следует понимать буквально, либо оно относится не ко всему времени войны, а лишь к какому-то определенному периоду.

Таким образом, по крайней мере, в 75 г. и во время первых контактов с серторианцами туземные воины в армии восставших не были представлены только рядовыми солдатами: туземцы входили в состав ближайшего окружения Сертория и в высший командный состав серторианской армии.

В целом следует отметить, что там, где Плутарх специально повествует об отношениях варваров и римлян, он старается создать у читателя вполне определенную картину полного подчинения первых вторым. Но когда он обращается к изложению других сюжетов, то невольно проговаривается об истинном положении дел, сообщая факты, не вписывающиеся в картину абсолютно приниженного положения туземцев в лагере восставших (cм. также: Sert. 11—12, 20, 25).

Так как в провинциях в эту эпоху любой италиец воспринимался как римлянин6, то в общественном сознании уже произошло разделение понятий:

1. Римлянин как лицо, официально принадлежащее к римскому гражданству.

2. Римлянин как носитель римско-италийского образа жизни.

Это постепенно не могло не привести к тому, что в провинциях италийцы и их потомки стали сами воспринимать себя как римляне, только без официального статуса. То же должно было происходить и с туземцами, воспринимавшими римский образ жизни, тем более с теми, для кого латынь стала родным языком и которые практически стали римлянами7. Относить или не относить эти категории населения к римлянам следует в зависимости от конкретного ракурса исследования. В рамках данной работы представляется целесообразным считать римлянами только тех, кого таковыми признавала римская власть. Но она была сложно структурированной (особенно во время гражданской войны) и в провинциях выступала в первую [с.56] очередь в образе наместников. Последние могли жаловать в Испании гражданские права de facto, через администрацию — их давал не Рим, а военачальник. Таким образом, новые римляне могли пользоваться гражданством, не имея легальных прав8. Можно не сомневаться, что среди поддержавших Сертория местных римлян (Plut. Sert. 6) были и представители этой категории.

Для серторианцев законной властью был не проконсул9 Серторий, а римский сенат, подобие которого позднее было создано в Испании (Plut. Sert. 22, 23; App. BC. I.108; Mithr. 68).

О том, что Серторий предоставлял гражданские права, свидетельствует наличие «Серториев» в испанских надписях10. Их относительно немного, но больше, чем получивших гражданство от прежних римских военачальников в Испании11.

Они явно пользовались римским гражданством de facto, ибо маловероятно, чтобы после поражения восстания был принят специальный закон, подтверждавший эти действия Сертория.

О широком предоставлении гражданских прав свидетельствует то, что треть армии, которая была у Сертория в Испании в начале кампании 80 г., стала римскими гражданами12. Учитывая то обстоятельство, что остальные две трети армии составляли боровшиеся против Рима лузитаны и небольшой отряд ливийцев (Plut. Sert. 12), можно предположить, что права римских граждан получили все, кто хотел их получить и поддержал Сертория с оружием в руках. Столь широкое дарование гражданских прав было, безусловно, связано с утверждением серторианцев в Испании, в дальнейшем же политика явно была скорректирована. Разумеется, для противников серторианцев эти пожалования не имели законной силы, но для участников восстания «новые граждане» были римлянами.

Подчиненное положение варваров в серторианском блоке очевидно, но оно явно не было столь абсолютным, как принято считать в научной литературе. Римляне были господствующей группой среди участников восстания, но наличие среди них различных категорий не позволяет рассматривать их как однородную группу.


ПРИМЕЧАНИЯ

1. Альтамира-и-Кревеа Р. История Испании. М., 1951. Т. 1. С. 31; Нетушил И. В. Обзор римской истории. Харьков, 1912. С. 180; Нич К. История Римской республики. М., 1908. С. 392; Низе Б. Очерки римской истории и источниковедения. СПб., 1910. С. 278; Ростовцев М. И. История Рима. СПб., 1901. С. 135; Сергеев В. С. Очерки по истории древнего Рима. М., 1938. Ч. 1. С. 260—261; Ковалев С. И. История Рима. Л., 1986. С. 400—402; Кунина З. М. Серторианская война в Испании. Дис... канд. ист. наук. Днепропетровск, 1947. С. 92; Коваленко Б. Серторий и некоторые вопросы антиримского движения в Испании в 80—72 гг. до н. э. // Сборник научных студенческих работ. Воронеж, 1970. Вып. II. С. 18—21; Кавтария Г. Е. Иберийско (испано)-римские взаимоотношения. Серторий. Автореф. дис... канд. ист. наук. Тбилиси, 1971. С. 28; Drumann W. Geschichte Roms in seinem Ubergange von der republikanischen zur monarchischen Verfassung. Konigsberg, 1838. Bd. 4. S. 355 f.; Drumann W.—Groebe P. Geschichte Roms in seinem Ubergange von der republikanischen zur monarchischen Verfassung. Leipzig, 1908. Bd. 4. S. 358—359, 365; Collier W. F. History of Rome. L.; Edinburgh; N. Y., 1866. P. 89—90; Dierk G. Geschichte Spaniens. Berlin, 1895. Bd. 1. S. 52; Altheim F. Romische Geschichte. Bd. 2. Berlin, 1965. S. 38; Gaggero G. Sertorio e gli Iberi // Contributi di storia antica in onore di Albino Garzetti. Genova, 1977. P. 130—139, 142; Weltgeschichte bis zur Herausbildung des Feudalismus. Berlin, 1977. S. 378; Roldan Hervas J. Historia de Roma. Salamanca, 1995. P. 219; Holmes T. R. The Roman Republic. Oxf., 1923. Vol. 1. P. 379; Stahl G. De bello Sertoriano. Diss... Erlangen, 1908. P. 44; Schulten A. Sertorius. Leipzig, 1926. S. 55 f.; Gardner R. Sertorius and the Sertorian War // CAH. 1932. Vol. 9. P. 320; Gelzer M. Caesars weltgeschichtliche Leistung // Vom romische Staat. Leipzig, 1943. Bd. 2. S. 154; Vogt J. Romische Geschichte. Basel; Freiburg; Wien, 1959. Hf. 1. S. 249; Christ K. Kriese und Untergang der Romischen Republik. Darmstadt, 1979. S. 235—236; Historia de Espana. Barcelona, 1970. P. 342—343; Dieter H., Gunter R. Romische Geschichte. Berlin, 1979. S. 155; История древнего Рима. М., 2000. С. 146; Mariana J. Historiae de rebus Hispaniae. Moguntiae, 1619. P. 98; Herzberg G. Hellas und Rom. Berlin, 1879. S. 528—529; Моммзен Т. История Рима. М., 1941. Т. 3. С. 20; Вебер Г. Всеобщая история. М., 1886. С. 744; Ehrenberg V. Sertorius // Ost und West. Brunn; Prag; Leipzig; Wien, 1935. S. 181—182, 192—194; Etienne R. Le Culte Imperial dans la Peninsula Iberique d’Auguste a Diocletien. Paris, 1958. P. 100; Weber G. Weltgeschichte. Leipzig, 1867. Bd. 1. S. 375—376; Kornemann E. Romische Geschichte. Stuttgart, 1964. Bd. 1. S. 490; Stover H. Die Romer. Dusseldorf; Wien, 1976. S. 239; Spann P. Sertorius and the Legacy of Sulla. Fayetteville, 1987. P. 59—81; Nowak K. J. Der Einsatz privater Garden in der spaten romischen Republik. Diss... Munchen, 1973. S. 43; Deissman-Merten M. Sertorius // Der kleine Pauly. Munchen, 1975. Bd. 5. S. 139; Robinson C. R. A History of Rome. L., 1966. P. 162; Richardson J. The Romans in Spain. Oxf., 1996. P. 96; Ooteghem J., van. Pompee le Grand. Bruxelles, 1954. P. 117; Africa T. W. The One-Eyed Man against Rome // Historia. 1970. Bd. 19. P. 532—534; Muller W. Once more the One-Eyed Man against Rome // Historia. 1975. Bd. 24. P. 407—408.

2. Ehrenberg V. Op. cit. S. 188.

3. Garcia Mora F. Sertorio frente Metello // 2 Congresso de Historia Antiga. Actas. 1993. P. 378; Sanchez Moreno E. Organizacion y desarollo socio-politicos en la Meseta Occidental preromana: Vettones // Polis. Madrid; Alcala de Henares, 1996. Vol. 8. P. 262—263; Muniz Coello J. Institutiones politicas celtas e ibericas // Habis. Sevilla, 1994. T. 2. P. 21—105; Schulten A. Viriatus // NJKA. Berlin; Leipzig, 1917. Bd. 20. S. 225, 422; Schulten A. Lusitania // RE. 1927. Bd. 13. Sp. 1870; Tsirkin J. B. Romanization of Spain: socio-political aspect // Gerion. 1992. T. 10. P. 232.


4. Гурин И. Г. Серторий в 82—81 гг. до н. э. // История и историография зарубежного мира в лицах. Самара, 1997. Вып. 2. С. 3—6.

5. Konrad C. Commentarii // Plutarch’s Sertorius. Chapel Hill; L., 1994. P. 171—172.

6. Маяк И. Л. Взаимоотношения Рима и италийцев в III—I вв. до н. э. М., 1971. С. 108.

7. Strab. 3.2.15; Clavel M., Leveque P. Vielles et Structures Urbanios dans l’Occident Romain. Paris, 1971. P. 30; Garcia y Bellido A. Die Latinisierung Hispaniens // ANRW. 1972. Bd. 1. Hf. 1. S. 470—486, 287; Keay S. La Romanizacion en la Sud y el Levante de Espana hasta la Epoca de Augusta // La Romanizacion en Occidente. Madrid, 1996. P. 162—164, 429. Schulten A. Tyrsener in Spanien // Klio. 1940. Bd. 33. Hf. 1/2. S. 101.

8. Richardson J. Hispaniae. Spain and the Development of the Roman Imperialism, 218—82 B.C. Cambridge, 1986. P. 162—163.

9. Plut. Sert. 6; Beltran Loris F. La «pietas» de Sertorio // Gerion. 1990. T. 8. P. 211—226; Garcia Garrido M., Lalana L. Algunos Glandes de Plomo con inscripciones latinas y punicas hallados en Hispania // Acta Numismatica. Barcelona, 1993. P. 103.

10. CIL. II.16; 252; 477; 478; 3056; 3744; 3752; 3753; 3786; 4970; Inscripciones Latinas de la Espana Romana. Barcelona, 1971. № 441; 1402; 2077; 3924; 4936; 4011; Castillo Garcia C. Prosopografia Baetica. Pamplona, 1965. P. 101, 109, 319—320.

11. Короленков А. В. Квинт Серторий и гражданские войны в Риме. Дис... канд. ист. наук. М., 1998. С. 145.

12. Гурин И. Г. О вступлении южной Испании в Серторианскую войну // Вестник Сам. ГУ. 1996. Вып. 1. С. 103—104.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

СОЮЗНИЧЕСКАЯ ВОЙНА
(Аппиан, Гражданские войны, I, 38)

Так как преследования аристократии все более и более росли, народ стал выражать неудовольствие, что ему приходится лишаться сразу стольких лиц, так много потрудившихся на пользу государства. Да и италийцы при вести о печальном конце Друза, о тех поводах, по которым упомянутые выше лица подверглись изгнанию, не считали возможным допустить, чтобы с людьми, действовавшими в их интересах, так поступали. Не усматривая далее никакого средства осуществить свои надежды на получение гражданских прав, италийцы решили открыто отложиться от римлян и повести против них вооруженную войну. Путем тайных переговоров между собою они условились об этом и для скрепления взаимной верности обменялись заложниками. В течение долгого времени римляне не знали о происходящем, так как в городе происходили судебные разбирательства и междоусобные распри. Но когда римлянам все это стало известно, они начали рассылать по италийским городам людей из своей среды, наиболее подходящих, с целью незаметно осведомиться, что такое происходит. Один ив них, увидев, как одного мальчика ведут в качестве заложника из Аскула (1) в другой город, донес об этом управляющему этими местами проконсулу Сервилию; повидимому, в то время и в некоторых местах Италии управляли проконсулы - эту магистратуру много времени спустя снова вызвал к жизни римский император Адриан, но она удержалась лишь короткое время после него. Сервилий со слишком большой горячностью бросился на Аскул в то время, когда жители его оправляли праздник, жестоко пригрозил им и был убит, так как они убедились, что замыслы их уже открыты. Вместе с Сервилием был убит и Фонтей, его легат - так называют римляне тех должностных лиц из числа сенаторов, которые следуют в качестве помощников за правителями провинций.
После того как убиты были Сервилий и Фонтей, и остальным римлянам в Аскуле не было уже никакой пощады: на всех римлян, какие находились в Аскуле, жители его напали, перебили, а имущество их разграбили.
Лишь только разнеслась весть о восстании в Аскуле, все соседние народы стали открыто готовиться к войне: марсы, пелигны, вестины, марруцины, вслед за ними пицентины, френтаны, гирпины, помпеяны, венузины, япиги, луканы, самниты (2). Все эти племена были настроены враждебно против римлян и раньше - вообще все племена, обитавшие от реки Лириса, называемой теперь, кажется, Литерном, вплоть до углубления, образуемого Ионийским заливом, по сухому и по морскому пути. Они отправили в Рим послов с жалобой на то, что они, хотя и содействовали во всем римлянам в укреплении их власти, за оказанную помощь не удостоены прав римского гражданства. Сенат дал им очень решительный ответ: если раскаиваются во всем происшедшем, пусть отправят посольство к сенату - это непременное условие. Теперь у италийцев исчезла всякая надежда, и они стали готовиться к войне. Их общая армия, помимо войск, расквартированных по городам, состояла приблизительно из 100 000. Римляне послали против них такие же военные силы, состоявшие частью из римлян, частью из оставшихся им верными союзников из числа италийских племен.
Римскою армией командовали консулы Секст Юлий Цезарь и Публий Рутилий Луп. Они оба отправились в путь, как на большую междоусобную войну. Остальные магистраты занимали ворота и укрепления Рима - ведь ему грозила опасность, или, по крайней мере, она была очень близка. Принимая в соображение, что война предстоит сложная, что она будет вестись во многих местах, римляне послали к ним вместе с консулами наилучших в то время легатов: к Рутилию - Гнея Помпея, отца так называемого Великого Помпея, Квинта Цепиона, Гая Перпенну, Гая Мария и Валерия Массалу; к Сексту Цезарю - Публия Лентула, брата Цезаря, Тита Дидия, Лициния Красса, Корнелия Суллу, Марцелла. Все эти лица, поделив между собою театр военных действий, служили под командою консулов, которые наблюдали за их действиями. Самим консулам римляне постоянно посылали еще других лиц - такою важною представлялась им эта война.
У италийцев были свои предводители в каждом из городов, но сверх того были и общие предводители с неограниченною властью над всем союзным войском: Тит Лафрений, Гай Понтилий, Марий Эгнатий, Квинт Помпедий, Гай Пипий, Марк Лампоний, Гай Видацилий, Герий Азинний, Веттий Скатон. Они поделили между собою армию на равные части и действовали против римских командиров. Много успехов они одержали, но потерпели и много неудач.
Когда о событиях, происходивших в Италии, у Ионийского моря, стало известно обитателям по другую сторону Рима, это побудило к отпадению от римлян этрусков, умбров и некоторых других соседивших с ними племен. Сенат в страхе, как бы не оказаться в беззащитном положении в том случае, если война возгорится вокруг Рима, охранял при помощи вольноотпущенников морскую линию от Кум до Рима - тогда впервые вольноотпущенники, из-за недостатка в живой силе, зачислены были в ополчение. Вместе с тем сенат решил дать права римского гражданства тем италийцам, которые оставались верными союзу с Римом, к чему главным образом и стремились все италийцы. Это решение сената было распространено по Этрурии, и ее жители с радостью принимали это допущение их к римскому гражданству. Благодаря этой милости сенат сделал благорасположенных к Риму союзников еще более благорасположенными, укрепил в верности союзу колеблющихся, сделал более податливыми противников, вселив в них некоторую надежду добиться того же равноправия. Всех этих новых граждан сенат не зачислил в бывшие тогда в Риме 35 триб с тою целью, чтобы новые граждане, став более многочисленными по сравнению со старыми, не имели перевеса при голосовании, но установил для них новые десять триб, в которых они и голосовали последними. И зачастую голоса их не приносили пользы, так как 35 триб голосовали первыми, а число голосов их превышало половину.
Сначала на это не было обращено новыми гражданами внимания, или италийцы довольны были вообще новым своим положением, но впоследствии, когда поняли, в чем дело, это послужило толчком к новой распре.
Таковы были главные события в Италии во время Союзнической войны. Они привели к тому, что все италийцы получили равноправие с римскими гражданами. Лишь Лукания и Самний не получили его тогда. Но, кажется, и они позже добились того, чего желали. Все новые граждане, впрочем, подобно предыдущим, зачислены были в десять новых триб с тою целью, чтобы они не смешались с гражданами, находившимися в старых трибах, и при голосовании не получили перевеса вследствие своего многолюдства.

Перев. С. А. Жебелева.

1. Аскул - италийский город, расположен в области Пицене.
2. Идет перечисление различных италийских племен, участвовавших в Союзнической войне.

СОЮЗНИЧЕСКАЯ ВОЙНА
(Флор, III, 18)

Люций Анней Флор - римский историк времен Траяна и Адриана. В его «Римской истории» дается краткий очерк событий от основания Рима до эпохи Августа.
Этот труд имеет много погрешностей как хронологических, так и фактических, изложение носит тенденциозный характер, поэтому к сведениям Флора надо относиться критически.

Пусть эту войну мы называем Союзнической (1), чтобы смягчить ее ожесточенность, если же мы хотим правильного ее обозначения, то это была гражданская война. В самом деле, когда римский народ присоединил к себе этрусков, латинян и сабинян и повел от всех единую кровь [в потомстве], то он как бы сложил тело из отдельных членов и привел всех к единству, и не менее бесчестно было союзникам воевать друг с другом в пределах Италии, нежели гражданам в пределах одного города. Таким образом, когда союзники вполне справедливо потребовали участия в правах того государства, которое они укрепили и увеличили своими собственными силами, а Друз (2), стремясь к господству, укрепил в них надежду на это, то после того как он сам погиб от преступной руки в своем собственном доме, тот же факел, который предал его тело сожжению, воспламенил союзников на то, чтобы взяться за оружие и пойти на завоевание столицы. Что может быть печальнее этого побоища, какое может быть еще большее бедствие? После того как весь Лаций и Пицен, вся Этрурия и Кампания и, наконец, Италия поднялись против своей матери, против отечественного своего города, когда весь цвет храбрейших и вернейших союзников увидал каждый под своими знаменами чудовищные силы муниципиев: Помпедий - марсов, Афраний - латинян, Плотий - умбров, Эгнаций - этрусков, Телезин - Самний и Луканию, когда народ, бывший вершителем судеб царей и племен, оказался не в состоянии управлять самим собой, и победитель Азии и Европы - город Рим - оказался под угрозой со стороны Корфиния (3).
Первый совет войны происходил на Албанской горе (4), на нем решено было, чтобы в латинский праздник на алтаре были закланы в качестве жертвы консулы, Юлий Цезарь и Марций Филипп, но после того как это было признано в силу предательства безбожным, все их неистовство вылилось в Аскуле (5), где перед многочисленной толпой на праздничных играх были умерщвлены присутствующие там послы из Рима. Это была священная клятва в безбожной войне. После этого уже повсюду, во всех частях Италии, где появлялся главный вождь и зачинщик войны Помпедий (6), у народов и по городам раздавались различные призывы. Ни при Ганнибале, ни при Пирре не было такого опустошения. Вот совершенно разоренными огнем и мечом оказались Окрикул, Грумент, Фэзулы, Карсеолы, Азерния, Нуцерия, Пицентия. Рассеяны войска Рутилия, войска Цепиона. Ведь и сам Юлий Цезарь (7) потерял войско, и когда его окровавленного несли в город, в жалкой процессии, умер по дороге. Но велико счастье римского народа, и в беде всегда еще больше. Он поднялся наконец всеми своими силами, набросившись на отдельные народы: Катан разбил этрусков, Габиний - марсов, Карбон - луканов, Сулла - самнитов. Помпеи Страбон, разорявший все пламенем и оружием, положил предел избиению, лишь после того как разгромом Аскула умилостивил богов-манов стольких войск, консулов и разрушенных городов.

Перев. В. С. Соколова.

1. Союзническая война (90-88 гг. до н. э.) - война италийских племен с Римом за получение прав гражданства.
2. О Ливии Друзе см. прим. № 1 на стр. 107.
3. Корфиний - город, где были сконцентрированы основные силы восстания. Там заседал сенат из 500 человек, который был избран италиками.
4. Албанская гора находится в области Лация.
5. Аскул - см. прим. № 1 на стр. 110.
6. Квинт Помпедий Силон происходил из племени марсов. Погиб в борьбе союзников с римлянами в 88 г. до н. э.
7. Люций Юлий Цезарь - консул 90 г. до н. э., командовавший римскими войсками. Потерпел ряд серьезных поражений от союзных войск в Кампании.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

Эллинистический мир и Рим в первой половине II в. до н.э.

Примерно на рубеже III и II вв. до н.э. эллинистический мир вступает в эпоху упадка. Кризис в первую очередь охватил крупные эллинистические державы и особенно самую богатую и могущественную из них Царство Птолемеев. Восстания и волнения местного населения совпали с династическими распрями и разладом в верхах и привели к длительному экономическому и политическому коллапсу. Птолемеи оказались не в состоянии отстаивать свои внешнеполитические интересы и даже защищать внеегипетские владения.

Установившийся ранее в эллинистическом мире баланс сил был теперь разрушен, и малые эллинистические государства, сохранявшие независимость благодаря противоречиям между могучими сверхдержавами, оказались в уязвимом положении. Многие из них стали возлагать свои надежды на Рим.

Вторая Македонская война (200 197 гг. до н.э.). В конце III в. до н.э. правитель Селевкидского царства Антиох III и царь Македонии Филипп V приступили по взаимной договоренности к разделу внеегипетских владений Птолемеев и захвату небольших эллинистических государств. Антиох III отвоевал у Египта Южную Сирию и Палестину, а Филипп V напал на греческие полисы в районе Причерноморских проливов.

Это угрожало интересам небольших, но богатых и процветающих эллинистических государств Пергамского царства и Родоса, объявивших Македонии войну. После того как несколько лет боевых действий не дали перевеса ни одной из сторон, в 200 г. до н.э. Пергам и Родос обратились за помощью к Риму.

Римляне опасались, что победа враждебной им Македонии приведет к опасному росту ее могущества. Союз с Пергамом и Родосом, а в перспективе и с другими противниками Македонии позволял помешать этому ценою сравнительно небольших усилий и затрат. Римляне провозгласили себя защитниками свободы всех утесняемых греческих государств и потребовали от Филиппа очистить захваченные территории, а после его отказа объявили ему войну.

Во второй Македонской войне (200 197 гг. до н.э.) римляне использовали небольшие военные силы и на первых порах не стремились к решительным действиям. Зато их дипломатия была очень активной. Благодаря ей к антимакедонской коалиции примкнули Этолийский и Ахейский союзы и племена иллирийцев и дарданов.

Когда наметился явный перевес сил противников Македонии, римляне перешли в решительное наступление. В 197 г. до н.э. в Фессалии под Киноскефалами римский полководец Тит Квинкций Фламинин, командующий войсками союзников, наголову разгромил македонскую армию. Филиппу пришлось капитулировать.

Согласно условиям навязанного ему мира, он должен был освободить все захваченные им за пределами Македонии владения и вывести войска из Греции, выплатить Риму 1000 талантов серебра в качестве контрибуции, выдать флот и сократить армию до пяти тысяч человек. Фактически Македония не только утратила статус великой державы, но и попала в зависимость от Рима.

Сирийская (Антиохова) война (192 188 гг. до н.э.). Завоевав владения Птолемеев в Сирии, Палестине и Малой Азии, Антиох III переправился в 196 г. до н.э. в Европу и начал захватывать расположенные в районе Причерноморских проливов греческие города, только что освобожденные Римом из-под власти Македонии.

Римляне, занятые подавлением восстаний в Испании и Цизальпинской Галлии, не стали предъявлять ему ультиматум, но им было ясно, что их ожидает новая большая война и надо начинать дипломатическую подготовку к ней.

В том же самом 196 г. до н.э. на Истмийских играх, проводившихся около Коринфа, в присутствии делегаций всех греческих государств Тит Квинкций Фламинин объявил, что римляне выводят свои гарнизоны из всех греческих городов и крепостей и возвращают греческим полисам свободу и право пользоваться собственными законами. Поскольку ни один из освободителей Греции до сих пор никогда так не поступал, греки не поверили своим ушам. Когда глашатай, по их требованию, повторил это объявление, над стадионом пронесся такой вопль восторга, что пролетавшие птицы падали на землю и умирали от разрыва сердца. У выхода со стадиона греки бросились обнимать и целовать Фламинина и едва не задушили его. Два года спустя римские войска были действительно выведены из Греции.

Теперь Антиох III не мог претендовать на роль освободителя Греции и рассчитывать на сколько-нибудь значительную поддержку греческих государств. Однако и после эвакуации войск римляне вели в Греции активную политику, вмешиваясь в отношения между полисами, и поддерживая городскую знать в них самих. Их главным лозунгом было сохранение стабильности и в межгосударственных отношениях, и в каждом из государств.

Все, кто был недоволен существующим положением вещей, и прежде всего безземельная беднота тяготились римским вмешательством и возлагали свои надежды на Антиоха III.

В 192 г. до н.э. этолийцы, считавшие себя несправедливо обделенными условиями мира с Македонией и недовольные римской политикой в Греции, объявили Антиоха своим верховным стратегом и призвали освободить Элладу, обещая ему поддержку всех греков. После этого Антиох высадился в Греции с небольшой армией. Началась так называемая Сирийская война (192 188 гг. до н.э.).

Ожидания Антиоха не оправдались. Кроме этолийцев, к нему присоединились лишь несколько небольших греческих полисов. Римлян же поддерживали Ахейский союз, Македония, Пергамское царство и Родос. Благодаря союзникам они по-прежнему могли позволить себе вести боевые действия одновременно в Испании, Цизальпинской Галлии и Греции.

В 191 г. до н.э. армия Антиоха была разбита при Фермопилах и ее пришлось эвакуировать обратно в Азию. Вслед за этим все греческие союзники Антиоха, кроме этолийцев, капитулировали перед римлянами. Позднее римляне заключили с этолийцами перемирие на полгода, чтобы всеми силами обрушиться на Антиоха.

В 191 190 гг. до н.э. союзный флот разгромил флот Антиоха в нескольких сражениях и захватил господство на Эгейском море. Затем римская армия переправилась в Малую Азию и в 190 г. до н.э. с помощью пергамской кавалерии разбила громадное разноплеменное войско Антиоха в битве при Магнезии. Римляне были приятно поражены как богатством захваченной добычи, так и поразительно малыми потерями. Долгое время после этой кампании в Риме не было отбоя от желающих повоевать на Востоке.

В 188 г. до н.э. в городе Апамея был заключен мир, в соответствии с которым Антиох должен был отказаться от своих владений в Европе и в Малой Азии, выдать римлянам флот и выплатить громадную контрибуцию в 15 тысяч талантов.

От этого поражения держава Селевкидов уже никогда не смогла полностью оправиться. В ответ на него начались восстания, восточные области царства Селевкидов вышли из-под их власти. Через год после Апамейского мира Антиох III погиб при подавлении одного из восстаний. Никто из его преемников не смог снова сделать царство Селевкидов великой державой.

Рим щедро наградил своих главных союзников: Пергам и Родос. Пергамское царство значительно расширило свои пределы за счет бывших владений Антиоха. Оно превратилось в самое крупное и богатое государство Малой Азии.

После разгрома Антиоха римляне окончательно разбили этолийцев и отобрали у них часть их владений. Впоследствии Этолийский союз уже никогда не играл самостоятельной политической роли.

Сами римляне в результате Сирийской войны не получили никакого приращения своих владений, зато приобрели громадную власть и влияние, устранив последнюю великую державу эллинистического мира. Отныне ни о каком балансе сил в Восточном Средиземноморье и речи быть не могло. Даже самые богатые и сильные союзники Рима фактически превращаются в зависимые от него вассальные государства.

Третья Македонская война (171 167 гг. до н.э.). В награду за помощь в Сирийской войне Филипп V получил земли, отнятые у Этолийского союза. Римляне разрешили ему оставить за собой несколько городов, захваченных во время войны в Фессалии и во Фракии.

Однако после окончания войны с Антиохом они постепенно возвращаются к своей старой антимакедонской политике. В ответ на жалобы соседей Македонии они заставили Филиппа освободить захваченные в Фессалии и во Фракии территории. Отношения между Римом и Македонией снова обострились. Филипп начал тайную подготовку к войне с Римом.

Поскольку в отличие от многих других эллинистических государств Македония в это время находилась на подъеме и ее хозяйство быстро развивалось, Филиппу удалось восстановить экономический потенциал страны и собрать достаточные средства и запасы для будущей войны.

Он сумел создать большие резервы обученных воинов, не нарушая договора с Римом: каждый год он демобилизовывал четыре тысячи воинов из своей пятитысячной армии, набирал на их место новобранцев, обучал их и через год снова отпускал по домам. Он также добился заключения военного союза со многими иллирийскими племенами.

После смерти Филиппа подготовку к войне продолжал его старший сын и наследник Персей. Он резко изменил политику Македонии по отношению к Греции, объявив себя защитником греческой свободы. Всем политическим изгнанникам и неоплатным должникам в греческих полисах он обещал убежище и помощь в возвращении потерянных прав и имущества.

Поскольку Греция в это время находилась в состоянии тяжелого экономического и политического кризиса, его обещания встретили очень широкий отклик. Массы обездоленных видели в нем заступника против своей знати и стоящего за ее спиной Рима.

В свою очередь правители многих греческих государств и Пергама обратились в римский сенат с жалобами на Персея. В 171 г. до н.э. римляне объявили Персею войну. Так началась третья Македонская война (171 167 гг. до н.э.).

Персея поддержали многие племена Иллирии и города Эпира, но его надежда на помощь греческих полисов не оправдалась. Страх перед римским могуществом, власть и влияние местной проримски настроенной знати были слишком сильны. В то же самое время римские союзники вели себя очень вяло, стараясь всячески ограничить свое участие в военных действиях. В этой войне Риму приходилось рассчитывать главным образом на собственные силы.

На первых порах перевес в войне был у Персея. Римская армия, высадившаяся на Балканском полуострове и вторгнувшаяся в Македонию, потерпела поражение и вынуждена была отступить обратно к побережью. Персей не сумел воспользоваться плодами своей победы. Война затянулась.

Всеобщее недовольство всевластием Рима становилось все более ощутимым. Резко активизировались все антиримски настроенные деятели и социальные слои в греческих полисах. Родос, традиционный римский союзник, выступил с предложением мирного посредничества между Римом и Македонией, угрожая войной той стороне, которая откажется от переговоров. Селевкидский правитель Антиох IV, воспользовавшись моментом, напал на союзный Риму Египет и осадил Александрию. Захват Египта снова сделал бы царство Селевкидов великой державой.

В этих условиях новое поражение Рима могло изменить расстановку политических сил, вызвать создание могучей коалиции его противников. Римлянам необходима была быстрая и решительная победа. Они отправили в Македонию своего самого опытного и одаренного полководца Луция Эмилия Павла с большими подкреплениями.

В 168 г. до н.э. в битве у города Пидна в Македонии армия Персея была наголову разбита, сам он бежал, но позднее сдался римлянам вместе со всеми своими сокровищами. Захваченная в этой войне добыча была столь велика, что римских граждан навеки освободили от выплаты трибута. Теперь римляне руководствовались принципом, что война сама должна себя кормить.

Армии в награду за победу разрешили разграбить города Эпира, союзника Македонии. 150 тысяч эпиротов были проданы в рабство. Многие вожди антиримских движений в Греции были казнены или изгнаны из своих полисов. Тысячу самых влиятельных граждан Ахейского союза, который римляне подозревали в тайных симпатиях к Персею, были высланы в города Италии под надзор местных властей.

Родос был лишен своих владений в Малой Азии, полученных им после Сирийской войны. На острове Делос недалеко от Родоса римляне создали беспошлинный порт под своей охраной, который оттянул на себя родосскую торговлю. Уже через год доходы Родоса от торговых пошлин снизились в семь раз. Родос был разорен и потерял былое значение.

Сразу же после битвы при Пидне в лагерь Антиоха IV под Александрией явилось римское посольство. Глава посольства Попилий Ленат передал вышедшему навстречу Антиоху приказ сената немедленно покинуть Египет вместе со своей армией. Когда тот ответил, что должен подумать, Попилий своей тростью обвел на песке ноги царя и заявил, что тот должен дать ответ, не выходя из этого круга. После недолгого молчания разгневанный и униженный царь ответил согласием на все требования римлян.

Разбитую Македонию римляне решили не превращать в свою провинцию, поскольку с севера она граничила с воинственными племенами и в ней пришлось бы постоянно держать несколько легионов, что могло стать тяжелым бременем для римской казны и римского народа. Вместо этого она была разделена на четыре самоуправляющихся округа, которым были запрещены любые контакты друг с другом, разработка месторождений драгоценных металлов, а также торговля лесом и солью с соседними странами. Они должны были сами заботиться о защите от воинственных соседей и платить Риму в качестве дани половину того, что они отдавали раньше в царскую казну.

После гибели Македонского царства римляне уже не нуждались в сильных союзниках на Востоке. Они изменили свою политику по отношению к Пергамскому царству. Если раньше во всех его конфликтах с соседями, они выступали на стороне Пергама, то теперь на стороне его противников. Они стали разжигать рознь между царем и его родней, добиваться особых привилегий для римских и италийских торговцев и ростовщиков в Пергаме. Когда пергамский царь Эвмен приехал в Италию, чтобы объясниться с римскими властями, сенат запретил ему появляться в Риме. Пергамское царство постепенно стало клониться к упадку.

Разгром Македонии привел к тому, что у римлян не осталось в Средиземноморье ни одного достойного противника. В течение многих десятилетий после этого им приходилось не столько воевать, сколько подавлять восстания и учинять расправу с неугодными.

Вскоре после войны с Персеем на заседании римского сената разбирался вопрос о тревожном положении дел в римском государстве: уже в течение нескольких лет оно ни с кем не воевало. Сенаторы пришли к выводу, что это может повредить здоровью римского народа, и решили, что надо объявить войну племенам Далмации, которые недостаточно уважительно отнеслись к римским послам.

Подавление восстаний на Балканах. Порядки, установленные римлянами после ликвидации Македонского царства, оказались непрочными. Лишенные крепкой власти, военной защиты, традиционных хозяйственных связей, замученные бедностью и бесконечными междоусобицами, македоняне с тоской вспоминали времена Филиппа и Персея. И когда во Фракии в 149 г. до н.э. появился авантюрист и самозванец Андриск, выдававший себя за сына царя Персея Филиппа, который на самом деле умер в римском плену, они восстали и провозгласили его своим царем.

Им удалось разбить небольшое войско, посланное римлянами для подавления восстания. После этого в Греции снова возродились надежды на освобождение от римской власти. Некоторые греческие полисы заключили союз с Лже-Филиппом.

В 148 г. до н.э. сильная римская армия, вновь посланная в Македонию, разбила ополчение повстанцев и их союзников. Андриск был взят в плен и казнен. Всех участников восстания сурово наказали. Македония с присоединенными к ней соседними областями была сделана римской провинцией первым римским владением в Восточном Средиземноморье.

В том же самом году ахейцы, воодушевленные первыми успехами македонских повстанцев, без разрешения Рима пошли войной на Спарту, входившую в Ахейский союз, но не желавшую подчиняться его властям. Римляне в наказание расчленили союзное государство, приказав вывести из него Спарту, Коринф и некоторые другие города.

В ответ на это Ахейский союз объявил войну Риму. На Истмийском перешейке ополчение ахейцев в 146 г. до н.э. было разгромлено, их вожди убиты в бою или казнены. Для острастки всем грекам римляне разграбили и сравняли с землей Коринф, главный центр сопротивления и самый крупный и богатый город Балканской Греции. Земля, на которой он стоял, была проклята и посвящена подземным богам.

Римляне распустили союзы полисов Балканской Греции, ввели в большинстве из них олигархический строй, обложили их данью и подчинили административной и судебной власти наместника Македонии. Фактически они стали частью этой провинции. Только Афины, Спарта и города Фессалии сохранили свои старые права и статус союзных Риму государств. Всего лишь через полвека после того как римляне объявили себя защитниками греческой свободы, Греция утратила ее последние остатки.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

Римская Республика Республика

Lectio senatus первого года республики.


ри Тарквинии Гордом численность сената заметно сократилась. Ливий рисует яркую картину террора по отношению к сенаторам со стороны последнего римского царя (I, 49, 2-7). Поэтому после свержения тирании Тарквиния перед сенатом встала проблема пополнения своих рядов. И наша традиция свидетельствует, что число сенаторов вновь было доведено до 300.

Важнейшее значение имеет вопрос о том, кто именно, представители каких сословий вошли в римский сенат в первый год республики. Были ли допущены в него уже тогда плебеи?

Дионисий (V, 13, 1) сообщает, что те новые члены сената, которые пополнили его в первый год республики, были выбраны из народа. Ливий (II, 1, 10-11) пишет, что в тот раз в сенат вошли представители сословия всадников.

Фест в одном случае (304 L) называет тех, кто пополнил сенат в 509 г. до н. э. плебеями, в другом (36 L) - всадниками.

Ливий и Фест связывают с lectio senatus 509 г. до н. э. возникновение формулы patres conscripti, где patres - это старые члены сената, а conscripti - новые.

В действительности, эта формула восходит к эпохе царей и обозначает патрициев, отобранных царем для своего совета (сената). Это утверждение позволяют сделать нам свидетельства Дионисия (II, 47) и Цицерона (Phil., XIII, 28).

Формула patres conscripti на протяжении всей республики сохраняла свой первоначальный смысл как официального юридического обозначения сената и никогда не отражала те социальные изменения, которые претерпевал сенат. Patrum auctoritas и власть при интеррегнум даже после допуска плебеев во 2-й половине V в. до н. э. всегда являлись компетенцией сената в целом.

Главные доводы в пользу такого суждения следующие:

1. Контекст латинских авторов доказывает, что patres = senatus (особенно ярко это видно у Цицерона в диалоге "О законах" (III, 10)).

2. Тогда, когда patrum auctoritas стала предварительной, она, несомненно, адекватна предварительному senatus consultum.

Вместе с тем, остается вопрос, был ли сенат в V в. до н. э. исключительно патрицианским, или уже на заре республики стал патрициански-плебейским.

Поиск правильного ответа лежит через изучение характера внутреннего развития Рима в V в. до н. э., магистральной линией которого была то затихающая, то разрастающаяся с новой силой борьба между патрициями и плебееями.

Сенат в течение I-го столетия республики служил оплотом римского патрициата, его организующей силой, можно сказать, органом, олицетворяющим патрициат. И Дионисий, и Ливий предполагают сенат исключительно патрицианским, употребляя безразлично patres, patricii, senatus, senatores для обозначения партии патрициата, руководимой сенатом в борьбе против плебеев.

Среди требований плебейских вождей нельзя отыскать требований типа: увеличить (или дополнить) сенат за счет плебеев, или обязать высших магистратов произодить свободное избрание сенаторов и из плебеев, или, наконец, уравнять в правах плебейских и патрицианских сенаторов (если допустить, что плебеи входили в сенат, и он делился на полноправных patres и неполноправных conscripti). Напротив, целью политической борьбы для плебеев служило право занимать курульные должности, что как раз и открывало им доступ в сенат.

Стоит ли полностью отвергать свидетельства традиции о зачислении в сенат плебеев в первый год республики? Вовсе нет, если при этом сделать очень важную оговорку, которую делает Дионисий (V, 13, 5), а именно: прежде чем стать сенаторами, они стали патрициями. Через несколько лет ситуация повторилась в отношении Аппия Клавдия. Он был введен в состав сената после того, как сенат и народ записали Клавдия в патриции (Dion., V, 40, 5).

Примечательно стремление сохранить таким образом состав сената патрицианским, даже идя на уступки плебеям.

Итак, lectio senatus первого года республики представляется следующим образом. Наряду с потомственными патрициями в сенат вошла группа плебеев, потеряв при этом свою сословную принадлежность, а вместе с этим утратив и цели и интересы плебейского населения Рима настолько, что уже через несколько лет весь сенат выступал как сплоченный патрицианский орган.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

Александр Великий и римская политическая идеология


Фигура Александра Великого, как это давно и справедливо отмечено в исторической науке, принадлежит к знаковым фигурам мировой истории. Уже в эпоху эллинизма он сделался символом завоевателя мира и, одновременно, его устроителя, идеального монарха. Такое восприятие личности Александра нашло свое выражение в феномене imitatio Alexandri и сохранялось вплоть до завоевания эллинистических государств Римом.

Естественно, что появление на политической арене новых властителей мира давало повод к сопоставлению их с македонским завоевателем. Уже древность знает попытки такого сравнения: если верить Плутарху, то в III в. до н. э. Аппий Клавдий в своей знаменитой речи в сенате упоминал об убежденности римлян в неизбежности разгрома Александра в случае его прихода в Италию (Plut. Pyrrh. 19). К концу этого же века Плавт впервые называет Александра "Великим" (Plaut. Most. 775), выделяя таким образом из множества эллинистических правителей, а в следующем веке Полибий сравнивает две державы в начальных главах своей "Истории", причем сравнение это не в пользу державы Александра (Polyb. 1.2.4-8).

Казалось бы, эти факты свидетельствуют о нарастании интереса к личности великого полководца. Логическим выводом из этого интереса у многих современных исследователей является попытка приписать римским политикам уже со II в. до н. э. стремление к "подражанию Александру". На самом деле это не совсем так. И речь Аппия Клавдия в передаче Плутарха, и Полибий исходят из одной и той же идеи о несопоставимости достижений Александра и римлян, о превосходстве Римской державы над державой Александра и воинских доблестей римлян над доблестью македонской армии и ее полководца. Эта же тенденция продолжается в конце I в. до н. э. у Тита Ливия в его знаменитом "экскурсе об Александре" (Liv. 9.17-19), а на практике идею превосходства римских завоеваний над македонскими демонстрировало поведение Помпея, заявившего после восточных походов о победе над всеми тремя известными частями света, в то время, как Александр отпраздновал победу лишь над двумя из них.

Одновременно с этим и сам Александр в римской политической мысли, философии, литературе служил, скорее, примером необузданного единоличного властителя, чем образцом для подражания. Это отчетливо видно в тех сравнительно немногочисленных случаях, когда к его образу обращается Цицерон (характерно, что в своих политико-философских произведениях он почти не упоминает об Александре), а в дальнейшем - у Сенеки и, особенно, в исторических сочинениях Квинта Курция Руфа и Помпея Трога/Юстина, выдержанных в духе антиалександровской традиции. В свете такого отношения делается понятным, что ни один из римских политиков не только во II в. до н. э., но даже в I в. н. э. не спешил ориентироваться на образ Александра (исключение здесь составляет, может быть, только Марк Антоний, вынужденный действовать, ориентируясь на популярность в восточной половине державы). Даже у Калигулы и Нерона приписываемое им иногда "подражание Александру", в сущности, не имело ничего общего с сознательной политикой и ограничивалось отдельными поступками (Suet. Cal. 52; Ner. 19.2; Dio Cass. 59.17.3-6), из которых современные исследователи иногда делают слишком далеко идущие выводы.

Все сказанное остается верным и для II в. н. э. Некоторые исследователи предполагают здесь поворот в отношении к личности Александра. По их мнению, появление в литературе положительного образа македонского царя связано с тем, что образ мирового завоевателя-космополита, пропагандируемый философией стоиков, оказался близок императорам династии Антонинов, а настороженное отношение к сильной личности, ранее характерное для римлян, к этому времени исчезло. Однако такой подход не учитывает нескольких обстоятельств. Прежде всего, положительный образ Александра был создан в трудах представителей греческой интеллигенции, для которой подобное отношение к нему было достаточно традиционным, поскольку уже давно важнейшая для эллинской мысли проблема идеального государственного устройства сменилась проблемой идеального монарха, образец которого видели в Александре. И профессиональный оратор Дион Хрисостом, и наивный моралист Плутарх, и высокопоставленный представитель имперской бюрократии Арриан - все они объединены не только тем, что создали апологетические произведения об Александре, но и тем, что были греками по рождению, воспитанию и культуре. Их произведения отражают точку зрения греческой интеллигенции времени "эллинского возрождения", но, во-первых, эта точка зрения вовсе не обязательно совпадала с мнением римской интеллигенции, и, во-вторых, вопросом остается то, насколько эта точка зрения была интересна для власти, имела ли она практическую ценность для императоров.

Любопытно, что при характеристике отношения к Александру в эпоху Антонинов исследователи, как правило, игнорируют оценку его современником Диона и Плутарха, но римлянином по рождению - Тацитом. Она содержится в "Анналах" и дается по поводу смерти Германика. Сравнивая судьбу умершего полководца и Александра, он отмечает, что оба они были равны благородством происхождения и внешности, но Германик, не уступая Александру в воинственности, был при этом мягок с друзьями, умерен в наслаждениях, женат всего один раз; если бы он обладал той же властью, что и Александр, то настолько быстрее добился бы воинской славы, насколько превосходил его милосердием, воздержанностью и другими добрыми качествами (Tac. Ann. 2.73). Тацит приводит эту оценку как мнение, высказывавшееся после смерти Германика некоторыми людьми, но при этом ясно, что сам он с ней полностью солидарен. Таким образом, даже в начале II в. н. э. римское отношение к Александру оставалось в целом таким же, как и во времена Цицерона. Нет никаких оснований и для того, чтобы утверждать, что во времена Антонинов императоры этой династии, несмотря на свое превосходное знакомство с греческой культурой, проявляли какой-то особый интерес к Александру. Правда, Марк Аврелий несколько раз упоминает его в своей книге, но отнюдь не в качестве образца, а чтобы подчеркнуть, что смертны даже выдающиеся люди (3.3; 6.24), или как пример ничтожности политика в сравнении с мыслителями (8.3).

Итак, на протяжении периода с III в. до н. э. по II в. н. э. отношение к Александру в Риме оставалось практически неизменным, и только с III в. н. э. оно, как может показаться, начинает меняться. Во всяком случае, источники надежно засвидетельствовали особое отношение к нему двух представителей династии Северов - Каракаллы (Dio Cass. 78.7.1-3;8.1;9.1; Herod. 4.8.1-2;6-9; SHA. Carac. 2.1-2) и Александра (SHA. Alex. Sev. 5.1-5; 11.2-4; 13.1-4; 25.9; 35.1,4; 39.1; 64.3). Кроме того, на особое покровительство Александра, возможно, претендовали некоторые из "узурпаторов" - представители фамилии Макрианов, Макрианы Старший и Младший и Квиет (SHA. Trig. tyr. 14.3-6), а также Эмилиан, за свою доблесть прозванный Александром или Александрийским (ibid. 22.7). Вероятно, в этом усилении интереса к Александру-полководцу нашел свое выражение и рост милитаризма в то время, однако нельзя не учитывать еще один фактор - этнический. Все упомянутые императоры или претенденты на престол имели неиталийское происхождение, были так или иначе связаны с восточной половиной Империи, и, следовательно, их менталитет, в том числе и политический, был слабо связан или не связан вообще с римскими традициями. В биографии Александра Севера упоминается, что его порицали за то, что он хотел казаться Александром Великим (SHA. Alex. Sev. 64.3); учитывая в целом благожелательное отношение к этому императору, следует предположить, что и в это время отношение к образу македонского завоевателя не было однозначным.

Итак, оценивая место Александра Великого в римской политической идеологии, следует признать, что он оставался персонажем, чуждым для нее даже во времена Империи, во всяком случае, до тех пор, пока престол не стал доступен представителям восточных провинций, т.е. носителям иных политических традиций. Современные исследователи допускают некоторую некорректность в постановке проблемы, пытаясь рассматривать проблему "Александр и Рим" как заведомо политическую. Как нам кажется, интерес к Александру Великому, поскольку никто еще не доказал с достаточной убедительностью влияния "подражания Александру" на действия римских политиков, стоит рассматривать несколько иначе, а именно - в контексте культурного воздействия Эллады на Рим. Александр Великий для римлян был одним из явлений греческой истории, греческой культуры, и интерес к нему вполне укладывается в рамки традиционного для образованных римских аристократов филэллинизма. В то же время хорошо известно, что культурный филэллинизм вовсе не означал филэллинизма политического. Поэтому Александр и оставался на протяжении пяти веков объектом интереса, но не подражания.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

ВОЗНИКНОВЕНИЕ РИМСКОГО ГОСУДАРСТВА. ЭПОХА РАННЕЙ РЕСПУБЛИКИ


Древний Рим, одно из могущественнейших рабовладельческих государств Средиземноморского мира, прошел длительный и сложный путь развития на протяжении своего существования. Вопрос о том, какие причины способствовали возвышению Рима, интересовал историков, начиная с древнейших времен. Античные авторы Страбон и Полибий искали объяснения могущества Рима в его выгодном географическом положении (документ № 1, 2). Характеристику древнейшего, «дорийского» населения Италии и в первую очередь этрусков дает материал, сообщаемый Дионисием Галикарнасским (док. № 3). В дополнение к литературным источникам важно привлечь и данные археологии, воссоздающие яркие картины жизни и быта этрусков, начиная с их появления в Италии (в VIII в. до н. э.). К. Маркс подчеркивает общие черты развития этрусков с другими народами древности: «В колоссальном масштабе действие простой кооперации обнаруживается в тех гигантских сооружениях, которые были воздвигнуты древними азиатскими народами, египтянами, этрусками и т. д.» (К. Маркс, Капитал, т. I, 1951, стр. 340).
Литературные данные о возникновении Рима легендарны и противоречивы. Это отмечают сами античные авторы. Так, например, Дионисий Галикарнасский (док. № 4) говорит, что «существует много разногласий как по вопросу о времени основания города Рима, так и о личности его основателя». Наиболее распространена была версия, которую приводит Ливий (док. № 5): основателем Рима был потомок троянца Энея, приехавшего в Италию.
События раннего периода истории Рима нужно изучать в свете указаний Ф. Энгельса к работе «Происхождение семьи, частной собственности и государства». В том же плане должен быть освещен и вопрос о реформе Сервия Туллия, в результате которой осуществился переход от родового строя к государственной организации (док. № 6). Через всю эпоху ранней республики красной нитью проходит борьба богатых и бедных, полноправных и бесправных, патрициев и плебеев; об этом сообщают нам источники с самых ранних времен существования Римского государства.
Об успехах плебеев в этой борьбе свидетельствует, например, учреждение должностей народных трибунов для охраны их (плебеев) интересов (док. № 7).
Законопроект Спурия Кассия предлагал для улучшения положения плебеев разделить между ними все земли, приобретенные римлянами во время войн.
Древнейшим эпиграфическим памятником римской истории являются законы XII таблиц (док. № 8). Появление подобного законодательства также свидетельствует о некоторых успехах плебеев в борьбе с патрициями. Надо учитывать, что наши сведения о законах XII таблиц не точны и иногда искажены при передаче их позднейшими авторами. Основная часть статей кодекса посвящена охране собственности. Тяжелым наказаниям подвергаются должники. Отец семьи пользуется правом неограниченного владыки, он может продавать своих детей в рабство. По законам XII таблиц собственность охраняется римским законом. За кражу по этим законам полагается большой штраф и даже смертная казнь. Узаконен был обряд приобретения собственности - манципация. Специальная глава в законах XII таблиц посвящена вопросу о наследовании. Значительным успехом плебеев в борьбе с патрициями было то, что по законам Лициния и Секстия один из консулов должен был избираться из плебеев.
События внутренней истории раннего Рима необходимо излагать в тесной связи с его агрессивной внешней политикой: борьбой с этрусками, войнами с латинами, самнитами и другими народами. Римляне захватывают одни за другими земли, прилегающие к их владениям, в результате чего в первый период республики Рим из незначительного города Лация становится крупнейшим центром Италии.
Излагая историю ранней республики, следует учитывать, что наши источники - Ливий, Плутарх и другие - не всегда достоверно передают события, излагают их тенденциозно, преувеличивая силы Римского государства. С этой точки зрения очень характерно тенденциозное описание Ливием событий в Кавдинском ущелье (док. № 9), когда римляне потерпели решительное поражение в борьбе с самнитами. После поражения в Кавдинском ущелье римская армия была реорганизована, и лишь с большим трудом римляне одержали победу над самнитами уже значительно позднее, в третьей самнитской войне.
Краткий очерк политики Рима в эту эпоху дает Полибий (док. № 10). Завоевав земли, принадлежавшие самнитам, римляне оказались непосредственными соседями южноиталийских греческих городов и, в первую очередь, Тарента.
Южноиталийские города были колониями, выведенными в VII-VI вв. до н. э. греками; они у»»»»» отстаивали свою государственную независимость. Важнейший из них, Тарент - колония, выведенная Спартой, - вступил в союз с эпирским царем Пирром для борьбы против Рима. Изложив события времен пирровой войны, нужно подчеркнуть, почему римлянам удалось победить, остановиться на римской военной тактике и экспедиции Пирра, которая была, по существу, авантюрой. Завершением войны с Пирром закончился первый период завоеваний Рима - покорение Италии.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!

ВОССТАНИЯ РАБОВ И ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ДВИЖЕНИЕ В РИМЕ ВО II-I ВВ. ДО Н. Э.


Вопросы экономической истории Рима нужно изучать в свете гениальных указаний товарища Сталина об «обязательном соответствии производственных отношений характеру производительных сил» (И. Сталин, Экономические проблемы социализма в СССР, Госполитиздат, 1952, стр. 7).
Древний Рим является страной классического рабовладения, достигшего в эту эпоху своего наивысшего расцвета. И. В Сталин дает следующее определение рабовладельческого общества: «...здесь господствует принудительный труд рабов, эксплуатируемых нетрудящимися рабовладельцами». (Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 594.) Жестокая классовая борьба между рабами и рабовладельцами красной нитью проходит через всю историю Рима.
Социальные противоречия особенно обостряются во II в. до н. э., когда в Италию начинается громадный приток рабов. Рабовладельческое хозяйство становится господствующим, вытесняя труд свободного производителя; разоряется большое количество мелких и средних землевладельцев, которые не в состоянии были выдержать конкуренцию более крупных земельных собственников; с другой стороны, начинается концентрация земель в руках немногих лиц, растет количество латифундий. Плантаторское хозяйство становится господствующим.
Одним из важнейших источников для изучения сельского хозяйства этого времени является трактат Катона «О земледелии» (док. № 25-28). Из этого сочинения мы узнаем о жестокой эксплуатации свободного сельского населения и рабов, которые рассматривались как «одушевленные орудия», в отличие от скота - «орудия бессловесного». Состарившегося раба Катон советует выбрасывать, как выбрасывают сломавшийся инструмент. Рабу отводится определенное количество пищи и одежды, так как невыгодно, если раб умрет с голоду, и тем самым рабовладелец лишится рабочих рук, приносящих ему доход.
Можно напомнить слова Плутарха из биографии Катона Старшего о том, что последний «всегда достигал того, чтобы между рабами были ссоры и вражда, так как боялся в их среде согласия и опасался его».
Наряду с сельским хозяйством в данную эпоху начинает усиленно развиваться ремесло. Отдельные отрасли производства специализируются. Важно то, что и в горной промышленности широко применяется рабский труд, который эксплуатируется столь же жестоко, как и в сельском хозяйстве.
Об источниках рабства нужно говорить, учитывая указание Маркса о том, что «Самый рынок рабов постоянно получает пополнение своего товара - рабочей силы - посредством войны, морского разбоя и т. д., и этот разбой, в свою очередь, обходится без посредства процесса обращения, представляя натуральное присвоение чужой рабочей силы посредством прямого физического принуждения» (К. Маркс, Капитал, т. II, 1951, стр. 480). Жестокая эксплуатация рабов и сельской бедноты приводит к тому, что во II-I вв. до н. э. вспыхивают значительные восстания, которые охватывают многие земли Средиземноморского бассейна. Рассказывая о восстаниях рабов этого времени в Риме, надо исходить из указаний В. И. Ленина о том, что «рабы, как мы знаем, восставали, устраивали бунты, открывали гражданские войны, но никогда не могли создать сознательного большинства, руководящих борьбой партий, не могли ясно понять, к какой цели идут, и даже в наиболее революционные моменты истории всегда оказывались пешками в руках господствующих классов» (В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 449).
О восстаниях рабов мы находим сведения у античных авторов - Дионисия Галикарнасского, Диодора Сицилийского, Орозия и других. Одним из крупнейших восстаний рабов этого времени было так называемое первое сицилийское восстание. Диодор Сицилийский, историк эпохи Августа (док. № 29), сообщает, что в Сицилии было сконцентрировано большое количество рабов, обрабатывавших плодородные земли острова. Согласно Диодору в движении приняло участие около 200 тысяч рабов. Конечно, нет оснований буквально принимать данные Диодора о числе восставших. Тем не менее приведенная им цифра показывает, какие широкие масштабы приняло это движение, а следовательно, и какую опасность представляло оно для рабовладельцев (док. № 30).
Только страх перед восстанием рабов заставляет Диодора Сицилийского советовать гуманно обращаться с рабами.
Сравнительно скоро после подавления первого восстания, длившегося шесть лет, в Сицилии разразилось второе восстание рабов. Характеризуя это движение, нужно сказать о том, что в восстаниях ведущая роль принадлежала рабам, хотя примыкала к ним и свободная беднота. Заслуживает внимания факт, что победившие рабы не сумели создать ни новых форм государства, ни новых отношений производства. Они избрали царей; рабство не было отменено.
Сицилийские восстания рабов не были одиноки, они нашли широкий отклик не только во всем Римском государстве, но и за его пределами - в Афинах, на Делосе (док. № 30). Нужно остановиться на восстании Аристоника в Пергаме (док. № 32) и Савмака в Боспорском царстве (док. № 81). Наряду с восстаниями рабов начались движения крестьян и свободной бедноты в Италии, требовавших передела земель. Движение это было возглавлено Гракхами. Античной историографией движение Гракхов рассматривалось в тесной связи с восстаниями рабов. На этот факт указывает, например, Аппиан в «Гражданских войнах» (док. № 33). «Тиберий Гракх напомнил о том, что незадолго до того в Сицилии господа страдали от рабов, сильно увеличившихся в своем числе из-за нужды в рабочих руках для земледельческих работ; как трудно и долго римлянам пришлось бороться с этими рабами, как затянулась эта борьба и сколько разнообразных и опасных перипетий она имела».
Характеристике движения Гракхов посвящено много страниц в сочинениях античных авторов (док. № 33 и 35).
Изложив содержание реформ Тиберия и Гая Гракхов, нужно особо отметить, в интересах каких кругов они проводились. Тиберий Гракх предложил наделить крестьян землей и создать из них боеспособную армию. Кроме того, он хотел провести еще ряд демократических реформ (судебная реформа, сокращение срока военной службы), но не успел их осуществить, несмотря на поддержку крестьян. У него было много противников среди аристократов-землевладельцев, которыми он был убит во время очередных выборов в народные трибуны. Интересно, что некоторые противники этой аграрной реформы вопреки своей воле содействовали проведению ее в жизнь. Это положение можно проиллюстрировать на примере надписи Попилия Лената (док. № 36). Будучи консулом 132 г., он ставит себе в заслугу, во-первых, то, что он «первый сделал так, чтобы пастухи ушли с общественного поля в угоду землепашцам», а, во-вторых, очень характерно, - он сыскал 917 беглых рабов и вернул их господам.
Продолжатель этих реформ Гай Гракх учел ошибку своего брата. Проводимые им реформы носили тот же характер, но Гай создал себе более сильную антисенатскую партию, на которую мог опереться, - он привлек на свою сторону всадников, плебеев, союзников. В заключение необходимо остановиться на причинах неудач реформ братьев Гракхов, которые хотели основной опорой рабовладельческого общества сделать крестьянское хозяйство.
Аграрное законодательство после смерти Гая Гракха постепенно свело на-нет все эти реформы. Особенно это относится к закону 111 г. (док. № 37). Данный документ, дошедший до нас в форме надписи, представляет большую трудность для понимания. Нужно поэтому выделить основное - все участки земли в Италии и в провинциях по закону 111 г. закреплялись как неограниченная собственность за их владельцами.
При изложении последующих событий римской истории необходимо выделить важнейшие из них: деятельность Ливия Друза (док. № 39), союзническую войну (док. № 40, 41), войну с Югуртой, остановиться на вопросе о борьбе Марианской и Сулланской партий. Античные авторы в этой борьбе главным образом подчеркивают стремление Мария и Суллы к установлению единоличной власти. Для нас же важнее всего - выяснение социальной подоплеки этой борьбы. В ней следует усматривать проявление кризиса римского политического строя.
Следует уделить внимание социальному значению военных реформ Мария, в результате чего римская армия была превращена в наемную. При изложении этих вопросов, равно как и при рассказе о борьбе Мария и Суллы, необходимо «сходить из указания Маркса о том, что внутреннюю историю до эпохи Августа «...можно целиком свести к борьбе мелкого землевладения с крупным, разумеется вводя те модификации, которые обусловливаются существованием рабства» (письмо к Энгельсу, от 8 марта 1855 г. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 89). Изложение внутренней истории нужно связать с внешней политикой Рима того времени (док. № 42} и в первую очередь с войнами против Митридата Понтийского (док. № 43). Характеризуя эти события, надо подчеркнуть, что Митридат создал сильную антиримскую коалицию в восточной части Средиземноморья, что представляло собой серьезную угрозу для Рима.
Осложнения римлян в войнах с Митридатом усугублялись также восстаниями рабов в западных областях империи. По сравнению с предшествовавшей эпохой количество рабов значительно возросло, равно как и их концентрация в крупных латифундиях.
Крупнейшим из этих восстаний было восстание Спартака (док. № 45, 46). Классики марксизма-ленинизма высоко оценивали Спартака. Маркс говорил о Спартаке: «Великий генерал (не Гарибальди), благородный характер, истинный представитель античного пролетариата» (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 15). Ленин считал, что «...Спартак был одним из самых выдающихся героев одного из самых крупных восстаний рабов около двух тысяч лет тому назад. В течение ряда лет всемогущая, казалось бы, Римская империя, целиком основанная на рабстве, испытывала потрясения и удары от громадного восстания рабов, которые вооружились и собрались под предводительством Спартака, образовав громадную армию. В конце концов, они были перебиты, схвачены, подверглись пыткам со стороны рабовладельцев. Эти гражданские войны проходят через всю историю существования классового общества» (В. И. Ленин, Соч., т. 29, стр. 444).
Изложив ход восстания Спартака, нужно особое внимание обратить на социальный состав восставших, отметить, что к движению примкнули свободные, главным образом разорившиеся крестьяне.
Необходимо также проанализировать причины, приведшие к поражению восстания Спартака, остановиться на причинах разногласий отдельных отрядов восставших. Нужно сказать, что, несмотря на значительные масштабы восстания, класс рабовладельцев был еще настолько силен, что мог отстоять свою власть и свое господствующее положение.

__________________
- Который час? - Лучшее время моей ЖИЗНИ-))!